VII Московский международный форум «Открытые инновации»

Выступление Дмитрия Медведева на пленарном заседании

Выступление председателя совета директоров EY Марка Уайнбергера

Выступление председателя правления «СИБУР Холдинг» Дмитрия Конова

Выступление председателя совета директоров ABB Питера Возера

Выступление мэра Москвы Сергея Собянина

Выступление главного исполнительного директора Unilever Пола Полмана 

Выступление руководителя группы компаний «Яндекс» Аркадия Воложа

Выступление вице-председателя Mastercard Энн Кернс 

Заключительное слово Дмитрия Медведева

Международный форум инновационного развития «Открытые инновации» проводится в Москве с 2012 года. Соорганизаторами выступают Минэкономразвития России, правительство Москвы, Фонд инфраструктурных и образовательных программ «Роснано», Российская венчурная компания, Фонд содействия инновациям, фонд «Сколково», Внешэкономбанк.

В 2018 году форум «Открытые инновации» проходит c 15 по 17 октября в формате трёх тематических дней на площадке технопарка «Сколково» при участии Консультативного совета по иностранным инвестициям. Тема форума этого года – «Источники цифрового прорыва».

Первый день форума был посвящён цифровизации и модернизации системы образования. Повесткой второго дня является цифровая трансформация деловой среды и развитие инновационной экосистемы. В завершающий, третий день «Открытых инноваций» будут рассматриваться вопросы науки и технологий.

Пленарное заседание форума

Из стенограммы:

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги, уважаемые дамы и господа!

Прежде всего я ещё раз всех приветствую на нашем форуме «Открытые инновации». Он уже в седьмой раз собрался, и тема сегодняшних дискуссий – Smart Country. Что такое «умный дом», наверное, всем уже известно. Теперь нам нужно построить «умный дом» в масштабах всей страны.

В цифровой эпохе скорость и размах изменений, безусловно, растут постоянно. Чтобы воспользоваться всеми выгодами прогресса, надо создать такую среду, которая способна встраивать в себя систему постоянных обновлений. Главные компоненты – это современная технологическая инфраструктура и готовность людей эти новые технологии осваивать, использовать. Только в этом случае возможна цифровизация, которая выведет и экономику, и социальную сферу, и государственное управление на новый уровень эффективности. На тот уровень, который и соответствует понятию Smart Country.

Сегодня Россия ставит перед собой именно такие цели. Я напомню, что мы приняли программу «Цифровая экономика», она работает. В настоящее время она переформатирована в национальный проект, это показывает то значение, которое мы придаём системе цифровой экономики. В её составе шесть федеральных проектов по ключевым направлениям цифровизации. Стоимость программы – 1 трлн рублей. Всего на развитие «цифры» направим в общей сложности 2 трлн рублей государственных инвестиций. Мы чётко понимаем, что задача сложная и впереди много работы. Поэтому я остановлюсь на ключевых направлениях, которые должны превратить нашу страну именно в такое «умное государство».

Первое и, наверное, самое важное – это сами люди, ибо умные люди и делают умную страну. С одной стороны, речь идёт о лидерах изменений, с другой стороны, это способность воплощать их в научных проектах, инновационных продуктах, в различных сервисах, управленческих решениях. Уверен, что в России таких людей очень много.

Я приведу один пример, который сам по себе показателен: уже восемь лет никто не может обойти нашу страну, наших ребят на Международной олимпиаде по спортивному программированию ACM ICPC. В этом году победителями стали студенты Московского государственного университета, а до них семь лет подряд первое место удерживала сборная Университета ИТМО. Такого никому не удавалось. Это пример того, что у нас действительно большое количество людей, которые способны превратить нашу страну в современную «умную державу».

Мы намерены кардинально увеличить число специалистов в сфере цифровой экономики, которых будут готовить российские вузы, – с 48 тысяч до 120 тысяч человек в год (к 2024 году). Конечно, будем поддерживать юных математиков и программистов. Это одно из направлений программы «Цифровая экономика», на это заложены средства.

С другой стороны, сама по себе Smart Country вряд ли возможна без активности обычных пользователей. И в России, как показывают исследования, люди с гораздо большей готовностью относятся к внедрению технологических инноваций, чем даже в Европе.

В прошлом году наша страна впервые вошла в десятку стран – лидеров цифровой экономики согласно рейтингу Digital Society Index – за счёт высокой вовлечённости людей. Для многих уже стали совершенно привычными такие сервисы, как «цифровой» вызов такси, каршеринг, прокат велосипедов, покупка еды, других товаров. Эти сервисы хороши как минимум одним: они устраняют посредников, а стало быть, делают саму услугу гораздо дешевле. Для такой большой страны, как Россия, это также создаёт доступ в удалённых местах, что качественно меняет жизнь многих людей.

Электронная коммерция в прошлом году выросла более чем на четверть, на 26%, и продолжает развиваться. Мы намерены помочь людям осваивать новые технологии через общедоступные образовательные программы.

Второе, на чём мы планируем сосредоточиться, – это развитие инфраструктуры. Доступ к знаниям и компетенциям должен быть подкреплён доступом к самим технологиям. Здесь у нас тоже есть определённые достижения. Мы занимаем первое место в Европе и шестое в мире по количеству пользователей интернета – во многом благодаря тому, что он дешевле, чем во многих развитых странах. И это конкурентное преимущество мы обязаны сохранять.

Однако цифровизация, нужно признать, в значительном масштабе коснулась пока крупных городов. Если Москву и Санкт-Петербург реально можно сравнивать с мировыми лидерами, то другие регионы отстают. Мы намерены это «цифровое неравенство» устранять, в том числе и для расширения возможностей медицины, дистанционного образования, предоставления государственных услуг. Это также потребует развития инфраструктуры хранения и обработки данных и развёртывания сетей для так называемого интернета вещей. Программа «Цифровая экономика» также предусматривает работу по этим направлениям.

Одно из них – это развитие сотовых сетей следующего поколения. Российские операторы уже тестируют оборудование 5G. Эта тема очень дорогая, к ней нужно относиться весьма и весьма внимательно. Нам предстоит создать инфраструктуру для новых сервисов с повышенными требованиями к скорости передачи данных и времени реакции. Это, наверное, особенно важно, если иметь в виду проблему, которой сейчас занимается весь мир, – создание искусственного интеллекта.

Для развития «умного государства» нужны и национальные технологические лидеры. А цифровизация – это мощный стимул для создания инноваций. Поэтому третье направление нашей работы – сотрудничество с наиболее успешными высокотехнологичными компаниями. И создание стимулов для того, чтобы этих компаний было больше.

Я приведу примеры. Проект «Национальные чемпионы», который ведёт Минэкономразвития, посвящён поиску и поддержке компаний, успешно конкурирующих с зарубежными производителями – и на внутреннем, и на международном рынке. Сейчас в нём участвуют приблизительно 100 компаний.

Перспективные стартапы в сфере интернета вещей и искусственного интеллекта получают поддержку по линии Фонда развития интернет-инициатив, «Роснано». Серьёзные исследования в сфере искусственного интеллекта ведёт и Сбербанк.

Четвёртая задача – создание современного правового регулирования. Мне уже на эту тему неоднократно приходилось высказываться. Это задача не из простых. Но от того, насколько комфортно законодательство, зависит, как будут развиваться новые технологии. Или же эти технологии уйдут в другую юрисдикцию. Здесь законодательство, на мой взгляд, должно как минимум не блокировать развитие. Эта комфортность как раз и означает отсутствие излишнего правового регулирования. Именно в силу того, что современная цифровая экономика, цифровой мир очень быстро развивается. И наши попытки втиснуть в прокрустово ложе законодательства всякого рода термины, определения, которые посвящены цифровой экономике, развитию интернет-технологий, зачастую обречены на провал, просто потому, что через полгода всё меняется и приходится выдумывать что-то новое. Поэтому это должно быть достаточно общее регулирование.

В рамках проекта «Нормативное регулирование цифровой среды» такая работа ведётся. Тем более что нам нужно устранить ограничения, которые были связаны с разработкой бумажного документооборота и обычных, очных форм общения.

Был принят федеральный закон, благодаря которому информационные системы, базы данных, сайты могут быть объектами концессионного контракта (что само по себе неплохо, потому что это коммерциализация) или соглашения о государственно-частном партнёрстве.

Всё, чем мы занимаемся, будет искривлено, испорчено, если мы не обеспечим кибербезопасность пространства. Это пятое направление. Для всех государств это приоритетная тема. Россия здесь не исключение. Именно с развитием технологий усложняется палитра виртуальных мошенничеств. По оценкам экспертов, только в 2017 году кибератаки привели к убыткам в районе 1 трлн долларов. Надо вдуматься в эту цифру, она фантастическая. В России это порядка 600 млрд рублей – тоже для нашей экономики довольно значительные деньги.

