Встреча Дмитрия Медведева со студентами Российского государственного университета нефти и газа им. И.М.Губкина

Стенограмма:

Д.Медведев: Хотел бы прежде всего вас поздравить с юбилеем вашего прославленного института, университета. Не буду вам рассказывать ничего о том, сколь значима для нас подготовка специалистов по нефтегазовому делу, вы и сами это знаете. Я вообще стараюсь во время общения со студентами в любой аудитории поменьше говорить вступительных слов, а больше ориентироваться на ваши вопросы. Ещё раз, пользуясь случаем, хочу вас поздравить и выразить надежду, что вы будете классными специалистами. Теперь давайте пообщаемся.

А.Прохоров: Добрый день, Прохоров Андрей, четвёртый курс факультета разработки нефтяных и газовых месторождений, председатель совета старост, именной научный стипендиат, обладатель награды «Звезда Губкинского университета».

Д.Медведев: Понятно. Сразу попал в звезду.

А.Прохоров: Дмитрий Анатольевич, в университете нас учат добывать нефть и газ на шельфе, в том числе глубоководном, где целый промысел, включая десятки скважин, находится под водой. По уровню сложности данные технологии ничуть не уступают космическим. То есть сегодня топливно-энергетический комплекс – это хай-тек. Так почему же освоение данных технологий, а главное, подготовка специалистов в этой области не является приоритетной задачей высшей школы? Почему в список приоритетных специальностей и направлений, утверждённый Вами, не включено нефтегазовое дело?

Д.Медведев: Спасибо, Андрей. Это вам ректор подсказал вопрос или учёный совет?

А.Прохоров: Нет, просто факультет…

Д.Медведев: Просто душа болит и сердце. Вопрос, наверное, правильный в том плане, что вы сами чувствуете, насколько вы востребованы. В ваш университет всегда высокий конкурс, поэтому всякого рода списки – это дело вторичное, тем не менее я буквально две вещи скажу. Мы увеличиваем количество бюджетных мест, в том числе для вашего университета, для подготовки по соответствующей категории специальностей. Ректор об этом знает, надеюсь, что и вы знаете. Мы и дальше будем по мере возможности количество бюджетных мест увеличивать, потому что в этом есть потребность.

Что же касается самого списка приоритетных и прочих специальностей, это живой инструмент, он всё время корректируется. Я не знаю, даёт ли он что-то, этот список, откровенно говоря, самому университету. Если даёт, то давайте посмотрим на это – у нас здесь коллеги из Министерства образования и науки присутствуют. Очевидно, что ваша специальность точно входит в число приоритетных, если не по списку, то по сути. И тогда это можно исправить, если это что-то даст.

И наконец, последнее. Как раз сейчас мы смотрели перечень благодарностей, которые университет имеет. Мы же в 2010 году, по-моему, присвоили университету статус исследовательского? Это как раз и означает, что это ведущий университет. Тем не менее я вас услышал.

А.Прохоров: Спасибо большое.

М.Тухватуллин: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Тухватуллин Марат, я являюсь экс-президентом студенческой секции Международного общества инженеров и хотел бы задать Вам вопрос, о котором задумываются на сегодняшний день многие студенты. Ещё будучи школьниками, когда мы приходили в университет на день открытых дверей, нам, как правило, всегда рекомендовали изучать английский язык для построения успешной профессиональной карьеры. Дмитрий Анатольевич, на Ваш взгляд, на сегодняшний день, учитывая действие санкций и политику импортозамещения, актуальна ли эта позиция – изучать английский язык? Или же стоит нам отдать приоритет другим языкам, например китайскому?

Д.Медведев: Хочу у вас как у экс-президента спросить: вы сами-то его выучили, этот язык?

М.Тухватуллин: Да, конечно, я свободно владею.

