Встреча Дмитрия Медведева с представителями общероссийских общественных организаций инвалидов
Вступительное слово Дмитрия Медведева
Выступление заместителя председателя Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов, председателя общероссийской общественной организации «Всероссийское общество инвалидов» Михаила Терентьева
Выступление директора Фонда содействия научным исследованиям проблем инвалидности, доктора медицинских, юридических наук, профессора МГЮУ имени О.Е.Кутафина Романа Жаворонкова
Заключительное слово Дмитрия Медведева
Стенограмма:
Д.Медведев: Рад возможности пообщаться, обсудить текущие проблемы общественных организаций инвалидов и задачи, которые вы решаете. Но прежде всего хотел бы выразить вам признательность за очень большую работу, которую ваши общественные организации ведут вот уже более 30 лет. Она связана с защитой прав и интересов людей, у которых есть ограничения по здоровью.
Понятно, что человека такие ситуации могут застать врасплох. Тем не менее к проблемам должны быть готовы и государство, и само общество, чтобы люди, которые оказались в сложном положении, не остались один на один с болезнью. Здоровые люди иногда просто не понимают, какие трудности приходится преодолевать людям с инвалидностью. Наше общество только учится это делать, и ваши организации этому серьёзно помогают.
Шесть лет назад Россия присоединилась к Конвенции ООН о правах инвалидов. Внесены изменения в 40 федеральных и 750 региональных законов, которые призваны создать безбарьерную среду. Установлен запрет на дискриминацию по признаку инвалидности. Действует госпрограмма «Доступная среда». Значительное число объектов (более 50%) уже адаптированы под нужды инвалидов. Хотя это всегда сложная история, как считать и что включать. Тем не менее эта адаптация идёт. Это абсолютно точно.
В течение ближайших нескольких лет мы выделим ещё более 20 млрд на продолжение работы по созданию безбарьерной среды. Но конечно, этого недостаточно. Перед инвалидами встают не только физические барьеры, но и барьеры бюрократические, бумажные. Правительство пытается их устранять. Внесены изменения в правила признания человека инвалидом. Расширен перечень заболеваний и необратимых изменений в организме, при которых инвалидность взрослым устанавливается бессрочно, а детям – до достижения совершеннолетия. Причём сразу, при первом обращении. Без лишних хождений по кабинетам для подтверждения очевидных фактов. В определённых случаях можно получить инвалидность при заочном освидетельствовании, на основании документов, вносить изменения в индивидуальную программу реабилитации или абилитации инвалида без пересмотра группы инвалидности или срока, на который её установили. Ситуация, когда срок инвалидности определяют специалисты медико-социальной экспертизы по своему усмотрению, теперь также исключена. Всё это позволяет сделать процедуру получения и подтверждения инвалидности более простой и удобной.
Ещё одна проблема, с которой сталкиваются инвалиды, – это получение технических средств реабилитации. Ежегодно более полутора миллионов человек обращаются за ними. Из бюджета на текущий год выделено более 31 млрд рублей на эти цели. У нас всегда идёт обсуждение этого вопроса в Правительстве, и я стараюсь вместе с коллегами сделать всё, чтобы заявки на ТСР удовлетворялись по максимуму вне зависимости от текущей ситуации с бюджетом. Чтобы сделать этот процесс проще, с 2020 года планируется вводить электронные сертификаты. Кроме того, теперь на покупку средств реабилитации для детей-инвалидов можно использовать материнский капитал.
Растить, воспитывать ребёнка с инвалидностью – это очень тяжёлый труд. Такие семьи нуждаются не только в материальной поддержке в виде положенных им пенсий, пособий, не только в технических средствах реабилитации. Важна и ранняя помощь для детей – медицинская, социальная, педагогическая и психологическая. У нас она действует с 2016 года. В регионах создаются специальные центры ранней помощи. Мы планируем выделить на их развитие из федерального бюджета в ближайшие пару лет около миллиарда рублей.
Человеку с инвалидностью не так легко получить навыки самостоятельной жизни, если он живёт в интернате. Другое дело, если такие люди имеют возможность пользоваться системой сопровождаемого проживания, то есть жить в обычном доме – поодиночке или небольшими группами. И часть бытовых проблем решать при помощи социальных работников, а часть – самостоятельно. Для этого в 39 регионах созданы специальные отделения на базе психоневрологических интернатов и детских домов-интернатов. Такую практику можно было бы распространять дальше. Надеюсь, что вы в этой работе также поучаствуете.
Понятно, что жизнь любого человека не ограничивается только квартирой или специальными возможностями – лестницами, пандусами и лифтами. Необходим и свободный доступ к лифтам социальным, особенно если это касается людей молодых. Скажем прямо (мы с вами это всё время обсуждаем), работодатели их далеко не всегда ждут. Чтобы ситуацию изменить, требуются общие усилия учебных заведений, служб занятости, органов власти и общественных организаций. И конечно, усилия присутствующих. Содействие в трудоустройстве людей с инвалидностью с 1 января включается в перечень государственных услуг и закреплено в законе. Человек с ограничениями по здоровью будет получать индивидуальную помощь в трудоустройстве, должны будут создаваться условия для работы.
Что люди, у которых есть проблемы со здоровьем, хотят и умеют работать, демонстрирует проходящий сейчас конкурс «Абилимпикс», который является важной частью проекта «Россия – страна возможностей». На эти состязания приехали люди практически из всех регионов. Они соревнуются в самых разных профессиях – от парикмахерского искусства до графического дизайна, от ремонтных работ до мультимедийной журналистики. Хотел бы пожелать всем, кто принимает в этом конкурсе участие, удачи. Кто бы ни выиграл, в любом случае это всем будет полезно.
Давайте подумаем, как лучше организовать работу по разным направлениям поддержки людей с ограничениями здоровья, поддержки самих организаций. Мы с вами неоднократно это делали – встречались и на выездных мероприятиях, и в этом зале. Но с учётом того, что проблемы очень многоаспектные, комплексные и затрагивают очень большое количество людей в нашей стране, я считаю, совершенно нормально, что мы периодически с вами встречаемся, смотрим, что получилось, к чему нужно приложить дополнительные старания.
Давайте послушаем коллег, которые желают поделиться своими соображениями и что-то предложить. Как обычно, подготовлен проект решения, в результате нашего с вами обсуждения он может быть изменён и дополнен.
М.Терентьев (заместитель председателя Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов, председатель общероссийской общественной организации «Всероссийское общество инвалидов»): Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Вначале разрешите Вас поблагодарить за продолжение системного подхода в реализации идей государственной программы «Доступная среда». Мы это видим в Вашем отношении при разработке национальных проектов, которые утверждены Правительством в целях реализации положений Указа Президента о стратегических задачах. На ближайшем Госсовете, я знаю, будет уже обсуждение 12 национальных проектов.
Напомню всем присутствующим, что федеральные проекты должны быть разработаны с учётом мероприятий, учитывающих потребности инвалидов и социально незащищённых групп населения. Я знаю, какая непростая была дискуссия по этому требованию, но оно включено в методические рекомендации. Предлагаю в конце следующего года вернуться к этой теме и заслушать доклады руководителей национальных проектов о том, какие мероприятия направлены на решение вопросов доступной среды для маломобильных групп населения и других потребностей инвалидов.