Сейчас вопросами кибербезопасности в основном занимается бизнес. Однако, совершенно очевидно, необходима кооперация – и на национальном, и, что особенно важно, – на глобальном уровне. Это задача сложная и важная. Гораздо проще критиковать друг друга, говорить, что те или иные проблемы существуют, или обвинять друг друга в чём-то. А договориться на глобальном уровне – это задача гораздо более сложная и более важная. Только в этом случае компании смогут доверять друг другу, люди смогут доверять сервисам и свободно инвестировать средства в различные проекты.

Наша задача – создать прочную систему безопасности передачи, обработки и хранения данных, которая будет гарантировать защиту интересов личности, бизнеса и государства. На эту тему также идёт работа в рамках программы «Цифровая экономика».

Ещё одна важная тема – это цифровизация государственного управления. Это шестое направление, которым мы занимаемся. Мы уже видим отдачу от этой работы. Здесь эти цифры звучали: в 2018 году Россия впервые вошла в число стран с очень высоким, по оценкам Организации Объединённых Наций, уровнем развития электронного правительства. По индексу E-Government наша страна заняла 32-е место из 193 стран, по соседству с Израилем и Бельгией.

В сфере предоставления госуслуг прогресс особенно ощутим. На начало этого года число зарегистрированных пользователей портала «Государственные услуги» составило 65 миллионов человек (это на самом деле очень серьёзная цифра для нашей страны), увеличившись всего за год на 25 миллионов человек. Что это означает? Это означает, что сегодня этому сервису, который ещё несколько лет назад казался многим какой-то экзотикой, доверяет большое количество людей и считает его удобным.

На самом деле у нас есть здесь очевидные лидеры. По оценкам консалтинговой компании McKinsey, Москва по уровню внедрения «умных решений» заняла второе место после Лондона. А по оценкам ООН, которым мы верим больше, – первое место в мире. И по числу жителей, которые знают и используют инновационные решения, российской столице нет равных на континенте. Это большой успех.

Однако важно, чтобы в ускоренное инновационное развитие включались и другие регионы. Для нас это, наверное, самая сложная задача. Это та же проблема цифрового разрыва. Только сейчас разрабатываются программы цифровой трансформации субъектов Федерации. Некоторые из них уже демонстрируют успешные примеры в вопросах жилищно-коммунального хозяйства, электронного правительства, создания инновационной структуры для стартапов. На федеральном уровне мы продолжим тиражировать такие практики.

Задача следующего уровня в сфере государственного управления – переходить от автоматизации бумажных процессов к абсолютно новым формам предоставления государственных услуг. Государство должно выполнять свои функции на основе управления данными, а те колоссальные объёмы информации, которые собираются в государственных информационных системах, создают для этого уникальные возможности. Это и внедрение технологий машинного обучения, и тот же самый искусственный интеллект.

Уважаемые коллеги! Только перечисленное мною само по себе симптоматично и, я уверен, позволит ускорить технологическое развитие России. И здесь одна из национальных целей, или седьмое направление нашей работы, по сути, выходит за рамки программы «Цифровая экономика». Нам нужно увязать вообще все национальные проекты, которыми мы сейчас занимаемся (их 10), с достижением этой задачи. Сориентировать их участников на внедрение новых технологий. Для этого нужно перевести на «цифру» многие секторы экономики и социальной сферы. Максимально увеличить число компаний, которые внедряют инновации.

В нашей стране практически с нуля удалось создать крупные цифровые компании. Некоторые из них добились международного признания, могут похвастаться впечатляющими историями успеха. Тот же «Яндекс», который конкурирует с Google как на отечественном, так и на некоторых зарубежных рынках. Социальные сети «ВКонтакте», «Одноклассники» – это не только лидеры по размеру аудитории на постсоветском пространстве, но и масштабные цифровые платформы для электронных платежей, игр, торговли. У нас есть и крупнейшие игроки в онлайн-банковской среде. Я уж не говорю о различных программных продуктах, которые активно используются в мире.

Поэтому у нас нет сомнений, что технологическое сотрудничество России с другими странами остаётся дорогой с двусторонним движением. Россия взаимодействует на этом поле с нашими партнёрами из Евразийского экономического союза. Определена общая цифровая повестка на годы вперёд. Мы планируем активно работать по всем ключевым направлениям цифровой трансформации – от регулирования до конкретных отраслевых проектов. Мы, конечно, и сами должны быть готовы учиться, обмениваться опытом и вносить свой вклад в глобальное развитие технологий.

М.Уайнбергер (председатель совета директоров EY, модератор) (как переведено): Господин Премьер-министр, спасибо Вам большое за то, что Вы представили нам позицию России, устремление России по части цифровой трансформации. А теперь я хотел бы поговорить немного о глобальных трендах цифровизации. После этого я буду приглашать наших уважаемых членов дискуссии – у нас есть представители разных государств и компаний.

За последние несколько лет мы видели целые волны цифрового развития. Это и компьютеры, и интернет, глобальные компании. А сейчас социальные медиа захватывают мир. Они повсюду. Следующая волна – интернет вещей, виртуальная реальность, искусственный интеллект, робототехника, блокчейн. Это ещё бóльшая революция. Сегодня 10-й айфон обладает в 4 млн раза бóльшим объёмом для хранения данных, чем компьютер, который использовался для отправки в космос космического корабля «Аполлон». Сейчас компьютеры меняют нашу действительность, компании, промышленность как таковую. Сегодня, например, GP Morgan нанял уже 33 тысячи разработчиков ПО, а это больше, чем общее число таких же разработчиков компаний Facebook и Twitter, обеих компаний. GP Morgan – это банк, а Facebook, Twitter – это технологические компании.

Tesla возьмём, это новая компания. Они занимались созданием батарей, а теперь продают автомобили. У них сейчас больше линий кода, чем в продуктах Microsoft или Google. А что такое технология, что такое машина? Сейчас границы стираются. Возьмём крупнейшую отельную сеть. Они работают на технологических платформах, цифровых платформах. Так что сейчас промышленность, различные сектора экономики сближаются. У нас по всему миру сотни тысяч человек работают на промышленных заводах. И при этом у нас есть и несколько тысяч роботов практически повсюду. Уже в первые годы использования роботов мы видели огромный прирост производительности. Сейчас мы используем (наши компании, «Эрнст энд Янг») дроны для инвентаризации имущества, используем программируемых роботов.

Затраты на вычислительные мощности снижаются. Повсеместно мы используем различные сенсоры, и объём данных в мире увеличился невероятным образом. 90% мировых данных за последние два года было сгенерировано. К 2025 году мы будем создавать ежегодно 163 зеттабайт данных – это невероятно, это немыслимый объём данных, это в 9 раз больше, чем в 2017 году.

Мы должны понимать, что данных сегодня очень много, очень много новых технологий, и это всё открывает нам новые возможности. Я говорил с Дэниэлом Чжаном – это глава Alibaba – примерно две недели назад, и он сказал мне, что его компания сейчас не ритейлер, это техническая компания, компания данных. И сейчас продажа товаров менее выгодна, чем использование данных. Именно в этом направлении компания двигается.

Информация крайне важна для создания умных городов и умных стран. Всего лишь несколько лет назад, если гражданин хотел получить какую-то услугу, заплатить налоги, получить лицензию, нужно было идти в центр госуслуг или в какое-то агентство. Сейчас всё это можно сделать через интернет, онлайн, через приложения. Можно не стоять больше в очередях, а просто делать всё это через интернет. Скоро мы будем заниматься анализом, предоставляя нашим гражданам те сервисы, которые им нужны или которые им доступны.

Россия сейчас, как уже сказал господин Премьер-министр, одна из самых передовых стран и занимает практически лидирующую позицию во всём мире. Сегодня число зарегистрированных пользователей электронного правительства выросло на 76% по сравнению с 2016 годом, то есть сейчас это более 70% населения России. 80% россиян имеют доступ к интернету и активно им пользуются.

В интернете также сейчас проводятся платежи. Этими услугами пользуются в четыре раза больше людей, в четыре раза вырос объём транзакций через интернет. Сейчас «умное правительство» меняет жизнь людей к лучшему.

Мы в Австралии также работаем над новыми программами по обеспечению безопасности детей в интернете. Мы также переводим в «цифру» данные полиции и системы здравоохранения. В целом всё хранится теперь в цифровой форме. Эти инструменты помогают нам понять, какие услуги и сервисы нужны нашим гражданам, ещё до того, как они сами поймут, что им это необходимо.

Как уже было сказано ранее, перед нами есть и вызовы. Кибербезопасность – это очень и очень важный аспект. Киберпреступления в 2017 году привели к потерям более 1 трлн долларов по всему миру. Это воздействие намного серьёзнее, чем все природные явления, которые также нанесли ущерб нашей планете, нашим экономикам. 72% всех атак вируса WannaCry случились в России. Мы понимаем, что нужно защищать также и личные данные.

Сейчас по всему миру в основном работают компании в сфере кибербезопасности, но мы говорим и с правительствами. Нам нужны регулятивные базы, нам нужны рамки для того, чтобы кибербезопасность могла становиться всё более и более крепкой системой.

Киберпреступность – это угроза бизнесу. Бизнес пока не может справиться с этой проблемой.