Д.Медведев: Тогда это и есть ответ на вопрос. Мы с вами серьёзные, взрослые, опытные люди и понимаем, что никакие санкции на языки не распространяются. Люди всё равно будут общаться, вне зависимости от того, кто и в отношении кого объявляет санкции, ответные меры и так далее. Английский язык ведь почему используют? Это действительно язык межнационального общения начиная с XX века – это первое. И второе: скажем прямо, это не самый трудный язык. Можно выучить китайский, он посложнее. Но с учётом того, что вы учитесь в особом университете, который имеет большие контакты, в том числе и с китайскими нефтяными и газовыми компаниями, может быть, в этом был бы смысл. Я вообще считаю, что для того, кто выучил китайский язык, как бы открывается новая жизнь, потому что это совершенно другое мировоззрение. Но это требует трудов. А вообще любые языки иностранные полезны. Я уверен, что все присутствующие их учат.

М.Тухватуллин: Спасибо.

Е.Рябов: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Рябов Егор, студент пятого курса факультета проектирования, сооружения и эксплуатации систем трубопроводного транспорта, председатель объединённого совета обучающихся, обладатель именной награды «Звезда Губкинского университета».

Д.Медведев: Просто попал в какой-то парад звёзд.

Е.Рябов: Дмитрий Анатольевич, у меня такой вопрос: все мы прекрасно понимаем, что без хорошей производственной практики невозможно получить должной инженерной компетенции. Но когда мы приезжаем на производство, то сталкиваемся с такой проблемой, что нам не открыт доступ к некоторым конфиденциальным данным компании, к чертежам, к проектной документации, к геологической информации. Также нас не допускают на объекты морской добычи. Мало кто из студентов побывал на морских месторождениях и мало кто бывал на суднах-трубоукладчиках. А наши преподаватели говорят о том, что в их студенческую бытность это не составляло никакой проблемы. Скажите, можно ли как-то повлиять на данный вопрос?

Д.Медведев: То есть я так понимаю, что вы получаете знания только на доске, только теорию?

Е.Рябов: Это не только теория, но мы не имеем полноценного доступа. Мы не можем поучаствовать, так сказать, в процессе бурения либо в процессе укладки трубопровода.

Д.Медведев: Почему было раньше проще? Старшие коллеги, которые здесь присутствуют, преподаватели, понимают, что в тот период у нас всё было государственное и понятия коммерческой тайны практически не существовало. Скажем прямо, и конкуренции никакой не было, поэтому любого студента при наличии нормальной биографии и отсутствии выговоров по комсомольской или партийной линии могли допустить куда угодно. А сейчас всё иначе. Значительная часть компаний, которая работает в нефтегазовом секторе, – это частные компании или компании частно-государственные, и они находятся в состоянии, скажем так, конкурентного соревнования, борьбы, если хотите. Поэтому, прежде чем это делать, конечно, компании думают. Есть понятие охраняемой коммерческой тайны, есть различного рода ноу-хау, которые тоже, как вы знаете, принято охранять. С этим, наверное, это связано. Но я вас понимаю, конечно, невозможно всё пройти в стенах Губкинского университета. Это просто несерьёзно, невозможно даже с использованием современных средств визуализации. Я уверен, что у вас есть прекрасные компьютеры, есть всякого рода симуляторы, тренажёры и так далее, но всё равно нужно руками потрогать и понюхать, что называется. Но мне кажется, здесь вопрос такой: надо, чтобы университет, ректорат правильным образом договаривался о практике. В конце концов компании-то ведь в вас не меньше заинтересованы, чем вы в компаниях, если речь идёт о хорошем студенте, поэтому это вопрос договоров, который заключается между университетом и соответствующей компанией. Мне кажется, что университет вправе настаивать на том, чтобы студентов и аспирантов в пределах разумных потребностей допускали к соответствующей информации и к работе на объектах. Надо этого добиваться. Обращаю на это внимание, естественно, моих коллег по Правительству.

Е.Рябов: Спасибо большое.