Об этом именно сегодня актуально сказать, потому что с 2019 года не предусматривается выделение федеральных субсидий в рамках государственной программы «Доступная среда» на обеспечение доступности приоритетных объектов и услуг в сфере полномочий субъектов Российской Федерации и муниципальных образований.
Благодаря этой программе на первоначальном этапе были определены механизмы комплексного подхода к вопросам создания безбарьерной среды и выработаны нормативные акты распределённого контроля различными надзорными органами. Регионы утвердили «дорожные карты» до 2030 года, но сейчас поступает информация, что в проектах многих региональных бюджетов на 2019 год идёт сокращение финансирования региональных мероприятий. Я считаю, это необоснованное решение, так как с самого начала при формировании «дорожных карт» до 2030 года была договорённость, что непредоставление федерального финансирования не является причиной свёртывания этой важной работы. Необходимо дать всем такие рекомендации в виде поручений Правительства, чтобы тяжело было отказаться от ранее достигнутых договорённостей.
Принято правильное решение о продолжении программы «Доступная среда» до 2025 года. Минтруд уделяет этому значительное внимание, завершая работы по формированию системы ранней помощи, социального сопровождения, сопровождаемого проживания и формированию правовых основ современной реабилитации и абилитации инвалидов. Мы скоро эту тему будем обсуждать на расширенном заседании комиссии при Президенте. Эту работу нужно в плановом режиме продолжать и не терять темпы.
Одна сфера жизнедеятельности инвалидов остаётся в тени. Но она очень важна для людей, которым не просто тяжело, а иногда даже невозможно выйти из своего жилого помещения. На первый взгляд, это неразрешимый объём задач на федеральном уровне – с учётом того, какова очерёдность нуждающихся инвалидов и их семей, вставших на учёт до 2005 года.
Давайте разберёмся. Здесь есть не только финансовая проблема, но и организационная, и правовая. 649-е постановление Правительства от июня 2016 года утвердило правила обеспечения доступности для инвалидов жилых помещений и общего имущества в многоквартирном доме. В соответствии с этим постановлением в регионах и муниципальных образованиях с 2017 года начата работа по обследованию жилых помещений инвалидов. Вырабатываются решения о необходимых мероприятиях по приспособлению жилья, или жильё признаётся непригодным для проживания. Но дальше есть правовая неопределённость социальных норм Жилищного кодекса, определяющих механизм предоставления инвалиду приспособленного жилья. Например, есть ограничения по площади занимаемого инвалидом и подлежащего приспособлению жилого помещения. Есть такой ограничитель: независимо от отсутствия у инвалида статуса малоимущего или срока постановки семьи инвалида на учёт для улучшения жилищных условий.
Кроме того, отсутствует механизм передачи инвалидом в соответствующий жилищный фонд принадлежащего ему неприспособленного жилого помещения, приспособление которого признано экономически нецелесообразным. Конечно, в дальнейшем необходимо определить источник финансирования и, возможно, сформировать подпрограмму в рамках государственной программы «Доступная среда» или национального проекта «Жильё», чтобы решить эту жизненную проблему на пути социальной интеграции человека с инвалидностью. По оценкам Минстроя, сегодня 12 тыс. жилых помещений, непригодных для проживания людей с инвалидностью.
Здесь можно было бы обратить внимание на изменения в закон «О Фонде содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства» (он обсуждается в Государственной Думе), согласно которым одной из целей деятельности фонда будет обеспечение устойчивого сокращения непригодного для проживания жилищного фонда. Почему это не может быть источником и механизмом решения жилищной проблемы инвалидов? Или давайте посмотрим использование взносов на капитальный ремонт как один из способов финансирования приспособления общего имущества для создания доступности. В прошлом году мы этот механизм пытались продумать в Правительстве, но не смогли найти правовое решение. Мне кажется это удивительным. Думаю, нужно эту работу возобновить. В связи с этим прошу Вас предусмотреть в протоколе (и я уже это увидел в протоколе): дать поручение Минстрою проанализировать выполнение положений законодательства, нормативных правовых актов о предоставлении инвалидам приспособленного помещения в особых случаях, когда занимаемое ими помещение признаётся в установленном порядке непригодным для приспособления или проживания.
И ещё одна тема. Вы уже упомянули, что сегодня открывается IV Национальный чемпионат по профессиональному мастерству среди инвалидов «Абилимпикс». У меня простая просьба к Правительству: при рассмотрении законопроекта о публичной нефинансовой отчётности, который разработало Минэкономразвития, и он сейчас висит на обсуждении, включить одним из критериев социальной ответственности компаний решение вопросов трудоустройства инвалидов – публичными компаниями и государственными корпорациями, в их структурах или в других организациях, как это предлагается относительно людей предпенсионного возраста.
Думаю, компания, которая себя считает социально ответственной, должна говорить о том, как она решает вопросы занятости инвалидов.
Д.Медведев: По поводу изменения законопроекта – думаю, это вполне можно сделать. Это совершенно нормальная идея.
С.Иванов (и.о. президента общероссийской общественной организации инвалидов «Всероссийское общество глухих»): Мне бы хотелось с Вашей помощью актуализировать два важных для нас вопроса.
Первое – определение Всероссийского общества глухих единственным исполнителем услуг по переводу русского жестового языка на 2019–2020 годы.
Русский жестовый язык является основным языком общения неслышащих граждан России, ежедневного общения в поликлиниках, судах, органах государственной власти. Глухим людям во всём мире нужны переводчики жестового языка.
В 2012 году Президентом России Владимиром Владимировичем Путиным был подписан федеральный закон о повышении статуса русского жестового языка, в соответствии с которым порядок предоставления услуг по переводу русского жестового языка определяется Правительством Российской Федерации.
На данный момент система подготовки и сертификации переводчиков в России пока не отлажена. Высококвалифицированных переводчиков выпускает только несколько вузов страны. Единственной организацией, в системе которой есть квалифицированные переводчики, способные качественно осуществлять услуги перевода на территории России, на сегодняшний день является Всероссийское общество глухих.
В соответствии с распоряжением Правительства Российской Федерации от 9 ноября 2016 года в 2017–2018 годах Всероссийское общество глухих определено единственным исполнителем услуг по переводу русского жестового языка.
По итогам реализации этой программы мы видим явные позитивные изменения, в том числе повышение качества услуг по переводу русского жестового языка, что связано с контролем региональных отделений ВОГ за уровнем квалификации кадрового состава переводчиков русского жестового языка и периодическим проведением их аттестации.
Нужно отметить очень важный факт: на 18% увеличилось число высококвалифицированных переводчиков.
В 2017 году в правила предоставления инвалидам услуг по переводу жестового языка были внесены изменения в части увеличения количества часов на предоставление услуг: гражданам с одновременным нарушением слуха и речи, то есть слепоглухим, – до 83 часов, тотально слепоглухим – до 240 часов в год. Это обстоятельство тоже необходимо учесть при определении объёма работ переводчиков общества глухих.
Надеюсь, что в дальнейшем можно будет проработать увеличение количества часов и для других инвалидов по слуху. В международной практике большинства развитых стран количество часов перевода не регламентируется.