В 2018 году, как показывают исследования, только 8% организаций, с которыми мы беседовали, полностью понимают важность обеспечения кибербезопасности и делают для этого всё возможное. На национальном уровне нам тоже нужно укреплять нашу правовую базу для сохранения личных данных пользователей, и этим обуславливается стремление к тому, чтобы государство могло бы и правда называться умным.

Сейчас у нас есть медкарты, онлайн-медкарты, реестры хранятся тоже в «цифре», но есть и человеческий элемент. Мы всегда должны помнить о людях, а не только о технологическом развитии.

Есть несколько важных аспектов.

Во-первых, все наши граждане должны иметь доступ к технологиям, широкополосный доступ к интернету. Во-вторых, нужно подготавливать наших граждан к тому, чтобы они могли использовать технологии и новые изобретения во всех сферах – технологии инженерной науки, в математике. Мы должны распространять науки по всему миру, снижать негативное воздействие технологий на общество.

Сегодня есть вопросы, которые мы должны обсудить. Мы должны определить, как лучше всего использовать технологии, как мы можем снизить риски, сделать так, чтобы технологии давали каждому возможность расти и прогрессировать, и что мы должны сделать в целом в нашем новом цифровом мире. Об этом сегодня будем говорить.

У нас сегодня будет долгое путешествие в мире цифрового развития. Я думаю, что цифровые технологии могут поспособствовать росту экономики наших обществ. Мы должны понять, как сделать так, чтобы машинный разум расширял разум человека, а не заменял его.

Давайте начнём нашу панельную дискуссию. У нас много тем сегодня. Мы решили поделить нашу дискуссию на три темы – «Умная экономика», «Умная среда» и «Умное общество».

У нас особый формат сегодня, и я буду просить каждого участника панельной дискуссии начать представлять свой доклад, а после этого буду каждому задавать уточняющие вопросы. Эти вопросы получены из интернета, они были присланы на сайт нашего форума «Открытые инновации». Были выбраны самые интересные вопросы, их я сегодня вам задам.

Первая сессия – «Умная экономика». Большинство компаний сегодня внедряют передовые технологии, трансформируют свои бизнес-модели. Организации по всему миру всё больше тратят на цифровые технологии, цифровые устройства, и эти затраты увеличатся в два раза к 2021 году и составят более 2 трлн долларов.

Все мы понимаем, что цифровая трансформация полностью меняет наш мир, но будут и новые угрозы – экономические, организационные и культурные. На этой панельной секции мы бы хотели с вами обсудить, каков ваш опыт, как вы боретесь с вызовами, как решаете проблемы.

В первую очередь я хотел бы обратиться с моим вопросом к Дмитрию Конову.

Согласно данным Всемирного банка, Россия сегодня – одна из тех стран, которые в авангарде принятия цифровых технологий. В то же время показатели освоения технологий российскими компаниями ниже, чем освоение технологий населением и госструктурами. Вы лидеры цифрового прогресса, вы уже добились определённого прогресса. Каковы же проблемы, с которыми вы сталкиваетесь внутри компании и вне компании?

Д.Конов (председатель правления «СИБУР Холдинг»): Спасибо за вопрос. Я думаю, что есть какая-то пирамида или другая «пищевая цепочка», кто больше склонен к цифровой трансформации, а кто менее склонен. Я бы сказал, что, скорее всего, есть компании натурально цифровые, индустрии, компании, которым приходится бежать быстрее, потому что для них это вопрос выживания.

Есть следующие – это сервисы, и сервисы на слуху (Премьер-министр говорил об этом тоже). Это следующая волна тех, кто активно и с энтузиазмом бежит.

Следующие бегут скорее тех, кто ближе к клиенту. Последними, и мы относимся в какой-то части к этому списку, бегут те компании, которых больше в В2В.

Если посмотреть на структуру российской экономики, то в В2В достаточно много компаний, и именно поэтому я думаю, что мы стартовали позже, – первое. И второе – возможно, часть из нас относятся к этой цифровой трансформации с меньшим энтузиазмом, чем могли бы.

В «Сибуре» мы ничем не владеем, никакими ресурсами, мы покупаем побочные продукты нефте- и газодобычи, перерабатываем их в синтетический материал. Для меня достаточно сложно в течение трёх минут рассказать о многолетнем путешествии тысяч людей по трансформации компании из традиционного бизнеса в цифровой. Но что для нас очевидно и с чем мы сжились с самого начала: для нас цифровые изменения в краткосрочном плане не являются тем, что подорвет нашу бизнес-модель. Мы продолжаем непрерывным производством создавать вещи – усилиями многих тысяч людей.

Но при этом, если мы не занимаемся этим сегодня, мы не покупаем себе право на рост в дальнейшем. Если мы не делаем это сегодня, этого права на рост у нас не будет дальше.

Я не могу сказать (как в принципе, думаю, и большинство присутствующих здесь), что мы используем что-то уникальное. То есть весь набор инструментов, о котором сегодня говорил и Премьер-министр, и господин модератор, – всё это есть в нашем портфеле.

Единственная, наверное, вещь, на которую я хотел бы обратить внимание. Мы для себя с самого начала путешествия, которое начали, может быть, около трёх лет назад, сказали, признали и поняли, что речь не об алгоритме, что алгоритм – это важно, но это 10, 15, может быть, 20% успеха. И когда мы внедряем интернет вещей, когда мы смотрим на предиктивную аналитику, мы понимаем, что сам алгоритм и сама «цифра» – это очень маленький процент успеха. Внедрение требует переобучения людей, изменения процессов внутри компании, другого регуляторного сопровождения, возможности снести, убрать полностью то, как это делалось до этого. Если этот снос не происходит, цифровые решения не работают.

Что мы делаем?

Предиктивная аналитика. Конкретный пример, мне кажется, это делают все. У нас около 150 установок налаживания режима работы, и возможность предсказывать, когда в критичном объёме наступают те факторы, которые могут остановить установку, позволила нам в городе Тобольске Тюменской области сократить эти установки с 19, как у нас было в прошлом году, за полугодие до одной. Одна установка стоит примерно 20 млн рублей.

Такие же вещи по оптимизации использования любых наших активов: использования вагонного парка – за счёт более правильного планирования, использования установки – за счёт более правильных загрузок. Более качественные ремонты – ремонты по фактическому состоянию, с цифровыми методами обеспечения, а не ремонты, которые производятся регулярно, по определённому расписанию.

Второе – устранение рутинного труда. Рутинный труд есть в офисе, на производстве, во всех обслуживающих процессах. Всё это мы тоже делаем. Но если о рутинном труде говорить, то тот же самый интернет вещей, искусственный интеллект, роботизация, чат-боты и прочее очень помогают, с одной стороны. А с другой стороны, именно в этой части больше всего требуется менять те процессы, которые были.

Простые вещи, которые мы на своём примере проходили: оформление допуска для проведения ремонтных работ на опасном производстве в электронном виде на десятки минут в день для десятков или сотен людей сокращает непроизводительный труд, с одной стороны. С другой стороны, всё это можно сделать в электронном виде, но есть регуляторные требования, о чём говорил наш Премьер-министр. Регуляторные требования, которые в случае форс-мажорных обстоятельств не позволяют нам не иметь бумажных журналов. И это один из пунктов, который мы активно обсуждаем с Правительством в рамках гармонизации законодательства и создания более «цифрового» законодательства.

Ещё один, третий большой блок – что мы делаем и зачем – это использование данных. У нас, как и у других, проблема не в том, что данных мало, а в том, что данных много. Их качественный анализ, выуживание правильных данных из правильных мест нахождения, правильная их агрегация, правильное форматирование и правильное фильтрование, обеспечение подачи этих данных тем, кто на их основании принимает правильные решения, – большой, длительный процесс, который требует перестройки работы компании.

Что мы получаем?

Получаем мы финансовые эффекты – и долгосрочные, и краткосрочные, – что важно, но недостаточно. Это само по себе подтверждает, что мы делаем правильные вещи, но не является единственной нашей целью.

Далее. Как ни странно, мы боремся за людей, и чем дальше мы продвигаемся, чем меньше непроизводительного труда становится в компании, тем больше мы конкурируем за людей с компаниями типа «Яндекса». Или мы вместе конкурируем с иностранными работодателями, которые предлагают интересный, интеллектуальный, познавательный труд.

Для нас это важная тема. Мы понимаем: чем дальше мы переходим от просто нефтехимической компании к компании цифровой, модной, интересной, привлекательной, с интеллектуальными задачами, тем более интересными мы становимся для людей, для тех, кого мы хотим иметь в нашем коллективе. И мы получаем более взвешенные решения. Мы говорили о данных. Правильное использование этих данных для нас важно так же, как и для любой компании, для любого бизнеса.

Ещё один аспект: с кем и как мы взаимодействуем. Государство –важная для нас сторона взаимодействия, потому что государство помогает нам наши цифровые решения правильным образом реализовывать и создавать регулирование цифрового уровня для цифровой трансформации.