А.Вихров: Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Алексей Вихров. Я являюсь студентом четвёртого курса факультета инженерной механики, обладателем корпоративной награды «Серебряная звезда Губкинского университета» и президентом Губкинской секции общества инженеров нефтегазовой промышленности. На сегодняшний день в мире существует 343 такие студенческие секции, и секция нашего университета признана одной из лучших, инициирует и реализует проекты международного масштаба. Так, например, в прошлом году мы впервые в истории провели молодёжный саммит стран БРИКС в сфере топливно-энергетического комплекса. В этом году мы планируем провести второй такой саммит. И сегодня, пользуясь случаем, я хотел бы спросить у Вас, возможно ли нам получить государственную поддержку для дальнейшей реализации этого проекта.

Д.Медведев: Если есть необходимость государственной поддержки, мы можем, конечно, подумать, рассмотреть, у нас есть и в Министерстве образования соответствующие деньги на подобные цели, но есть и спонсоры для этого, надеюсь, они ещё пока не исчезли. Но в принципе дело хорошее. Если необходимо это каким-то образом материально поддержать, то давайте подумаем, хорошо. Такие все серьёзные вопросы. Я сейчас летел в вертолёте и читал, что у вас есть интернет-журнал Kerosin (название хорошее) и ещё выбирают мисс нефть, королева нефть, да? На это тоже деньги нужны, нет? Хорошо.

Д.Бол: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Бол Дмитрий, студент четвёртого курса факультета инженерной механики. Вопрос в дополнение к одному из предыдущих. В связи с тем, что сейчас перешли на обучение двухступенчатое, то есть бакалавриат, магистратура, из-за этого уходит специалитет, сокращается время обучения. Разговаривал практически с каждым преподавателем, который меня учил, все отзываются очень плохо об этом переходе, потому как сокращается резко время обучения, соответственно, сокращается даже время практики. Даже при условии, что получается найти практику хорошую производственную, её просто по времени некуда уложить, потому что все четыре курса мы учимся и физически не получается пройти нормальную полноценную практику. Планируется ли всё-таки вернуть специалитет, дабы и учиться было лучше, и больше по крайней мере мы бы изучали? Соответственно, вопрос практики также бы решился.

Д.Медведев: Я сам когда-то учился, естественно, по специалитету, и для меня некоторые закономерности учёбы в рамках Болонской системы образования, то есть бакалавриата и магистратуры, не до конца понятны. Это не значит, что это плохая система. Наоборот, весь мир ею практически пользуется, в том числе и по инженерным специальностям, по техническим специальностям, но, наверное, есть какие-то издержки. Мне просто кажется, что, не отменяя самого перехода, нужно постараться добиться того, чтобы были учтены все особенности образовательного процесса в вашем университете. Не знаю, насколько это получится – это задача ректората, это задача Министерства образования, – но точно вы не должны ничего потерять. Я приведу другой пример, может быть, он даже более выпуклый. Вы знаете, что у нас врачей готовят по совершенно особенной программе. Там есть интернатура, ординатура, и никто не пытается ломать эту систему, говорить: знаете, до этого всё было неправильно, а теперь мы вас будем учить по правильной системе. Всё равно, чтобы стать полноценным врачом, нужно долго учиться, потому что мы врачам вверяем своё здоровье. Ну и для того чтобы стать полноценным специалистом в области нефти и газа, инженером хорошим, тоже нужно учиться как следует, учиться, может быть, не четыре года, а больше. Поэтому, мне кажется, это обсуждаемый вопрос. Если все вы придёте к выводу, я имею в виду и студенческое сообщество, и учёный совет, и ректорат, что нужно каким-то образом здесь поменять программу, это можно сделать, мы готовы пойти навстречу. Будете учиться не четыре года, а больше. Хотите?

Д.Бол: Почему нет?

В.Стрелецкая: Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Стрелецкая Влада. Я являюсь аспиранткой кафедры освоения морских нефтегазовых месторождений, обладаю также почётным знаком «Золотая звезда» Губкинского университета. Сейчас занимаю позицию председателя студенческих программ в международном обществе нефтегазовой промышленности Российско-Каспийского региона и официальным представителем России в молодёжном комитете Мирового нефтяного совета, поэтому у меня тоже будет серьёзный вопрос. У нас сейчас существует проект создания всероссийской ассоциации по обеспечению стажировками и производственными практиками студентов, потому что ни для кого не секрет, что одной из приоритетных задач является не только обеспечение студентов практиками и стажировками, но и трудоустройство выпускников. Вся проектная документация у нас готова, и мы собираемся подавать на конкурс в Министерство образования, который у нас проходит в настоящее время. Хотелось бы услышать Ваши рекомендации и включить уже Ваши…

Д.Медведев: То есть вы предлагаете мне административный ресурс применить? Сказать Министерству образования: вот их поддержите?