Деятельность ВОГ как единственного поставщика услуг позволяет построить системную и эффективную работу по качественному оказанию услуг перевода всем инвалидам по слуху в России. Эта работа, как мы считаем, должна быть продолжена.
Просим Вас, Дмитрий Анатольевич, положительно решить вопрос об определении Всероссийского общества глухих единственным исполнителем услуг по переводу русского жестового языка на 2019–2020 годы.
Ещё одна важная проблема – доступ глухих к системе вызова экстренных служб по единому номеру 112 с помощью текстовых сообщений и иных технологий. Это жизненно необходимо сделать во всех регионах, в том числе в отдалённых, в сельской местности. Проблема поднималась нашей организацией неоднократно. Она отражена в заключительных замечаниях Комитета по правам инвалидов ООН к первоначальному докладу Российской Федерации о ходе выполнения Конвенции о правах инвалидов.
К острому вопросу безопасности жизни относится также отсутствие единого подхода к организации системы вызова экстренных служб и оповещения инвалидов по слуху о чрезвычайных ситуациях, в том числе стихийных бедствиях. Все мы прекрасно помним стихийное бедствие в Краснодарском крае, о котором инвалиды по слуху вообще не были оповещены. Понятно, что очень много таких случаев бывает, и в этой системе нет единого подхода – по экстренным службам.
В России есть пилотный проект, отработанный в Курской области, в Московской области, но это только в рамках субъектов. Хотелось бы, чтобы по всей России была такая единая система вызова службы 112. Просим соответствующего поручения – об обеспечении возможности вызова экстренных служб по единому номеру 112 посредством текстовых сообщений, мобильных приложений, а также о введении системы экстренных оповещений для людей с нарушением слуха.
Ю.Жулёв (президент общероссийской общественной организации инвалидов «Всероссийское общество гемофилии», сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов): Разрешите заострить Ваше внимание на тех самых бюрократических барьерах, о которых Вы упомянули в своём вступительном слове. Речь идёт о реализации системы медико-социальной экспертизы и тех проблемах, с которыми сталкиваются люди с ограничениями по здоровью. Речь идёт о пока отсутствующем, к сожалению, электронном документообороте в этой сфере. До сих пор пациент, гражданин вынужден выполнять зачастую функции курьера между учреждениями здравоохранения и медико-социальной экспертизы. Введение электронного документооборота, безусловно, повысит эффективность самой системы и, самое главное, снимет бюрократическую нагрузку с наших граждан. Речь ведь идёт о миллионах и миллионах обращений в эту систему.
Какие наши предложения?
Во-первых, мы считаем, что нужно перевести все формы документов в этой сфере в электронный вид и зафиксировать это в действующих нормативно-правовых актах. Это крайне важный момент.
Следующий момент – начало электронного документооборота между учреждениями здравоохранения и медико-социальной экспертизы. Причём необходимо предусмотреть возможность подачи заявления – в настоящий момент гражданин вынужден лично прийти и подать такое заявление в бюро медико-социальной экспертизы – предоставить возможность оформления такого заявления учреждениям здравоохранения. Это позволит в конечном счёте не участвовать гражданину в этой бюрократической цепочке, в оформлении документов, а прийти уже на само освидетельствование в бюро медико-социальной экспертизы.
Следующий очень важный для нас момент – это вопрос бумажных недочётов. Вы знаете, в моей практике, в моей организации женщина была вынуждена шесть раз ходить между медицинским учреждением и бюро, потому что выявлялись определённые недочёты. На наш взгляд, гражданин не должен быть вовлечён в это межведомственное разбирательство. Все недочёты должны устраняться в электронной базе данных, и в очень сжатые сроки.
Конечно, мы понимаем, что данная проблема требует поэтапного решения. Должна сохраняться возможность передачи бумажных форм документов, пока в каких-то регионах, в каких-то конкретных медицинских учреждениях невозможно реализовать электронный документооборот. И опять-таки пациент не должен эти бумажные формы документов лично доставлять в бюро медико-социальной экспертизы.
В заключение хотел бы сказать, почему мы заостряем этот вопрос. Это, безусловно, вопрос межведомственного взаимодействия. Здесь вовлечены Министерство здравоохранения, Министерство труда, Министерство связи. И мы просим обратить Ваше личное внимание на реализацию данных задач. Они указаны в национальном проекте «Здравоохранение». Но, безусловно, как Вы понимаете, хотелось бы получить эффект на наиболее ранних этапах. Очень хочется снять нагрузку, о которой я говорил.
Хочу поблагодарить отдельно Комиссию при Президенте Российской Федерации по делам инвалидов, которая помогла нам актуализировать эту проблему и обобщила материалы, которые были представлены.
Второй жизненно важный вопрос – вопрос льготного лекарственного обеспечения людей с инвалидностью. Серьёзный блок льготного лекарственного обеспечения увязан на статус инвалида. Мы прекрасно понимаем, что статус инвалида – это состояние, при котором уже выявляются существенные ограничения жизнедеятельности. И вот, к сожалению, мы должны довести, получается, человека до такого состояния, и только после этого он получает возможность льготного лекарственного обеспечения. Потом у него происходит улучшение, и с него могут снять этот статус, он теряет право льготного лекарственного обеспечения. Нам кажется, нужно обсудить возможности новых форм, включая, может быть, возмещение – речь идёт не о денежном возмещении самому гражданину, конечно, а о возмещении аптечной сети, дистрибьюторской сети. Потому что нужно разорвать статус инвалида и льготные лекарства.
На этот счёт было поручение Президента Российской Федерации от февраля 2017 года, и в нём говорилось в том числе о поэтапности такой реформы и приоритетности реализации новых форм льготного лекарственного обеспечения, в первую очередь, конечно, в детском возрасте. На наш взгляд, это крайне важный – сложный, но крайне важный момент – барьер в получении льготного лекарственного обеспечения. Надеемся на Вашу помощь и содействие.
Е.Клочко (председатель совета общероссийской общественной организации «Всероссийская организация родителей детей-инвалидов и инвалидов старше 18 лет с ментальными и иными нарушениями, нуждающихся в представительстве своих интересов»): Мы – всероссийская организация родителей детей-инвалидов и законных представителей тех, кто не может представлять свои интересы. То есть фактически в нашем случае речь идёт о семьях – семьях, которые воспитывают детей, и семьях, которые остались на руках со взрослыми, которые свои интересы представлять не могут, с диагнозами, имеющими ментальное происхождение.
Почему это важно? Мы как родители поняли, что эту цепочку в период достижения 18 лет мы не можем разорвать. И инвалид до 18 лет – ребёнок-инвалид, и после 18 лет – взрослый инвалид – для нас они всё равно остаются нашими детьми. И те, кто не нормализовался в юности, в школе, в детском возрасте и вышел во взрослый возраст с диагнозом «инвалид с детства», продолжают нуждаться и в опеке семейной, и в помощи разного рода служб.
В этой цепочке имеет место понятие «сопровождение», которое важно на всех этапах. Начинается оно с ранней помощи. И хотелось бы выразить огромную благодарность за то, что государство и Правительство уделило ранней помощи такое значительное внимание. И средства, направляемые на раннюю помощь, о которых Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, это тоже очень важно. Ранняя помощь – первый и важнейший этап нормализации и профилактики инвалидности ребёнка.