Ещё интересна тема платформ и партнёров. Чем дальше мы продвигаемся, тем больше видим, что то же самое делают и другие компании, то же самое делают производители оборудования, то же самое делают те, кто предоставляет услуги. И объединение усилий – во-первых, сокращение ресурсов на разработку, во-вторых, возможность совместного внедрения, в-третьих, передача информации и наработок – становится более интересным для нас и для партнёров. Уверен, государство в этой части может помочь.

И ещё одна большая часть – кадры. Мы находимся в периоде, когда не только изменения в компании должны производиться людьми с другими навыками и компетенциями, но и в будущем на наших активах будут работать люди с другими навыками и компетенциями. И готовить их нужно было вчера, или по крайней мере их нужно готовить сегодня. 

М.Уайнбергер (как переведено): Спасибо большое, Дмитрий.

Думаю, вы весьма хороши в предиктивной аналитике.

Теперь я хотел бы задать вопрос Питеру Возеру.

АВВ уже более 100 лет работает на рынке генераторов – электрических, промышленных генераторов. Как изменились ваши бизнес-модели? Вы ведь сейчас работаете на передовой цифровых перемен?

П.Возер (председатель совета директоров ABB) (как переведено): Благодарю Вас. Спасибо Вам, господин Премьер-министр, спасибо всем участникам за внимание.

Позвольте мне начать таким образом. В2В скоро изменится, В2С уже изменилось – в целом эта сфера. Мы работаем с компаниями. Любой сектор экономики возьмите – везде мы видим необходимость перемен. Перемены уже происходят: меняются наши клиенты, меняются сами компании. Мы меняемся сами, наша структура меняется. Мы беседуем с людьми. Что им требуется? Как мы можем им помочь?

У нас огромный объём знаний в нашей области, и нам нужно эти знания не копить, не хранить, а реализовывать в новых технологиях, делиться с людьми. Мы должны видеть, как взаимодействуют наши сотрудники и наши клиенты. Мы создали новый бренд – АВВ Ability, и в рамках этого бренда пытаемся дать доступ ко всем цифровым и технологическим решениям. Это позволяет нам быть более привлекательными для тех, у кого есть знания в определённой области, кто имеет необходимые навыки. Они присоединяются к нам, работают вместе с нами.

Ещё мы понимаем, что нам нужно переключиться. Уйти от системы, когда мы берём уже подготовленного человека и просто отправляем работать. Нет, мы должны переходить на рельсы обучения длиною в жизнь. Мы должны постоянно обучаться, постоянно информировать наших клиентов. Не в короткой, а в долгой перспективе мы должны работать, тренировать новые навыки, получать и давать новые знания.

Одна из основных проблем последнего времени: наша бизнес-структура была вертикальной, а нужно было очень быстро перейти на платформенную структуру. Мы сейчас работаем по-другому. У нас не вертикальная, иерархическая структура, мы более не можем работать в одиночку, нам нужно открываться, сотрудничать, находить партнёров. Допустим, Microsoft, HP, IBM, Apple – это наши партнёры теперь, мы должны работать вместе.

Кроме того, мы работаем с партнёрами в конкретных областях, чтобы предлагать нашим клиентам лучшие решения. Да, мы работаем со многими. Сначала мы были компанией, которая просто поставляла оборудование. Сейчас мы поставляем готовые решения. Наши продукты сейчас – это не просто устройства и оборудование, это оборудование с ПО на борту.

Мы трансформируем нашу компанию семимильными шагами, потому что таковы требования времени. Мы обладаем огромным запасом данных – мы собираем их с наших клиентов, у нас более 7 млн подсоединённых к интернету устройств, 70 тыс. промышленных систем контроля и мониторинга. Мы собираем очень много данных, и нам нужно понять, как всю эту информацию использовать во благо наших клиентов, чтобы это было удобно.

Как было сказано, проблема не в данных, а в том, что мы не знаем, что с ними делать, как правильно использовать. И поэтому мы не видим пока, как лучше изменить бизнес-модели. Мы пытаемся это сделать, мы сейчас вторая компания по промышленной робототехнике – с точки зрения внедрения промышленных роботов. Мы пытаемся анализировать роботов, делать их более удобными для использования, чтобы можно было на ранних этапах проводить ремонт, даже до того, как они потребуют ремонта, – просто профилактический ремонт проводить.

Это позволяет очень многого добиться. Эти новые технологии позволяют нам тестировать и проверять всех роботов в мире, которые у нас есть, одновременно. То есть они не выходят из строя, их можно быстрее ремонтировать, и, таким образом, качество услуг повышается.

Далее. Это нефтехимическая отрасль, это газовые и нефтяные объекты, автоматизация данных на этих объектах. Мы можем снизить операционные издержки до 30%, а при запуске новых производств – до 50%.

Это некоторые направления, которые мы можем предложить сегодня нашим клиентам, работая вместе с ними в качестве партнёров.

Среди некоторых других направлений работы – в том, что касается подготовки. Мы как некая традиционная отрасль начинаем работать в новых экономических условиях, – это наш портфолио. Мы продали значительную часть активов, для того чтобы лучше подготовиться, для того чтобы предоставить более качественные решения нашим клиентам. То, что было хорошо в прошлом, уже не является таковым для наших клиентов на сегодняшний день, не говоря уже о будущем. Поэтому глубокий анализ портфеля был произведён.

Изменение культуры компании – это тоже очень важно. У нас есть руководитель по цифровому направлению и развитию компании, который изучает вопросы цифровизации, вопросы, связанные с тем, чтобы не только структура компании менялась, но и люди. Он отвечает перед генеральным директором, в частности, за развитие нового бренда – ABB Ability. Этот человек имеет опыт работы в Кремниевой долине и находит, скажем так, более технологичных людей. Они не только приходят в компанию извне, но и развиваются внутри.

И ещё один вопрос – взаимодействие с государственными органами, с университетами. Также мы формируем новое направление – венчурный капитализм, который поможет компании реинтегрироваться в будущие проекты.

Это лишь некоторые направления нашей работы, если говорить о последнем горизонте – 25 лет, некоторые направления развития, модернизации компании.

И ещё хотелось бы сказать, что я рассматриваю эту ситуацию как прекрасную возможность для традиционной компании трансформироваться во что-то новое. Мы говорили, что традиционные модели ведения бизнеса – это не всегда хорошо, и мы видим, что компания преобразуется.

М.Уайнбергер (как переведено): Спасибо большое. Вы так интересно рассказали о трансформации вашей бизнес-модели, о том, как вы работаете с большими данными, об их аналитике.

Позвольте задать не совсем простой вопрос: какие изменения Вы прогнозируете в мире в последующие 10 лет? Этот вопрос поступил к нам из интернета.

П.Возер (как переведено): Мы сейчас много говорим о том, что изменится со стороны потребителя. У нас будет совершенно другая система энергетики, гораздо более интегрированная система возобновляемых источников энергии. Мобильность меняется, появляются электромобили, электрические автобусы, система каршеринга. Всё это значительно изменит ландшафт потребления, и доступность товаров и услуг, конечно, станет более высокой. Вероятно, они будут предоставляться быстрее и по более низкой цене.

Мы увидим значительные изменения в производстве автономных средств передвижения и систем, которые станут гораздо более доступными и ближе к рынку, будут находиться там, где находится клиент. Здесь я вспоминаю о 3D-принтерах и печати и так далее. Мы видим изменения глобальной цепочки поставок, которая становится более продуктивной. В том числе автономное производство, где мы увидим очень много преимуществ для разных стран, в том числе и для России, на страновом уровне. Вы сможете производить те товары и услуги, которые можно потребить сразу же, без какого-то цикла ожидания.

М.Уайнбергер (как переведено): Дмитрий и Питер, благодарю вас.

Мы идём дальше, к следующему сегменту – «Умные среды». XXI век отмечен трендом урбанизации. Люди приезжают в города в больших количествах, и в ближайшие годы количество городов-миллионников достигнет 500, а было 370. В процессе урбанизации технологии могут изменить условия проживания людей, оказать влияние на вопросы экологии, безопасности, помочь людям с ограниченными возможностями. Москва в этом смысле очень успешна. Москва стала «умным городом» с очень высоким уровнем проникновения цифровых услуг. И здесь хотелось бы поговорить о сложностях построения «умных городов» и о том, какими эти города станут в будущем.

Я рад, что сегодня с нами Сергей Семёнович Собянин, мэр Москвы. Москва, согласно рейтингам, входит в десятку наиболее передовых и успешных городов с точки зрения цифровизации, внедрения цифровых услуг. Вопрос к Вам, Сергей Семёнович: как это было достигнуто? Что было сделано для того, чтобы достичь такого уровня внедрения цифровых услуг, чтобы Москва заняла передовые позиции в этом смысле?