В.Стрелецкая: Нет, просто хотим услышать советы, чтобы доработать и уже в доработанном варианте подать данный проект в государственный исполнительный орган.

Д.Медведев: Лада, я уверен, что вы сделаете всё на отлично. Проверьте всё и отдайте в Министерство образования, всё будет хорошо.

А.Васильева: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Васильева Анна. Я являюсь студенткой второго курса, а также заместителем председателя совета обучающихся факультета разработки нефтяных и газовых месторождений. У меня такой вопрос. Прожиточный минимум за I квартал 2015 года составляет 16 252 рубля, а государственная академическая стипендия – 1772 рубля. В 2012 году прожиточный минимум был почти в два раза ниже и составлял 8700 рублей, в то время как стипендия была всего лишь на 200 рублей меньше и составляла 1500. Дмитрий Анатольевич, как Вы прокомментируете такое непропорциональное изменение стипендии относительно увеличения прожиточного минимума?

Д.Медведев: Аня, я это легко прокомментирую. Дело в том, что стипендия никогда не была подвязана на прожиточный минимум – ни в советские, ни в постсоветские годы. И цель стипендии – не в том, чтобы кормить студентов. Стипендия – это, если хотите, такой подарок от государства за нормальную учёбу. Для того чтобы жить (я, естественно, апеллирую к своему опыту), мне приходилось улицы мести, дворником работать – это было в тот период, который считается достаточно спокойным, – потому что на 40 рублей стипендии, которые мне платили, жить было невозможно, несмотря на то что я жил с родителями и, в общем, меня кормили, у меня была квартира в Ленинграде. Поэтому государство никогда не сможет подвёрстывать стипендию под прожиточный минимум. Более того, вы знаете, что в большинстве стран стипендия просто и не платится – наоборот, за учёбу платят. Но это не значит, что мы никак не оцениваем размер этой самой прибавки, которая называется стипендией. Конечно, мы должны учитывать все факторы, включая инфляцию, включая стоимость потребительской корзины и так далее, и мы будем это делать по мере возможностей. Но, я думаю, абсолютное большинство здесь присутствующих согласится со мной: на стипендию жить невозможно. Так было сорок лет назад, и сейчас так. Студенты должны сами думать о том, каким образом устраиваться. Мне кажется, это и есть признак зрелости.

А.Васильева: Спасибо за ответ.

А.Колесникова: Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Я Колесникова Анна, председатель студенческого совета факультета инженерной механики. Мой вопрос по поводу вступившего в силу федерального закона «Об образовании». Есть статья в этом законе, где говорится о категориях студентов, которые имеют право на бесплатное проживание в общежитии. В этой статье даётся ссылка на другую статью, где есть такая формулировка, как «лица, имеющие право на государственную социальную помощь». Я хотела бы уточнить у Вас по поводу малоимущих граждан. По моему мнению, это наиболее материально уязвимая категория граждан, которая как раз не должна платить за проживание в общежитии, потому что в регионах, например, прожиточный минимум составляет 5–6 тыс. И действительно для людей 400 рублей – это деньги. Но в законе не прописана точно категория «малоимущие граждане», и поэтому им приходится платить.

Д.Медведев: Я честно вам скажу, что, естественно, не помню корреляции закона с другими правилами. Очевидно, что, если термин в законе используется, он должен быть раскрыт. Как это сделать, нужно у коллег спросить, они, наверное, лучше знают, потому что этим занимаются. Есть либо постановление Правительства на эту тему, либо… Вот коллеги подсказывают, что устанавливается регионами. Насколько это справедливо, я не знаю. Можно подумать над какими-то более универсальными критериями. Раз вы этот вопрос задаёте, значит, видимо, в этом есть необходимость.