Ни для кого не секрет, что 60% детей с инвалидностью (Министерство здравоохранения эти цифры огласило) в той или иной мере характеризуются интеллектуальными нарушениями. Так, к сожалению, сейчас обстоят дела. Это означает, что и образовательная вертикаль, и социальная вертикаль максимально должны иметь в виду вопрос комплексной межведомственной помощи, которая очень важна. Если мы имеем в виду раннюю помощь, это первый локомотив, который должен, на наш взгляд, запустить межведомственное взаимодействие и взаимодействие междисциплинарное. Это тем более сложно, потому что есть новые услуги в ранней помощи и есть услуги ведомств, и они должны совпасть, прийти к одному ребёнку и к одной семье. Поэтому вопросы финансового регулирования стоят остро. И мы очень надеемся, что в ближайшее время они будут разрешены, потому что ранняя помощь действительно широко начала шагать по стране. Она очень востребована и очень важна.
Дальше по этой цепочке – организация образования – дошкольного, школьного и профессионального. И здесь возникает тьютор, который обеспечивает создание специальных образовательных условий. Это тоже сопровождение в процессе образования.
Кто может встроиться в независимую жизнь со всеми нашими усилиями – замечательно. Кто не может встроиться – попадают в сопровождаемое проживание и сопровождаемую занятость. И спасибо, что государство проявляет к этому понимание и живой интерес.
К сожалению, в связи с тем, что это несколько разных ведомств и очень много законов, очень много практических решений, работа у нас происходит не очень системно. Поэтому мы выступаем с такой просьбой и с таким обращением. Если бы мы создали по типу концепции ранней помощи межведомственный концептуальный документ, в котором были бы все элементы, мною перечисленные, с участием всех ведомств и с возможностью реализации этой концептуальной вещи на региональных уровнях, мы бы все от этого выиграли. Потому что на данный момент, например, ранняя помощь запущена, в образовании что-то делается, в сопровождении – меньше. Мы увидим всю цепочку и поймём, о чём идёт речь. Просили бы отнестись со вниманием к этому предложению – с точки зрения семей, которые не обрываются на 18 годах и, как я уже сказала, от начала и до конца отвечают за своих детей.
И второе предложение. Много говорится о конвенции, и конвенция действительно крайне способствовала тому, насколько меняется мир вокруг. В конвенции, в 33-й статье, предусмотрен момент независимого странового мониторинга с участием самих лиц с инвалидностью. Для нашей страны это мне представляется ещё более важным, потому что у нас идёт программа «Доступная среда». Говорится о том, что нужны независимые механизмы мониторинга реализации конвенции и обратная связь со стороны самих инвалидов как пользователей. И представлялось бы правильным подумать о том, чтобы создать такую структуру – с участием самих инвалидов, организаций инвалидов, чтобы это работало как на федеральном уровне, так и на региональном.
М.Львова-Белова (председатель Пензенской общественной организации «Благовест», директор центра для инвалидов–колясочников «Квартал Луи», инициатор проекта «Дом Вероники»): Я бы хотела поднять вопрос о поддержке молодых людей с инвалидностью.
Так исторически сложилось у нас в России, что если ты вырос в интернате без родителей и после 18 лет не готов к самостоятельной жизни или твои родители умерли уже после совершеннолетия, то у тебя две дороги – психоневрологический интернат и дом для ветеранов труда. Но психоневрологический интернат – это отдельная тема, это отдельная структура, которой я сегодня не хочу касаться, потому что реформирование в этой сфере очень хорошо идет.
Я хочу поговорить сейчас о тех ребятах, которые физически ограничены, но интеллектуально сохранны, которые попадают в дома для ветеранов труда, совершенно неприспособленные для проживания молодых людей с инвалидностью. Да, они ограничены физически, но они хотят так же жить, строить планы, работать, приносить пользу обществу.
Мы знаем огромное количество историй. Так, 8 лет назад я попала в детский дом для детей с инвалидностью и в разговоре с одним мальчиком спросила, а что дальше? Он говорит: «А ничего. Дальше – дом для ветеранов труда, но я туда не попаду, потому что я покончу жизнь самоубийством». И на самом деле это была не какая-то бравада, это была реалия жизни и ужас от осознания того, что этот ребенок уже сейчас думает о том, что дальше перспектив никаких.
Мы постарались своими усилиями решить эту проблему. На данный момент у нас есть два дома сопровождаемого проживания, в которых живут 18 ребят с инвалидностью, – мы их забрали из дома для престарелых, позвольте мне так называть это учреждение. И у нас есть социальные площадки предпринимательские, гостиницы, арт-холл, типография, то есть мы стараемся с ребятами осваивать те профессии, которые раньше для человека с инвалидностью были недоступны.
Во время чемпионата мира по футболу нашу гостиницу забронировали гости из 9-ти стран. И один испанец, подойдя к нашему администратору, девочке на коляске, сказал, что сегодня для него Россия предстала совершенно иной, потому что если в сервисе работают люди с инвалидностью, значит это очень душевная и глубокоразвитая страна.
Очень хочется, чтобы эти случаи были не единичными. Сейчас мы приступили к реализации большого масштабного проекта, целого поселения для 80 ребят с инвалидностью, где мы планируем аккумулировать все те наработки, которые у нас есть. И я предлагаю системно подойти к решению этой конкретной задачи. У нас должна быть альтернатива проживания для детей в домах престарелых. У нас должны быть какие–то системы помощи и развития для этих ребят, программы стажировок, реабилитационные центры для молодежи, коммуны, поселения, квартиры.
Да, раньше мы занимались непосредственно базовыми вещами, мы занимались сохранением здоровья, но ведь мир идет вперед, и общество меняет отношение к людям с инвалидностью, и сами ребята хотят быть активными участниками, равными. У нас есть сервисы для детей, есть сервисы для престарелых людей, есть сервисы для людей с умственной отсталостью, но программ для молодых людей с инвалидностью катастрофически мало, и инфраструктура крайне не развита.
Что хочется предложить. Мы хотим выступить, если это возможно, федеральной пилотной и экспериментальной площадкой для развития молодежных практик.
Хочу рассказать одну историю в заключение, которую я очень часто рассказываю. Когда я попала в детский дом, я познакомилась там ещё с одним мальчиком, у него не было ног совсем, и он как-то меня попросил, говорит: а возьми меня домой, я хочу посмотреть, что такое жить в семье и есть нормальную еду. Мы взяли, брали его на каникулы, на гостевой. А как-то увидели его танец, нижний брейк-танец еще с одним мальчиком, записали это, отправили на первый канал. Их пригласили на «Минуту славы» и они выиграли главный приз, Владимир Владимирович жал им руки. После этого карьера пошла в гору, сейчас мой Даниил гастролирует с известными иллюзионистами. Он учится в университете в Москве и как-то между гастролями, приехав домой, он сказал: «Мам, ты знаешь, я очень долго думал, почему в моей жизни так сложилось. Ведь тогда, много лет назад мне казалось, что ничего уже не будет и жизнь закончена. Потому что ты в меня поверила, и я всю жизнь пытался тебе доказать, что ты не ошиблась». И очень хочется, чтобы вот таких вещей и таких ярких моментов было гораздо больше.