С.Собянин: Ничего специального мы не делали, не было такого желания – наполнить город «цифрой» или купить какие-то умные «железяки», обеспечить каким-то очень умным программным обеспечением. Мы сегодня с Аркадием Воложем проехали на беспилотнике, это, конечно, здорово, впечатляет. Кстати, подписали с ним Соглашение о содействии внедрению беспилотников, действительно, город будет содействовать этой новой технологии. Но, ставя перед собой цели несколько лет назад, мы определили главной из них решение самых сложных и самых насущных городских проблем. Информационные технологии были лишь способом решения этих задач, инструментом внутренних идеологем и городских управленческих решений и алгоритмов.

Например, нам нужно было решить проблемы московского образования, связанные с доступностью, качеством, контролем. Для того чтобы решить эту проблему, мы осуществили целый ряд структурных изменений. Но при этом было совершенно очевидно, что без внедрения информационных технологий высокого уровня не достичь. Поэтому был создан проект «Московская электронная школа», который позволил в кратчайшие сроки навести порядок, к примеру, с зачислением, доступностью детских дошкольных и школьных учреждений. Благодаря этой технологии мы буквально за считаные годы на 50% увеличили обеспеченность дошкольными учреждениями, избавились от очередей в школах, обеспечили контроль и проход школьников в школьные учебные заведения, контроль за питанием, ввели систему электронного дневника, электронных заданий, внедрили новые технологии, то есть мы шли от задач и двигаемся дальше в этом направлении.

Была самая серьёзная и очевидная проблема для москвичей – обеспеченность качественными медицинскими услугами, доступность врачей. Мы создали Единую медицинскую информационную систему, которая сейчас является одной из уникальных информационных систем в области медицины с учётом того, что мы управляем крупнейшей медицинской системой в Европе, может быть, и в мире. Работающих в этой системе порядка 170 тысяч человек – это врачи, медсёстры, обслуживающий персонал. Для этого, конечно, требовалось создание информационной системы, которая позволила в разы уменьшить очерёдность в поликлиниках, в разы уменьшить время сидения под дверью врача, обеспечить контроль за нагрузкой врачей, заработной платой, ввести системы управления медицинскими организациями и многое другое.

Или проблема, связанная с транспортом, пробками в городе, движением. Это одна из самых главных проблем. Для её решения, конечно, недостаточно информационных технологий, требовалось и масштабное строительство метрополитена, дорог, развязок и так далее. Но помимо этого, конечно, требовалось и создание интеллектуальной транспортной системы, которая позволила бы обеспечить контроль над регулярностью движения городского транспорта, коммерческого транспорта, за движением на дорогах, парковочным пространством, обобщение и создание единой системы видения развития транспорта.

Серьёзнейшей проблемой для москвичей было получение государственных услуг. Они часами проводили под дверями различных кабинетов, пытаясь добиться получения той или иной бумажки, справки или услуги. Сегодня 250 услуг в законченном виде, в электронном, можно получить через портал Мэра Москвы, и в прошлом году таких услуг было получено 250 млн – колоссальная, астрономическая цифра.

Пожалуй, самая сложная проблема всех больших городов, и Москва не исключение, – это вовлечённость населения в управление городом. Большой город сам по себе отторгает людей, отчуждает от системы управления, потому что слишком большой масштаб такого города.

Внедрение системы контроля за работой городского хозяйства «Наш город» – по сути, это общественный контроль, общественные контролёры. 3 миллиона человек ежедневно помогают мне контролировать город и оперативно сообщают о тех или иных проблемах. Причём это сделано не как жалобная книга, а как система, которая действует в жёстком оперативном и временном режимах. Это «Активный гражданин», когда мы выносим сотни вопросов на голосование москвичей и получаем буквально за считаные дни ответ. Эта система, например, помогла решить вопросы, связанные с программой реновации жилья, которая является крупнейшей в мире – в неё вошли около миллиона человек, которые проживают в ветхом жилье.

Конечно, это система краудсорсинга, когда мы ищем вместе решение каких-то сложных проблем. Например, в создании стандарта московской поликлиники приняли участие 50 тысяч человек. Это самый большой в мире краудсорсинговый проект.

Обобщение всех этих данных в единой системе, обработка, получение больших данных, анализ их, внедрение снова в систему и улучшение за счёт этого функционирования всей городской инфраструктуры – это залог того, что мы двигаемся постоянно вперёд, и двигаемся не ради технологий, а ради людей.

М.Уайнбергер: Благодарю Вас, Сергей Семёнович, за такой развёрнутый ответ. Я вижу, что в Москве реализуется очень много инициатив.

И ещё один вопрос Вам из интернет-форума. Технологии следующего поколения, как мы полагаем, будут менять модель ведения бизнеса: от продуктовой – к модели пользования чем-то, от модели ресурсной – к модели, которая основана на определённой ценности, а ценностью здесь может быть эффективное использование какого-то продукта или услуги. Например, каршеринг. Как, на Ваш взгляд, может измениться модель использования государственных услуг в рамках изменения этой парадигмы?

С.Собянин: Каршеринг – хороший пример.

Несколько лет назад такого названия даже я не знал. В первый раз увидел, по-моему, в Милане, и мы достаточно оперативно это внедрили. Сегодня Москва является первым городом по динамике развития системы каршеринга. Думаю, что и в абсолютных показателях мы скоро выйдем на первое место.

Приведу пару примеров. Система видеонаблюдения в Москве. Несколько лет тому назад мы были владельцами всей системы видеонаблюдения. У нас на балансе были тысячи камер по городу, которые не работали. Мы сами их закупали, устанавливали, они морально устаревали, и на этом всё заканчивалось. Мы перешли на систему аутсорсинга, заказывая услугу видеопотока в наш единый центр обработки данных. Мы теперь имеем 150 тыс. камер, расположенных практически везде. Мы непрерывно получаем этот поток. Договоры выстроены таким образом, что мы платим за качественный видеопоток, а нам платят за отсутствие видеопотока.

Более того, мы не держим у себя эти данные. На основе этих баз данных, на основе этого потока работает система Министерства внутренних дел, других правоохранительных органов, работает вся система жилищно-коммунального хозяйства, административная инспекция – то есть целый ряд структур использует эту систему в повседневной жизни. Например, более 70% преступлений в Москве раскрывается за счёт системы видеонаблюдения, хотя мы не являемся обладателями этой системы. Но это не означает, что видеопоток не является защищённым, закрытым, он используется в соответствии с законом о персональных данных.

Ещё один пример. Много лет в Москве пытались создать систему электронных учебников и электронных пособий. И Министерство образования Российской Федерации занималось этим, и мы упорно занимались в течение нескольких лет. Совместными усилиями мы создали несколько сотен образцов, сценариев проведения уроков и гордились, что они такие красивые, интересные. Оказалось, это бессмысленно. Их не используют. А для реального внедрения в школьную практику нужно порядка 70 тыс. сценариев уроков.

Что мы сделали?

Мы обратились к педагогическому сообществу и сказали: закачивайте свои сценарии уроков на наш открытый образовательный портал и сами же пользуйтесь ими. Если вашим сценарием будут пользоваться, мы будем платить соответствующие гранты. Если какая-то структура, которая профессионально занимается информационными технологиями, образовательным контентом, – мы будем вам платить каждый раз за пользование вашим контентом. И буквально в течение года мы получили порядка 80 тыс. сценариев уроков, над которыми бились годами, ничего не получая. Мы создали, по сути дела, народную модель современной образовательной системы, которая генерирует каждый день новации.

Мне кажется, эти примеры как раз говорят о том, куда мы должны идти. Государство не может всё придумать. Оно должно абсорбировать интеллектуальный потенциал всего сообщества. Тогда мы будем двигаться быстро и безостановочно.

М.Уайнбергер (как переведено): Благодарю Вас, уважаемый Сергей Семёнович, и поздравляю с такими очевидными успехами.

Мне хотелось бы перейти к третьему этапу нашего обсуждения, тема его – «Умные города». Уважаемый господин мэр и другие спикеры уже говорили об этом.

Говорили о том, как концепция «умного города» влияет на экономику, как новые системы помогают нам получить новые навыки, новые эффекты. В будущем каждый работник должен разбираться в технологиях. А к профессиональным специалистам в IT-технологиях будут предъявляться ещё более высокие требования. Исследования показывают, что России необходимо удвоить выпуск специалистов, которые будут обладать IT-компетенциями. И, как уже говорил Питер, обучение длиною в жизнь станет ещё более важным. Господин Премьер-министр рассказал, что государство будет делать в этой связи.

И мне хотелось бы спросить участников нашей дискуссии: что нужно сделать для того, чтобы цифровая грамотность становилась всё более повсеместным явлением?

Пол (обращаясь к П.Полману), Вы говорили уже о важности совместной работы государственных структур, бизнес-структур, для того чтобы не просто работать по отдельным секторам, но работать в единой связке.

Как нам стать более умными и обеспечить рост наших городов?

П.Полман (главный исполнительный директор Unilever) (как переведено): Позвольте мне внести свою лепту в общую дискуссию – в том, что касается интегрирования государственных программ, работы с корпоративной средой и изменения технологического уклада в городах.