А.Колесникова: Спасибо.

А.Глотов: Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Глотов Александр, я второкурсник с факультета инженерной механики. У меня нет никаких звёзд, но у меня есть своё дело. Мы с ребятами из нашего университета и нескольких других создали общественную организацию, назвали её «Парламентская лига». Мы занимаемся тем, что помогаем ребятам войти в молодёжную политику, организуем стажировки в Госдуме. Мы работаем на инициативе, и я не собираюсь просить денег. Но у нас есть проблема. Это административная поддержка. Для проведения мероприятий нам нужно помещение. Помещение мы не можем себе позволить, потому что мы студенты, а обращаясь в органы власти, мы не всегда можем…

Д.Медведев: Александр, я не очень понимаю, зачем вам помещение, если вы парламентаризмом занимаетесь?

А.Глотов: Мы проводим различные мероприятия, например «Школа молодого политика»: приглашаем какого-то политика, который выступает перед студентами и отвечает на их вопросы. Туда записываются от ста до трёхсот человек. Нужно большое помещение.

Д.Медведев: Понятно. А в университете не дают помещений?

А.Глотов: В университете не всегда это возможно провести, потому что…

Д.Медведев: Учебный процесс?

А.Глотов: Да, учебный процесс, время. Опять же в университетах всем надоедает находиться, и мы хотим разнообразить. Поэтому я хотел бы попросить Вас оказать нам административную поддержку.

Д.Медведев: То есть вы предлагаете мне поискать помещение для ваших занятий парламентаризмом?

А.Глотов: Нет, Дмитрий Анатольевич, мы будем искать их сами, но если Вы замолвите, так сказать, словечко за нас, мы будем Вам очень благодарны.

Д.Медведев: Ладно, хорошо, Александр, я пометил. Я поговорю с ректором, чтобы вам помогали. Попробую поговорить ещё с Председателем Государственной Думы – может быть, они подвинутся там во время заседания, чтобы вам дать возможность поприсутствовать… 

Ребята, у меня ещё большая программа в университете, ещё на три вопроса я отвечу и пойду посмотреть, как вы тут занимаетесь, какие условия для учёбы созданы.

Р.Тюкаев: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Тюкаев Роман, студент юридического факультета, четвёртый курс, обладатель звезды Губкинского университета. У меня такой вопрос. Какую роль сыграло и какие возможности дало Вам юридическое образование в становлении Вашей карьеры?

Д.Медведев: Решающее. Это короткий ответ. Чуть более длинный: образование полностью поменяло моё мировоззрение и сделало меня просто взрослым человеком. После того как я закончил университет, юридический факультет Петербургского университета (это пришлось уже на годы, когда стала развиваться экономика, появились новые формы предпринимательской деятельности), я сразу же погрузился в работу, смог зарабатывать деньги, параллельно продолжая учиться в аспирантуре. Поэтому, если суммировать, то хочу на ваш вопрос ответить так. Что мне дало образование моё? Всё. И это главное в жизни.

Р.Тюкаев: Спасибо большое.

М.Ляльнов: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Ляльнов Михаил, я студент факультета разработки и эксплуатации нефтяных месторождений, являюсь менеджером хоккейной сборной нашего университета и ответственным секретарём студенческой секции профсоюза.

У меня такой вопрос. Я живу в общежитии. Наш университет очень насыщен студентами из разных регионов. Более 80% обучающихся – студенты из других регионов, поэтому большинство студентов живёт в общежитии. До университета я добираюсь общественным наземным транспортом и выхожу я на остановке «Улица Молодёжная». Неужели наш университет не настолько значим для города, что нельзя переименовать остановку в «Губкинский университет»?