И вы знаете, я ехала сюда просто рассказать о проблеме, рассказать о том, чем мы занимаемся, но в преддверии своего праздника – дня мам, я многодетная мама, у меня 9 детей – я хочу попросить помощи, Дмитрий Анатольевич, в постройке этого поселения. Сейчас я нашла инвестора на старт, у меня есть земля, уже ведется строительство, но я понимаю, что своими силами, даже при поддержке региона и губернатора я не справлюсь. Но я знаю, как это должно быть, у меня есть реальные результаты, и очень хочется быть полезной для тиражирования и трансляции того опыта, который есть у нас.
О.Смолин (первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по образованию и науке, вице–президент общероссийской общественной организации инвалидов «Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»): Я хочу напомнить, что согласно госпрограмме «Доступная среда», у нас количество работающих инвалидов от числа инвалидов трудоспособного возраста к 2020 году должно быть 40%, к 2025 – 51,7%.
Между тем, по данным Росстата, цитирую по памяти, на начало 2015 и 2016 годов было примерно 2,5 миллиона работающих инвалидов, на начало 2017-го – примерно 2 миллиона, на начало 2018-го – 1 миллион 645 тысяч, округляю.
В чем причины? Росстат указывает две. Во-первых, новый порядок статучета – теперь считаются только те, кто работает 4 месяца в году, во-вторых, отказ от индексации пенсий работающим инвалидам. И действительно, пенсия инвалида I группы, как правило, выше заработной платы: разница в пенсиях работающих и неработающих инвалидов примерно 25 процентов. При этом по нашим прикидкам, если посчитать суммарные потери бюджетной системы от сокращения числа работающих инвалидов с учетом отчислений в Фонд социального страхования, Фонд обязательного медицинского страхования, с учетом налога на доходы физических лиц, то эти потери будут сравнимы с экономией Пенсионного фонда.
Дмитрий Анатольевич, Вы в Государственной Думе дважды на мой вопрос, возможно ли возобновление индексации пенсий работающим, отвечали: «Вопрос не закрыт». Вот мы просим рассмотреть возможность с 2020 года возобновить индексацию пенсий работающим инвалидам
I и II групп, если такая возможность есть.
И.Шпицберг (генеральный директор, руководитель реабилитационной программы центра «Наш солнечный мир»): Говоря о расстройствах аутистического спектра, которыми мы занимаемся, очень отчётливо видно, что единственная возможность дать гражданам, имеющим такие расстройства, возможность полноценно жить в Российской Федерации и быть полноценными членами общества – это создание системы непрерывного сопровождения, начиная с этапа раннего выявления таких детей еще группы риска, затем раннего начала коррекционной помощи и на протяжении всей жизни вплоть до этапов поддерживаемого трудоустройства либо, для ребят с тяжелыми формами ментальной инвалидности, системы сопровождаемого проживания. Вот это всё должно представлять из себя единую цельную систему. И в нашей стране сейчас действительно огромная работа в этом направлении ведётся.
Огромное спасибо, Министерству труда, которое много работает над доступностью для лиц с ментальной инвалидностью. Это вообще новая тема для нас.
Огромное спасибо Министерству просвещения, в нем даже создан специальный экспертный совет по детям с аутизмом. И это неслучайно, потому что, по данным даже Всемирной организации здравоохранения, сейчас каждый 160-й ребенок (по европейским данным, каждый сотый), имеет расстройство аутистического спектра. К сожалению, это уже одно из самых частых, а может быть, самое частое заболевание встречающееся. И так как лекарства от этого заболевания, к сожалению, нет, единственное, что возможно, это раннее выявление, раннее начало коррекционной работы, ранний вариант социальной инклюзии и далее последовательно, на протяжении всей жизни. Очень неоднозначно стоит вопрос с инклюзией в школьном возрасте, кстати сказать, потому что у нас есть негативный, к сожалению, опыт, когда у родителей есть теперь право – любой ребенок может пойти в любую школу. К сожалению, это не всегда правильно. И для ряда детей должна быть сохранена коррекционная форма образования. Но это должно быть очень точно под каждого ребенка подобрано.
И сейчас, по сути, мы находимся на очень интересном этапе, когда есть все шансы для создания этой системы непрерывного межведомственного сопровождения детей, прописана «дорожная карта» от рождения и на протяжении всей жизни. Эта «дорожная карта» реализована уже, например, в Ханты–Мансийском округе указом губернатора в 2017 году. Недавно было заседание в Совете Федерации, два-три месяца назад, есть вот такая книжечка, которую я тоже Вам передам, где описана эта «дорожная карта».
И здесь очень важно понимать, что если мы создаем эту систему непрерывного сопровождения, государство не теряет этих детей, и они не становятся в каком–то смысле, к сожалению, обузой для государства, потому что государство вынуждено всю жизнь их сопровождать и как-то поддерживать, многие из них могут стать полноценными членами общества, работать. Мой сын прошел путь от ребенка с тяжёлой формой аутизма (до 4,5 лет не говорил), а сейчас он закончил университет, он работает программистом. Развит он, конечно, не на 30 лет, где-то на 15-16, но, тем не менее, он успешен, социализирован.
И сейчас та самая возможность, когда диалог между общественными, родительскими организациями, профессиональным сообществом, государственными чиновниками самого высокого уровня. На самом деле этот диалог хорош, и он даёт нам возможность создать такую систему сопровождения, которая каждого ребёнка, каждого родителя, каждую семью сможет обеспечить всем необходимым.
Сейчас один из важнейших вопросов – это человеческий ресурс, и мы всегда должны помнить о том, что многие люди с ментальными формами инвалидности могут стать полноценными членами общества, приносящими пользу. И родители этих детей, которые часто оказываются изолированными так же, как и ребёнок, и не могут работать, если условий нет, могут, в случае создания такой цельной системы, также полноценно участвовать. Огромная работа ведётся и по трудоустройству.
Большое спасибо за то, что я увидел в перечне поручений по трудоустройству людей с инвалидностью, и есть специальная даже книжка (мы в свое время издали) «Аутизм и работа», то есть имеется и такой опыт. Я надеюсь, что всё будет хорошо.
Единственная просьба – действительно поддерживать создание непрерывной системы. У нас прекрасный опыт взаимодействия с Министерством здравоохранения. Мы обучаем специалистов МЧС, например, как эвакуировать детей с аутизмом в случае пожара – это отдельная история. Поездки на транспорте, культура, спорт – система должна быть цельной, и очень надеемся на то, что поддержка такой системы продолжится, и мы все, каждый, кто может, внесёт туда то, что сможет.
М.Киселёв (руководитель центрального штаба молодёжной общероссийской общественной организации «Российские студенческие отряды», член Общественной палаты Российской Федерации): С одной стороны, немного жаль, что наша встреча не проходит на полях Национального чемпионата по трудоустройству среди инвалидов и лиц с ограниченными возможностями «Абилимпикс». Сегодня «Абилимпикс» своими масштабами удивляет. В этом году в три раза больше количество участников, чем на Международном чемпионате, проходившем в 2016 году во Франции, и в два раза больше количество компетенций. Если быть точным, то их будет порядка 74.