Скорость изменений постоянно возрастает. И принять их не всегда легко. Мы управляем крупной компанией – 70 тысяч человек. Мы работаем в 90 странах, оборот – 55 млрд. И мы работаем с тем, что многие называют дилеммой инноватора. Бизнес пытается защитить свой успех, и в то же время все элементы управления бизнесом подвергаются изменению.

Каким образом происходит наём сегодня? Сегодня искусственный интеллект при найме сотрудников иногда принимает решения лучше, чем человек. Способ производства наших продуктов на производственных площадках меняется. Роботизация. Благодаря вам, Питер, теперь можно приобрести роботов за 20–30 тыс. долларов и заменить десятки людей. Даже Эфиопия вышла на это поле и применяет эти системы.

Сейчас мы движемся быстрее, и такие профессии, как бренд-менеджер, устаревают. Посмотрите на искусственный интеллект, посмотрите, что происходит в компаниях, таких как Alibaba, какие массивы данных уже накоплены.

Мы запустили продукт в Китае, который был полностью создан искусственным интеллектом. Здесь мы заполняем определённые лакуны, которые были раньше, и я думаю, что эти продукты будут более успешными.

Расширение каналов сбыта, каналов работы с покупателем. Сегодня взаимоотношения с потребителем меняются, и это открывает большие возможности. Наша база потребителей – 2,5 миллиарда (мы говорим о компании Unilever), и мы не знаем имена этих людей. Я как-то прочитал в одном блоге, четыре-пять лет назад, что рыночная капитализация Unilever в два раза больше, чем Unilever. У нас охват – 2,5 миллиарда. Тогда было меньше 1 миллиарда пользователей Facebook, но дело в том, что они знали своих пользователей, а мы своих покупателей – нет.

Когда работаешь в сфере потребительских товаров и не знаешь людей, это не очень хорошо. Возникает ощущение неуверенности. Сейчас мы понимаем, что всё цифровизируется и впервые возникает возможность напрямую обратиться к этим людям. Мы начинаем по-новому работать с этими данными и миллиардами людей.

Мне хотелось бы вкратце поговорить и о других моментах, которые, я считаю, гораздо важнее на сегодняшний день, – о том, с какими дилеммами мы сталкиваемся и как их решаем.

Если, к примеру, у вас 90–100 тысяч сотрудников, и вы покупаете робота стоимостью 20 тыс. долларов, который может с помощью программы заменить шесть человек и работать так же, то вскоре у вас будут заводы без людей. Если технологии развиваются так быстро, то для компании лучше эти навыки выносить на аутсорсинг и применять новые технологии, нежели нанимать новых людей.

Вы экономите время, и у вас появляется дополнительное время, чтобы тренировать своих сотрудников, улучшать их навыки. Это важно для всех и каждого.

Мы говорим о цифровых процессах сегодня, но я хотел бы поговорить и о том, какая ответственность на всех лежит, ответственность за то, чтобы мы успешно преобразовали нашу компанию, наш мир не только лишь во благо экономики, не только лишь ради достижения какого-то успеха, нет! Мы должны руководствоваться гуманистическими целями, должны строить общество, в котором каждый найдёт своё место.

Мы идём по пути прогресса, у нас новые решения, новые технологические открытия, мы можем послать кому-то дрон за сотни километров (скажем, человек работает в горах). Это удобно? Да, удобно. С помощью интернета вы можете сделать образование более доступным, чтобы каждый имел доступ к образованию. Это тоже очень хорошо. Но реальность сегодня такова, что нам нужно заботиться и о других вещах: о том, как давать новые возможности нашим гражданам, как позволять людям верить в технологии. Технологии нас разъединяют, они не соединяют нас, к сожалению. Глобальное управление сейчас терпит неудачу, и всё отчасти из-за технологий. Нам технологии, конечно, нужно развивать, но нужно больше беспокоиться о людях.

Есть ещё несколько важных вопросов, о которых я хотел бы поговорить.

Да, машины без водителей – прекрасно! Они будут ездить по дорогам, по шоссе благодаря солнечной энергии, но многие люди останутся без работы – это проблема, и проблему нужно решить.

У вас будут «умные дома» – это прекрасно! Всё остальное тоже может стать «умным», но общество нужно тоже двигать вперёд. У нас очень многие страдают от одиночества. У вас есть много лайков, но если мы возьмём американцев, у каждого американца есть примерно только один друг. Понимаете, как это ужасно?!

У нас будут новые проблемы и с точки зрения продовольствия. Мы должны понять сегодня, как сделать так, чтобы каждый чувствовал себя уверенно в новом мире, чтобы было достаточно продуктов. Да, продукты можно сейчас привезти прямо на дом, но сейчас почти 2 миллиарда людей страдают от ожирения, и это число только растёт.

Возьмём индустрию моды – здесь тоже технологии можно применять. Но, к сожалению, мы видим, что сейчас мода очень быстро меняется. Мы выбрасываем огромное количество одежды. Это тоже проблема.

Я хотел бы задать всем вопрос. Вот мы работаем с технологиями. Мы окружены технологиями. Мы испытываем проблемы с технологиями. Мы пытаемся хотя бы отчасти прийти к новому цифровому миру, изменяем наши навыки, получаем новые навыки. Много примеров хорошего прогресса, но вопрос один: а зачем мы всё это делаем, к чему мы двигаемся? Мы имеем цель устойчивого развития. Все страны к 2030 году должны добиться определённого прогресса. Многие подписали этот план. У нас цели простые. Мы должны устранить бедность на планете. Наш мир должен стать более устойчивым. Таковы наши цели.

Но мы, к сожалению, не двигаемся к этой цели: мы видим изменение климата, всё больше людей живут в условиях бедности, неравенство растёт, всё больше и больше людей остаются за бортом прогресса.

Да, наша промышленность меняется, сектора экономики растут, но нет здесь инклюзивности. Наше общество не идёт вперёд. Мы не должны никого оставлять позади. Мы должны брать на себя бóльшую ответственность, ответственность за то, какое воздействие технологии оказывают на наше общество. Мы должны заботиться об обществе прежде всего.

Допустим, вы рождаетесь в Калифорнии, это ваше родное место. Вы можете стать миллиардером, вы продаёте технологии. Но вы никогда не были в Африке при этом. А что происходит в Африке, в других частях мира? Там люди не нуждаются в технологиях, им нужна, скажем, еда и одежда, а этим вы не занимаетесь. Вы продаёте только технологии. Так давайте подумаем, как использовать технологии во благо людей, как сконцентрироваться на человечестве, а не на технологиях. Мы должны изменить наши социальные контракты и сделать их более справедливыми для каждого.

М.Уайнбергер (как переведено): Пол, благодарю Вас. Мы и правда ответственны за наше будущее. Не искусственный интеллект, а мы. В принципе Ваш ответ отчасти резонирует с тем, что мы говорили ранее. Мы должны быть инклюзивными, мы должны создать не только «умные» дома и страны, но и инклюзивное общество. И сейчас, я думаю, можем идти дальше.

К Вам есть вопрос. Вы в своей компании претворяли в жизнь много изменений. Вы нанимаете молодых людей, становитесь всё «более цифровыми». А как вы преследуете свои основные цели, как вы не теряете свои цели, идя по этому пути?

П.Полман (как переведено): Да, мы развиваем навыки людей, но прямого ответа на Ваш вопрос у меня нет, заготовленного. Люди сейчас пытаются достичь чего-то нового. Люди приходят к нам, потому что они понимают, что мы идём к чему-то. Мы работаем в разных странах мира. У нас ежегодно 2 миллиона человек хотят стать членами нашей команды, больше, чем даже у Google. Мы растём, но мы беспокоимся не только о развитии и прогрессе. Мы беспокоимся о том, как чувствуют себя наши сотрудники. Мы помогаем другим. Это важно. И если бы каждый руководствовался такими целями, то мир стал бы лучше. Нужно понимать, что вы должны иметь какие-то более благие цели. И ради этих благих целей каждый будет готов работать чуть больше, чем обычно.

Мы работаем в секторе продовольственных товаров, товаров для дома. Мы понимаем, что многие в мире страдают от голода. Кто-то не проснётся завтра, потому что просто умрёт от голода. Мы хотим изменить эту ситуацию. Мы продаём продукты питания и товары для домашнего хозяйства. Список необходимых, базовых товаров бесконечен, и у многих нет к ним доступа.

Наша цель – сделать мир лучше. Люди, которые нам сегодня нужны, которых мы хотим привлекать, которые присоединяются к нам, к нашей компании, отличаются от тех, кого мы нанимали пять лет назад. У нас сейчас работает много миллениалов, людей нового поколения. Они сейчас практически костяк нашего коллектива. У нас многие работают в том числе через интернет, обучаются через интернет. Более 50 миллионов человек сейчас получают образование и повышают квалификацию через интернет.

Искусственный интеллект может помочь нам адаптировать систему повышения квалификации, повышать квалификацию наших сотрудников. Каждый участвует в такой работе. Это на благо. Кроме того, мы делаем всё возможное, чтобы руководство не принимало в одиночку решения по части цифровизации. Нет, решения должны обсуждаться многими – теми, кто обладает знаниями, связанными с «цифрой», и навыками. Это тоже очень важно.