Д.Медведев: Так и хочется вспомнить известную строчку: «Вот так и живу на улице Ленина». Михаил, есть короткий ответ: передам вашу просьбу Собянину. А в отношении значимости вашего университета вы и сами всё знаете. Проиллюстрирую только на одном примере. Я немножко собираю книги, в том числе старые книги, дореволюционные, по праву и не только, некоторые классические, и периодически мне что-то приносят посмотреть. Вот буквально три дня назад (я даже в этом некий символ увидел) мне принесли подборку книг, которые продаются. К своему удивлению я там увидел книгу академика Губкина «Учение о нефти» 1937 года, одно из первых изданий. Я посмотрел на цену. Эта книга была дороже всего остального, стоила она порядка 700 тыс. рублей. Вот почувствуйте значимость вашего университета…

М.Гусарова: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Мария Гусарова, председатель студенческого профкома, аспирант факультета инженерной механики. Дмитрий Анатольевич, в последнее время (на примере Москвы расскажу) сложилась следующая ситуация, опять же с транспортом. Студенту, чтобы получить льготу на льготный проезд, необходимо пройти четыре инстанции. Соответственно, надо содержать данные четыре инстанции, а студенты на самом деле не так-то и много приносят в бюджет города – порядка 600 рублей в месяц.

Д.Медведев: Это вам так кажется, что немного, а умножьте на количество студентов – какая цифра получается!

М.Гусарова: Но всё равно это достаточно долгий процесс, действительно много трудозатрат. Может быть, действительно подумаем о том, чтобы освободить студентов от оплаты проезда в наземном транспорте в Москве и в метро?

Д.Медведев: Насчёт полного освобождения я, наверное, не готов сразу поддержать, потому что всё-таки у нас все виды транспорта работают за деньги, работают на коммерческом расчёте и дотируются, кстати, из бюджета города, потому что большинство билетов стоит меньше, чем себестоимость проезда. Но вы сказали про четыре инстанции, которые нужно пройти, для того чтобы льготу получить, – вот это, наверное, безобразие, нужно постараться просто сократить количество этих инстанций. Я дам поручение нашим коллегам из мэрии, из соответствующих федеральных служб посмотреть на то, чтобы сделать получение льготы гораздо более простым, чем это есть сегодня, чтобы это не превращалось в пытку.

М.Гусарова: Спасибо.

Д.Медведев: Давайте дадим слово коллегам-иностранцам. Я знаю, что в Губкинском университете 9 тыс. студентов. И сколько иностранцев? Полторы тысячи. Вы серьёзная сила. Пожалуйста.

Сон Зэчжан: Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Сон, я из Китая. Обучаюсь на факультете геологии и геофизики. Я председатель китайского землячества в нашем вузе.

Как известно, сейчас сотрудничество между Китаем и Россией развивается очень хорошо. Китайское правительство очень хорошо финансирует международные проекты совместной подготовки специалистов в нефтяной отрасли. В этом году одна девушка из Губкинского университета получила такой шанс – учиться в Китае, это наше государство поддерживает.

У меня такой вопрос к Вам. Ведущий нефтяной университет в России – Губкинский университет. Вы, Правительство, готовы больше финансировать Губкинский университет, международные проекты совместной подготовки молодых специалистов?

Д.Медведев: Конечно, мы будем и дальше продолжать финансировать наши международные программы, финансировать обучение студентов из разных стран, в том числе из Китайской Народной Республики, потому что у нас очень хорошие отношения. Вы на каком курсе учитесь?

Сон Зэчжан: Я аспирант.

Д.Медведев: Желаю вам хорошей научной карьеры. Надеюсь, что о вашем будущем в том числе позаботятся и крупнейшие китайские компании, такие как CNPC, Sinopec и так далее.

Сон Зэчжан: Спасибо.

Д.Медведев: Мы, конечно, будем развивать университет, потому что университет имени Губкина у нас ведущий, можно сказать, лучший.

И в завершение нашей встречи я хотел бы наградить почётной грамотой Правительства Российский государственный университет нефти и газа имени Губкина. Поздравляю.

В.Мартынов (ректор РГУ нефти и газа имени И.М.Губкина): Служим России!

Д.Медведев: Всего доброго! Счастливо!