Сегодня движение «Абилимпикс» стало интеграционным проектом, где соединяются образование, промышленность, производители технических средств реабилитации, некоммерческие организации, волонтёры, родительское сообщество. Но главное, что на данном конкурсе люди с инвалидностью могут показать себя, показать, как они трудятся, а работодатели могут посмотреть на них и убрать, может быть, тот самый барьер и в итоге пригласить их на работу. Конкурс «Абилимпикс» показывает, что более 80% людей, которые участвуют в конкурсе, трудоустраиваются.
Сегодня действительно Правительством Российской Федерации делается очень много для создания равных возможностей в обществе и поддержки инвалидов, но в теме трудоустройства есть ещё ряд существенных проблем.
Первое. В 2019 году вступает в силу закон о сопровождаемой занятости инвалидов. Сегодня всем работникам социальных служб необходимо пройти и получить навыки работы с людьми с инвалидностью различных нозологий. Движение «Абилимпикс» совместно с общероссийскими организациями инвалидов, такими как ВОГ, ВОС, ВАИ, Клуб психиатров, разработали методику «Волонтер «Абилимпикс» и успешно реализуют её на протяжении четырех лет на чемпионате. Методика действительно уникальная, позволяет работать с различными нозологиями и различными возрастами инвалидов. И мы бы просили использовать данную методику и рекомендовать её центрам занятости, чтобы она очень плавно интегрировалась в государственную услугу по сопровождению занятости в регионах.
Второе. Несмотря на то, что Министерством труда разработаны рекомендации по оснащению рабочих мест для инвалидов разных нозологий, разработаны рекомендации по профессиям различных нозологий, мы считаем, что было бы важно использовать именно практический опыт «Абилимпикса» и доработать те методические рекомендации, которые есть, и создать универсальный гибкий инструмент в виде, может быть, календаря, может быть, чего-то ещё, в котором бы объединил лучшие практики по трудоустройству инвалидов и оснащению рабочих мест, и ежегодно это, может быть, и выпускалось бы, и цитировалось, и, скажем так, доводилось до центров занятости, до работодателей, и они бы могли это использовать. Потому что сегодня ежегодно меняющийся мир: какие–то профессии уходят, какие–то адаптационные вещи становятся лучше и сильнее.
Я бы, наверное, был нечестен с теми людьми, с которыми я встречаюсь в рамках Общественной палаты, и я знаю здесь и логику чиновничьего аппарата, но есть одна из острых болей в сообществе инвалидов – это лишение пособия трудоустраивающихся инвалидов до прожиточного минимума. И здесь, может быть, найти какой–то инструмент, потому что в разных регионах некоторые эти доплаты действительно существенные, а когда инвалиды трудоустраиваются, зарплата не такая высокая, но уже доплата снимается, и это не самый сильный фактор, который мотивирует инвалидов идти работать.
Одним из примеров является Якутия. Я там был, встречался в рамках Всероссийского слета «Студенческих отрядов» с инвалидным сообществом, и они такую проблему поднимали. Если мы подумаем и проработаем дополнительно законодательство, может быть, обсудим на полях Общественной палаты с инвалидным сообществом, и всё-таки выработаем, может быть, не полное обеспечение вот этих доплат, может быть, частичное, до какого-то уровня заработной платы это сохранить, но чтобы такие доплаты были. Потому что я вам честно скажу, люди работают, но они просто находятся в теневой экономике.
Р.Жаворонков (директор Фонда содействия научным исследованиям проблем инвалидности, доктор медицинских, юридических наук, профессор МГЮУ имени О.Е.Кутафина): Я хотел бы обратить Ваше внимание на такую проблему, которая заключается в обеспечении правовых способов защиты прав и интересов инвалидов. Поскольку одним из основных правовых способов решения проблем инвалидов является защита их от дискриминации.
Как Вы сегодня сказали, у нас запрещена дискриминация по признаку инвалидности, но у нас практически отсутствуют правовые механизмы реализации данной нормы. В этом достаточно легко можно убедиться, если посмотреть судебную практику. Судебной практики по защите инвалидов от дискриминации практически не существует, и было бы хорошо, если бы Правительство рассмотрело возможность внесения изменений в законодательство, направленных на развитие механизмов защиты инвалидов от дискриминации.
В первую очередь речь идет о том, что необходимо внести изменения в Гражданско–процессуальный кодекс и переложить бремя доказывания факта дискриминации с инвалида на лицо, которое обвиняется в этом правонарушении.
Во-вторых, необходимо рассмотреть вопрос об ужесточении административной и уголовной ответственности за данное правонарушение.
И третий вопрос, который связан с первыми двумя вопросами. Это разработка критериев разумного приспособления и закрепления их в законодательстве. Критерии, о которых я говорю, это критерии, которые показывают, где должна кончаться обязанность государства и общества в создании специальных условий для инвалидов. Это очень серьезная вещь. Она очень сложная, и надо очень осторожно подойти к её разработке для того, чтобы обеспечить согласование интересов и государства, и общества, и инвалидов.
Я знаю, что сейчас начаты разработки в научно–исследовательских учреждениях Минтруда на эту тему, но хотелось бы, чтобы к этому было привлечено профессиональное юридическое сообщество и привлечены общественные организации инвалидов.
Вот все те предложения, о которых я говорю, они основаны на анализе зарубежного опыта в защите инвалидов от дискриминации.
А.Попко (начальник отдела социокультурных программ и проектов Государственного музея – культурного центра «Интеграция» имени Н.А.Островского): Хотел бы поднять вопрос о системном подходе к повышению доступности информационных ресурсов.
Вам, как никому, известно то, что люди с инвалидностью, в том числе очень тяжёлой, как слепые тотально люди, могут, имеют и хотят пользоваться современными информационными технологиями, – и компьютер, и смартфон, и всё на свете, все эти технологии уже доступны. И я бы даже дальше пошёл и сказал, что ноутбук и современный смартфон это такой же органичный атрибут человека с инвалидностью по зрению, тотально незрячего, как и белая трость.
Для того чтобы я мог воспользоваться интернет–ресурсом или мобильным приложением каким-то, эти ресурсы должны соответствовать требованиям доступности. В настоящее время разработан проект национального стандарта Российской Федерации о доступности цифрового контента. И я, пользуясь случаем, тоже очень искренне благодарю Комиссию по делам инвалидов при Президенте Российской Федерации за поддержку в этом вопросе. Можно надеяться, что с 2020 года этот национальный стандарт вступит в законную силу, но сам по себе ГОСТ не сделает цифровую среду доступной, потому что он не является обязательным к применению.
Смотрите, что сейчас происходит. Наиболее динамичные изменения в сфере доступности происходят в сфере финансов. Сбербанк сделал своё мобильное приложение доступным, привел его в соответствие с требованиями доступности, и это дало мне и ещё тысячам незрячих граждан Российской Федерации и других стран свободно распоряжаться своими деньгами. Банк России эту инициативу поддержал и сейчас довольно настойчиво стимулирует все финансово-кредитные учреждения заниматься вопросами финансовой доступности для людей с инвалидностью и маломобильных групп населения. Но цифровизация это не только про деньги. Без обеспечения цифровой доступности совершенно невозможна полноценная интеграция человека с инвалидностью в современное общество. И мне кажется очень важным разработать механизм нормативно-правового регулирования цифровой доступности и контролировать его реализацию.