М.Уайнбергер (как переведено): Спасибо, Пол.

Аркадий, переходим к Вам. Ваша компания «Яндекс» очень крупная. Вы живёте в мире цифровой трансформации. Вы ведёте нас вперёд. Скажите нам, к чему мы идём? Каково Ваше видение будущего? И где будет Ваша компания в будущем, через несколько лет?

А.Волож (руководитель группы компаний «Яндекс»): Прежде чем говорить о том, что будет в будущем, я бы хотел напомнить, что было в прошлом.

Ровно 60 лет назад вышла знаменитая детская книжка Николая Носова «Незнайка в Солнечном городе». В зале кто-нибудь читал «Незнайку»? Ровно 60 лет назад, в сентябре 1958 года, в журнале «Юность» был такой текст. Я зачитаю буквально три абзаца:

«– Это для чего кнопка? – спросил Незнайка.

– Для вызова такси, – объяснил Кубик. – Когда вам понадобится такси, подойдите к столбику и нажмите кнопку, и через минуту машина приедет.

И действительно, не прошло и минуты, как в конце улицы показался автомобиль. Быстро приблизившись, автомобиль остановился у тротуара, и дверцы его открылись.

– Где же водитель? – с недоумением спросил Незнайка, заметив, что водителя за рулём не было.

– А водителя и не нужно, – ответил Кубик. – Это автоматическая кнопочная машина. Вместо водителя, как видите, расположены кнопки с названиями улиц и остановок. Вы нажимаете нужную кнопку, и машина сама везёт вас куда надо».

Это ровно 60 лет назад, 1958 год. Это про прошлое. Давайте теперь поговорим про будущее, про ближайший понедельник.

Мы только что подписали со «Сколково» соглашение, и в ближайший понедельник первые смельчаки смогут действительно нажать на кнопку, и машина без водителя придёт через минуту. Они в неё сядут. Есть маленькое отличие: там не будет кнопок, на которые надо нажимать. Можно будет сказать: «Хочу поехать туда-то». И они будут там, в следующей своей точке. Такое будущее нас ждёт, причём буквально в ближайший понедельник. По-моему, Москва стала первым городом в мире, где беспилотное такси реально, через приложение заработает сейчас.

М.Уайнбергер (как переведено): И правда, интересно. Спасибо большое.

Позвольте Вам задать вопрос. Вы смотрите в будущее. Такой технологический прогресс сейчас, так много разработок. Вы работаете уже давно. Иногда появляются какие-то неожиданные, прорывные технологии. А что будет в будущем? Может быть, появится что-то необычное? Это вопрос из интернета, нам пользователи прислали этот вопрос.

А.Волож: Буквально за последние 5–10 лет появилось много технологий, о которых мы читали в детских книжках или фантастических романах, а сейчас это становится ежедневной практикой. Машина сегодня лучше, чем человек, слышит. Она распознаёт голос лучше, чем человек. Машина понимает больше акцентов, чем мы с вами. Машине может сказать ребёнок, или иностранец со странным акцентом, или человек любого возраста, и она поймёт, что он сказал, абсолютно точно, гораздо точнее, чем мы с вами.

Машины сегодня видят гораздо лучше, чем мы. Беспилотные машины видят светофор там, где мы бы с вами не увидели, видят людей вокруг или другие машины лучше, чем мы. Машины распознают лица лучше, чем мы. Узнают людей машины сегодня лучше, чем мы. Этого не было ещё три года назад. Три года назад это было какой-то высокой технологией. Сегодня любой студент может взять код и написать программу, которая будет распознавать человеческие лица лучше, чем это делает человек, она будет узнавать больше людей. Мы с вами знаем сколько? Тысячу человек, может быть, 10 тысяч человек каждый из нас знает. А машина узнаёт сотни тысяч, миллионы лиц распознаёт сегодня.

И это всё абсолютно обыденные вещи, которые используются в каждодневных наших делах. Я уж не говорю о том, что машины сейчас переводят. Может быть, не так хорошо, как переводят сейчас мою речь. Но во всяком случае в гораздо больших количествах машина умеет переводить. Гораздо больше, чем человек, страниц может перевести машина. И всего этого не было 5–10 лет назад, а сегодня это всё появляется.

И из этого собираются вполне понятные сервисы, которыми мы опять же пользуемся каждый день, и они нас почти не удивляют. Мы видим на карте, где стоит свободная машина, мы вызываем такси. Или каршеринг, например. Мы садимся в машину, и машина нас узнаёт, с нами здоровается (это реально так). Она вычисляет, показывает наш маршрут, зная географическое расположение других машин и что вообще происходит в городе. Она знает погоду на ближайшие 10–20 минут и рисует нам маршрут. Машина по нему едет, машина играет нам музыку, которая нам очень нравится. Как она это делает? Она нас знает, и она знает других людей, похожих на нас.

Машину можно попросить рассказать сказку ребёнку, который сидит рядом. И всё это буквально сейчас работает здесь, у нас на улицах. Всего этого не было даже в задумках или было только в фантастических романах буквально 5–10 лет назад, и такие чудеса удивляют.

М.Уайнбергер: Спасибо большое. Правда, очень интересно было Вас послушать.

И наконец, Энн Кернс. Вы работаете в авангарде финансовой инклюзии. Мы должны сделать так, чтобы каждый шёл в ногу со временем, никто не должен оставаться на обочине. Что вы делаете? Как Вы видите будущее?

Э.Кернс (вице-председатель Mastercard) (как переведено): Хотела бы сказать моим коллегам, что я жду, когда появятся машины без водителей. Это и правда интересно будет. Моя близкая родственница – она, к сожалению, слепа и никогда не сможет водить машину, но для неё машина без водителя будет огромным шагом в мир возможностей. Сейчас водители нужны, но если водители нам не будут нужны, то наше общество станет более свободным, оно ничем не будет ограничено. Так что я жду появления автомобилей без водителей.

Финансовая инклюзия – что это такое? Начали мы работать на этом направлении семь лет назад. Мы опубликовали уже первый статистический доклад пять лет назад, который показывал, что несколько сотен миллионов людей не имели доступа к финансовым системам. Сейчас, к счастью, число людей, которые не имеют доступа к финансовым транзакциям и финансовым инструментам, уменьшается, а это благодаря сотрудничеству между компаниями.

Не только наша компания работает над этим. Весь мир работает над тем, чтобы сделать финансовую систему более инклюзивной.

Что фундаментально важно сегодня? Нам нужно обеспечить цифровой доступ всем и каждому. У каждого должен быть репрезентативный профиль в Сети. Мы понимаем, что людям нужно дать возможность использовать технологии. Для этого нужно создавать программы цифровой персонификации, и в России над этим работают.

Мы пытаемся включить людей в единую цифровую систему. Это следующий шаг, и очень важный шаг. В России уже над этим работают.

55% транзакций в России проводится через «цифру». Это в принципе один из лучших результатов в мире. Россия – одно из самых передовых государств в мире. Это фантастический результат!

Произошло это за несколько лет. Как вы услышали от господина Собянина, у нас сегодня есть цифровые порталы, системы транзитные, мы можем делать цифровые покупки, и это прекрасно, но идти мы должны дальше. Премьер-министр сказал, у нас будет интернет вещей. Очень скоро мы начнём реализовывать интернет вещей, по крайней мере в России скоро это станет частью действительности… Нет смысла реализовывать интернет вещей, если нет интернета, в котором есть каждый человек, поэтому нам нужна инклюзивность. Каждый должен быть частью единого цифрового мира.

Мы много работали над этим, не только в России. Мы со многими сотрудничаем по всему миру, чтобы понять, как мы можем добиться прогресса на пути к большей инклюзии.

Мы сейчас подключаем к финансовым системам миллионы людей, они имеют теперь доступ к финансовым системам. Мы работаем в Африке, например, и с Полом мы об этом говорили. Я знаю, Unilever работает в Африке весьма активно, и мы пытаемся использовать существующие цепочки поставок Unilever, чтобы дать возможность маленьким компаниям, маленьким предпринимателям получать больше доступа к иностранным рынкам, закупать, в частности, продукцию Unilever. И мы теперь создали системы оплаты товаров (цифровую систему оплаты). Таким образом, банки сейчас могут давать кредиты этим малым компаниям в Африке благодаря тому, что эти компании теперь сотрудничают с Unilever, видите, мы связали всё воедино. Это модель, которая может работать в любой точке мира, в России, где угодно.

М.Уайнбергер (как переведено): Благодарю Вас, Энн.

Из интернета пришёл вопрос, хотя Вы отчасти на него ответили. Да, Вы сейчас продвигаете безналичный расчёт. А как Вы считаете: как будет дальше происходить цифровизация финансовых услуг, что будет происходить в будущем, какие будут новинки?

Э.Кернс (как переведено): Мы действительно видим это повсюду, и мы видим, что это происходит в мире с разной скоростью. Где-то расчёты производятся наличными – 99%, где-то, наоборот, 99% – это электронные платежи, в частности, в странах Скандинавии, по крайней мере в этих странах.