И еще одно «но». Этот механизм, как и любая мера, связанная с повышением доступности, должен прямо двумя ногами опираться на представителей целевой аудитории. Мне кажется очень важным, чтобы в органах государственной власти на всех уровнях появились слепые и слабовидящие сотрудники, глухие и слабослышащие сотрудники, сотрудники, которые передвигаются на инвалидных колясках. Им надо ставить задачи, поощрять за качественную работу и увольнять за лень и профнепригодность. Мне кажется, что именно этот шаг позволит радикально повысить доступность нашей окружающей среды.
Если позволите, небольшой пример ещё. В чем разница? Я сейчас готовился к встрече и был вынужден просить своего сопровождающего, директора учреждения, в котором я работаю, озвучить мне список людей, которые присутствуют на нашем совещании. Вот если бы работал здесь, в Аппарате Правительства, слепой или слабовидящий, я, Олег Николаевич Смолин, Александр Яковлевич Неумывакин и все, кому это надо, получили бы эти материалы по Брайлю или в другой доступной форме – и это было бы очень круто.
Н.Шмелёв (учитель информатики, математики и информационных технологий колледжа малого бизнеса №4): Хотел бы поднять проблему, что в некоторых колледжах и институтах, в которых обучаются люди, низкая оплата труда. Надо бы сделать так, чтобы было как-то одинаково. Также там нет определенных требований по часам, не определено, какое количество часов преподаватели должны работать. Нет требований к квалификации … Это первая проблема.
Вторая. Я постоянно общаюсь с глухими людьми, уже сколько лет, и ко мне не раз обращались глухие люди со всей России. Многие хотят видеть вечерние выпуски новостей с бегущей строкой, например, на «Первом канале» программа «Время» идет, но нет бегущей строки. И мы не можем получить информацию о работе Правительства, например, ещё о чем–то. «Первый канал» дает бегущую строку утром, днем, но мы в это время работаем, учимся. В этом тоже проблема. Нужно, чтобы не только «Первый канал» сделал, но и «Россия 1», чтобы там тоже вечерние выпуски были с бегущей строкой. Это тоже очень важно. Чтобы мы получали информацию.
С.Воловец (директор Научно–практического центра медико–социальной реабилитации инвалидов имени Л.И.Швецовой): Мы сейчас активно занимаемся и профориентацией молодых инвалидов, и их трудоустройством, и активно работаем с работодателями.
И у нас есть такое предложение. Может быть, будет такая возможность – рассмотреть вопрос о том, чтобы государственные учреждения и муниципальные учреждения делали бы закупки у организаций, которые используют труд инвалидов, на внеконкурсной основе. Мне кажется, от этого выиграли бы обе стороны.
Д.Медведев: Я все основные идеи прокомментирую.
По поводу того, что говорил Михаил Борисович Терентьев о «Доступной среде», финансировании и целом ряде направлений, по которым, допустим, нет федерального финансирования, и это автоматически приводит к исчезновению регионального финансирования.
Сразу хочу сказать, мы так никогда не договаривались с регионами. Более того, то, что нет федерального финансирования, вовсе не означает, что та или иная тема исчезает из приоритетов. Поэтому это, собственно, ответственность самих регионов. Если нужно, я готов дать поручение, чтобы наши коллеги, которые этим занимаются, так же к этому относились.
Иначе получается как? Если из федерального центра рубль пришёл, значит, мы будем этим заниматься, а если не пришёл, то вообще заниматься не будем. Но у нас жизнь в основном в регионах проходит, а не на уровне каких-то федеральных решений. В противном случае вообще региональные органы власти, региональные бюджеты не нужны.
Поэтому это неправильно, я с Вами согласен. И эта ситуация должна быть каким-то образом исправлена. Не знаю, насколько можно это сделать непосредственно, но посмотрим с коллегами, посовещаемся.
По программе, связанной с жильём. Это действительно тема сложная, комплексная, и здесь нет очевидного, простого решения. В любом случае подобное поручение – посмотреть различные формы, которые могут использоваться для решения жилищной проблемы по самым разным направлениям (это и средства фонда, и взносы на ремонт или ещё что-то), – я готов подписать. Пусть Министерство строительства и ЖКХ этим займётся.
Законопроект о публичной отчётности – это я уже комментировал. Давайте включим это в критерии. Я имею в виду, пусть трудоустройство инвалидов будет критерием для такого рода структур.
Сделать единственным исполнителем по программе, которая связана с преподаванием русского языка, Всероссийское общество глухих – об этом говорил Станислав Александрович Иванов. Я не возражаю. Как я понимаю, коллеги такие предложения готовят. Сейчас вы являетесь единственным исполнителем. Мы можем эту идею, эту схему работы продлить на следующий период.
По поводу проблематики, связанной с вызовом и оповещением экстренных служб. Это действительно очень важная проблема. Что скрывать, подчас и человеку без проблем со здоровьем нелегко дозвониться или получить информацию. А уж для человека с инвалидностью это тем более непросто.
Поэтому я просил бы подготовить поручение в Минкомсвязь и Министерство по чрезвычайным ситуациям, для того чтобы они продумали более современную, более адекватную систему оповещения по экстренным ситуациям для лиц с инвалидностью.
По поводу электронного документооборота (выступал Юрий Александрович Жулёв) согласен абсолютно. Граждане не должны быть курьерами, не должны бегать между учреждениями. Электронный документооборот – это именно то, что нам требуется. Мы его постепенно внедряем. Наверное, это нужно делать в отношении организаций инвалидов быстрее – в определённых случаях. Тут никаких возражений, конечно, быть не может. Действовать нужно именно в этом направлении. Межведомственное взаимодействие в этой сфере, безусловно, должно быть.
По льготному лекарственному обеспечению (как я понимаю, этот вопрос рассматривался совсем недавно на совещании у Владимира Владимировича Путина) давайте посмотрим ещё раз. Я просил бы коллег к этому вопросу вернуться и доложить предложения.
Елена Юрьевна Клочко говорила о межведомственном концептуальном документе по ранней помощи и сопровождению с региональной компонентой, насколько я понял. Давайте посмотрим на подготовку этого документа более внимательно. Я не возражаю, естественно. Нужно туда включить и региональную поддержку.
Выступление Марии Алексеевны Львовой-Беловой. Безусловно, поддерживаю идею, чтобы это была пилотная площадка для того, чтобы тиражировать ваш опыт. С учётом индивидуального обращения мы посмотрим, каким образом этому проекту помочь. Я просил бы подготовить прямое обращение на эту тему, чтобы мы могли посмотреть, какая организация здесь могла бы оказать поддержку. Здесь, по всей вероятности, нужно будет посмотреть на возможности внебюджетной поддержки по линии бизнеса.