Я думаю, что есть один большой вопрос, которым нужно заниматься, как уважаемый господин Премьер-министр об этом говорил, – это вопросы кибербезопасности и киберпреступлений. Нам действительно нужно создавать безопасные системы, чтобы люди чувствовали, что эта система надёжна. Нам необходимо работать с данными потребителей таким образом, чтобы не возникало ощущение нарушения приватности.

Я считаю, что всё это развивается в достаточно быстром темпе. Уважаемый господин Премьер-министр говорил об искусственном интеллекте, и Аркадий (А.Волож) только что представил нам очень яркий пример этого. Искусственный интеллект на сегодняшний день используется для того, чтобы защитить граждан от проявлений киберпреступности. И вместо того, чтобы, скажем так, запоминать все пароли от электронных устройств и сервисов, мы можем использовать биометрические параметры, сенсоры для того, чтобы производить платежи – в Apple Pay, например.

Кстати, и Россия – одна из крупнейших стран, которая использует Apple Pay. Но если Вы, Марк, например, возьмёте мой телефон и начнёте что-то печатать там, то имеются определённые алгоритмы сегодня, которые показывают: это не Энн, это не её почерк, кто-то другой пытается завладеть её телефоном и проникнуть в систему.

Таким образом, искусственный интеллект принимает решение. Возможно, это попытка взломать устройство или завладеть им. То есть, эта система защищает мою платёжную систему. Такие разработки сегодня ведутся и используются, и я считаю, что нам необходимо сделать их повсеместными. Мы говорим со многими нашими клиентами, мы видим, например, что многие устройства уже используются для того, чтобы осуществлять покупки, продажи через интернет, и необходимость в биометрических алгоритмах и обеспечении безопасности возрастает.

Но не будем забывать о вопросе инклюзивности. Пол поднял очень важную тему. По мере того, как мы сейчас видим развитие этих фантастических технологических систем, нам нужно не забывать о людях. Премьер-министр в своём выступлении говорил о том, что в России необходимо больше подготовки по направлениям технологий, научной сферы. И я вижу, что те же потребности существуют и в других странах. Я вижу, что и женщины присутствуют сегодня в этом зале, но, к сожалению, они недостаточно представлены по многим направлениям развития технологий в мире. И я считаю, что это та тема, которая требует своего освещения, потому что половина человеческой расы не присутствует в этой сфере в нужном объёме.

Необходимо прикладывать больше усилий для того, чтобы повышать уровень образовательного ценза, доступности образования для женщин. Я считаю, что Россия здесь тоже может взять на себя лидирующую роль, учитывая уровень развития её образовательной системы.

Так или иначе это разные игроки и в масштабе страны, и в международном масштабе, которые должны быть включёнными в финансовую систему, для того чтобы покупать, продавать, управлять эффективно своим бизнесом, чтобы быть частью огромных цепочек поставок, в которых, конечно, есть и крупные компании, в частности, в рамках китайской инициативы «Один пояс – один путь», когда и Евразия включается в этот процесс.

И здесь открываются большие перспективы для того, чтобы ещё большему количеству людей предоставить новые возможности, особенно в сфере коммерции, чтобы и они стали частью глобальных цепочек поставок с помощью искусственного интеллекта и биометрических систем.

М.Уайнбергер: Большое спасибо, Энн. Благодарю за Ваш комментарий.

У нас состоялась прекрасная дискуссия. Мы говорили о преимуществах технологий, о рисках, каким образом работать с ними, каким образом разрабатывать это видение.

Господин Премьер-министр, хотелось бы обратиться к Вам. Вы говорили о цифровизации, о роли России. Может быть, Вы также могли бы в заключение высказаться.

Д.Медведев: Я тут внимательно всё слушал, кое-что даже записывал – ручку никто пока не отменил.

Несколько комментариев. Очевидно, что всем нужно торопиться в сегодняшней ситуации, но разумно. И при этом возникает целый ряд вызовов, которые, на мой взгляд, нужно решать и компаниям, и обычным людям. Вы рассказывали, что очень много бумажек, которые нужно заполнять, в то время как есть электронные формы, которые бизнес активно использует. Но эта проблема не так проста, как кажется. Что долговечней – бумага или сервер? Здесь не всё просто. Я сегодня не могу запустить компьютер, который покупал в 1998 году. Просто не могу, потому что он или умер, или ни с чем не стыкуется. А бумаги, которые я купил или мне дали в 1998 году, все живы. Поэтому нужно создавать международные стандарты. Нужны универсальные носители, общий язык. И над этим должно биться всё человечество.

Вполне вероятно, что блокчейн, если он возникнет в том объёме, о котором нам рассказывают, способен будет заменить бумагу. Но пока эта проблема остаётся. Как одна из проблем.

Господин Возер говорил об изменении структуры бизнеса. Если раньше была вертикальная структура, то сейчас – платформенная. Действительно, структура многих компаний будет сильно меняться, как и бизнес-модели. При этом очевидно, что меняется и культура компаний, происходит умирание отдельных профессий. Мы об этом сегодня подробно не говорили, но эта проблема есть. И это проблема международная, это проблема национальная, это проблема не одной компании. И здесь нет универсальных рецептов, здесь просто нужно друг другу помогать.

Господин Уайнбергер задал вопрос, как удалось достичь такого уровня цифровизации в Москве. Ответ прост: нужно лично этим заниматься. Вот мэр Москвы этим занимается лично, я знаю. И поэтому есть результат.

Господин Полман. Мы вчера на нашем мероприятии – я имею в виду заседание FIAC, или Совет по иностранным инвестициям, – говорили о миссии бизнеса в современном мире, включая культурную, моральную миссию. Это действительно так. Это сегодня уже превратилось в абсолютно очевидный императив, возникает вопрос доверия. Кому можно доверять?

Если раньше всякий бизнес был основан на доверии, то сейчас возникают вопросы. Своему контрагенту я доверяю. А машине можно доверять? Искусственному интеллекту можно доверять? До какой степени? И здесь нет очевидных решений, но есть очевидная истина: если технология, новая интеллектуальная модель не защищает людей, то она не нужна. Иными словами, технологии должны помогать.

Давайте заниматься именно такими технологиями – в интересах людей. Мне кажется, это абсолютно правильно. Аркадий Волож рассказывал интересную историю про Незнайку. Это тоже вернуло меня во времена детства. Очевидно, что если говорить о беспилотном транспорте (это сегодня тема актуальная и интересная), то есть три вида беспилотников – и искусственного интеллекта, который применяется на транспорте. Первый вид искусственного интеллекта уже есть в значительной части машин – это интеллект, который помогает нам двигаться, сигнализирует о препятствиях, выбирает музыку, сообщает о дороге и так далее. Это всё уже повседневная реальность. Второй вид беспилотных транспортных средств – это когда рядом с беспилотным компьютером сидит пилот, который в случае чего хватается за руль и пытается что-то корректировать. Наконец, есть третий вид – это в собственном смысле беспилотный транспорт. Я не знаю, как быстро мы придём к абсолютно беспилотному транспорту. Во всяком случае, некоторые футурологи считают, что профессия водителя умрёт через 30 лет. Не факт. Когда писалась книга «Незнайка в Солнечном городе», в 1958 году, значительная часть футурологов, которых тогда так не называли, или фантастов, которые строили в том числе коммунизм в нашей стране, считали, что самолёты в наше время будут летать со скоростью 5 тыс. км в час и мы будем перемещаться из Москвы в Нью-Йорк за полтора-два часа. Они не летают так, они летают с прежней скоростью. С абсолютно той же скоростью, что в конце 1950-х годов. Дорого. А что пришло на смену? Пришёл интернет и «цифра». Нам не нужно летать друг к другу. Можно просто пообщаться через интернет, используя цифровые технологии. Может быть, мы станем свидетелями того, что и ездить не нужно будет.

Госпожа Кернс говорила о вовлечении людей в финансовую систему. Абсолютно справедливо, что многие люди на нашей планете оторваны от финансовой системы, от возможности участвовать в транзакциях, возможности что-либо переводить и других возможностей. Действительно, интернет вещей не может быть просто без интернета. Я скажу даже больше: интернет вещей не заменит самих вещей. Потому что виртуальный мир и реальный мир – это всё-таки разные миры. И об этом мы тоже должны помнить, когда принимаем решения на государственном уровне.

Кибербезопасность, о которой вы говорили, это общая проблема. Я сам об этом говорил. Я лишь одно замечание ещё сделаю. Кибербезопасность – очень важное направление государственной корпоративной деятельности. Но она тоже должна защищать людей, а не разделять их. И мне кажется, сейчас это весьма актуально, с учётом самых разных политических моментов, существующих в мире.

Но с каждой сессией наших «Открытых инноваций» я становлюсь всё более и более оптимистичным, глядя в наше будущее. Так, что я хотел поблагодарить всех наших гостей за то, что вы не только поучаствовали в Комиссии по иностранным инвестициям, но и рассказали о том, что нас ждёт впереди.