Цифры по количеству работающих инвалидов действительно выглядят не очень хорошо. Объяснения тут могут быть разные, в том числе и то, что Росстат приводит просто разные формы отчётности. Но это не единственное объяснение. Мы с вами должны понимать, что нам нужны нормальные места для инвалидов, а не фиктивные или места, которые, скажем так, были аттестованы лет 70 назад. Мы должны именно новые рабочие места создавать (мы – в данном случае, естественно, не государство или не только государство, но и работодатели), такие, которые будут формировать возможности для применения труда инвалидов, которые создают продукт, воспринимаемый рынком, то есть который может быть продан. На это нужно обратить совместное внимание и государства, и общества, и, конечно, работодателей, то есть бизнеса.
По поводу индексации пенсий работающим инвалидам. Я ваше письмо уже расписал, к коллегам у меня просьба продолжить работу на эту тему. Тема понятная, и вопрос в общем и целом справедливый. Нужно поискать решение по этому поводу. Тема эта не закрыта, я ещё раз это хотел бы подтвердить. Изучим это.
По поводу цифрового образования – я скажу, когда было бы удобно встретиться и поговорить.
По системе сопровождения детей с аутизмом. «Дорожная карта», которая бы формировалась на всю жизнь, с непрерывной системой сопровождения – это, наверное, единственно правильный подход здесь. Если что-то нужно на уровне государства подготовить для этого (какие-то методические решения, рекомендации), мы готовы будем это сделать.
По методикам сопровождения занятости в регионах тоже нет возражений. Давайте регионам подскажем, как лучше этим заниматься. Как и обобщение, и публикация лучших практик по трудоустройству инвалидов – это абсолютно правильно. Недаром я сказал, что у нас очень многие рабочие места для инвалидов совсем «тяжёлые». Нам нужно, чтобы и здесь технологический прогресс приходил и, повторю, чтобы это были производства, которые создают продукты, нужные рынку, а не просто так, чтобы люди чем-то занимались. Только тогда у этого есть перспективы. Иначе цифры по занятости инвалидов и дальше будут снижаться. Мы с вами понимаем, это же экономика.
И тема тонкая, связанная с лишением инвалидов пособий после трудоустройства. Она действительно тонкая. Она, безусловно, имеет очень серьёзное финансовое наполнение. Могу пообещать только одно: мы ещё раз к этому вернёмся.
Теперь о правовой стороне защиты инвалидов и создании правового механизма реализации прав на недискриминацию по инвалидности. Сама по себе постановка этого вопроса с правовой точки зрения абсолютно справедлива. Я не готов сейчас правовые модели предрешать, но, наверное, можно посмотреть и на изменения в Гражданский процессуальный кодекс в части переноса бремени доказывания, если я правильно понял, на лицо, которое, по сути, обвиняется в дискриминации инвалида.
Да, модели такие в праве есть, когда бремя доказывания переносится на должника в таких отношениях. А в данном случае должник – это тот, кого предполагают нарушившим чьё-то субъективное право. В данном случае – право на недискриминационный доступ инвалидов.
Не готов сказать на 100%, что такая модель возможна. Наверное, как и вы. Но давайте это изучим. Я такое поручение дам.
Ужесточение уголовной и административной ответственности гораздо проще, но, как мы с вами знаем, далеко не всегда это самое эффективное. Хотя можно посмотреть и этот вопрос.
И наконец, более тонкий момент, связанный с критериями, которые обеспечивают баланс в отношениях между государством, обществом, отдельной личностью, в том числе личностью с инвалидностью, по созданию специальных условий для инвалидов – в общем, что нужно делать, чего делать государство не обязано. Если я правильно понял ту правовую дилемму, которую Вы описали. Это действительно чувствительная вещь. Мне не вполне понятно, как это описать с правовой точки зрения. Давайте посмотрим, что можно с этой моделью сделать. Вы как специалист в этой сфере представьте Ваши предложения. Вы же этим специально и профессионально занимаетесь.
Доступ инвалидов к современным мультимедийным платформам и вообще к коммуникационным средствам, средствам цифрового общения. Абсолютно правильно поставлен вопрос. Цифровая революция – революция в области социальных медиа, появление новых линеек приборов, или гаджетов, выражаясь неформально, – действительно создаёт совершенно новые возможности не только для людей, у которых нет проблем со здоровьем, но и для инвалидов. И наверное, для инвалидов это ещё важнее, чем для людей, у которых нет проблем.
Буквально несколько дней назад я на эту тему с коллегами говорил. Даже по поводу того, где людям с инвалидностью трудиться. Очень часто это неквалифицированные работы, которые придумали при царе Горохе, и никому эти вещи не нужны. А вот какой-нибудь кол-центр, где сидит человек, у которого зрения нет или какие-то другие проблемы – допустим, с подвижностью, – это совершенно нормальная история. Более того, этот человек будет работать, может быть, лучше, чем человек, у которого таких проблем нет. И в этом смысле нужно посмотреть на структуру занятости.
Соответственно, по средствам цифрового общения – я бы полагал правильным, чтобы их сертифицировали и под эту тему. И сами средства общения, и программы, которые в этом смысле существуют. Может быть, нужно пересмотреть и государственные стандарты. Это, правда, тонкая история, потому что эти программы появляются каждый день. Причём появляются без нашего ведома, если говорить о планшетах, телефонах и так далее, зачастую за границей – мы за всем тут не уследим. Но как рекомендацию это точно можно было бы предложить.
По поводу того, чтобы сотрудники государственных структур набирались в том числе из лиц, у которых есть ограничения по здоровью – и по зрению, и по подвижности, и другие тоже. Вообще, это идея интересная. Даже с точки зрения инклюзивности – общения таких людей с людьми, у которых нет таких проблем. А потом, действительно, такие люди, которые будут на госслужбе, вполне вероятно, будут работать лучше, чем многие другие. Это именно так. И даже подавать пример. Давайте посмотрим.
Это, конечно, очень тонкая задача, особенно когда речь идёт о государственной службе. Тем не менее можно и на неё посмотреть.
Максим Анатольевич (обращаясь к М.Топилину), давайте с Вашего министерства и начнём.
Т.Голикова: Изъятие из диспансеризации.
Д.Медведев: А почему нет? Абсолютно, мне кажется, да.
М.Топилин: Обязательно.
Д.Медведев: Давайте посмотрим на самом деле.
Более того, такому сотруднику, скажем прямо, гораздо труднее будет отказать человеку с инвалидностью, чем сотруднику, у которого нет этих проблем. Просто потому, что он сам в этой ситуации находится.
По поводу переводчиков, сурдоперевода, более широкого использования сурдоперевода на каналах. У меня просьба передать предложения, чтобы мы могли ещё раз их изучить и пообщаться на эту тему с нашими коллегами с телевидения.
И наконец, последнее, но не по значимости – закупки на внеконкурсной основе для организаций инвалидов. Я не против. Главное, чтобы это не превратилось в обратную крайность. Когда мы получим кучу «левых», махинаторских организаций, которые будут применять труд инвалидов – возьмут одного инвалида в штат и будут требовать внеконкурсного заключения договора. Если это делать, там нужен очень жёсткий контроль, и это должны быть настоящие организации, а не жулики, которые саму идею моментально дискредитируют.
Источник: http://government.ru/news/34795/