VI Московский международный форум «Открытые инновации»

Выступление Дмитрия Медведева

Выступление Премьер-министра Люксембурга Ксавье Беттеля

Выступление футуролога, профессора City College of New York Митио Каку

Выступление президента, председателя правления ПАО «Сбербанк России» Германа Грефа

Выступление председателя совета директоров компании Alibaba Group Джека Ма

Выступление генерального директора Govtech Singapore Жаклин По

Выступление технического директора Государственной цифровой службы Правительства Великобритании Лиама Максвелла

Международный форум инновационного развития «Открытые инновации» проводится в Москве с 2012 года. Соорганизаторами выступают Минэкономразвития России, правительство Москвы, Фонд инфраструктурных и образовательных программ «Роснано», Российская венчурная компания, Фонд содействия инновациям, фонд «Сколково», Внешэкономбанк.

Форум работает в формате трёх тематических дней. Ключевой повесткой первого дня форума стала цифровая трансформация традиционных компаний и отраслей, а также революция в управленческих технологиях. Второй день «Открытых инноваций» будет посвящён изменениям в системе государственного управления в связи с глобальной цифровизацией. В третий день форума состоится обсуждение социальных аспектов цифровой экономики.

Пленарное заседание форума

Из стенограммы:

Дмитрий Медведев: Уважаемый господин Беттель! Уважаемые участники, гости нашего пленарного заседания! Дамы и господа! Добро пожаловать в «Сколково», на шестой форум «Открытые инновации». В этом году его темой стали вопросы цифровой экономики. Сейчас я хотел бы поделиться некоторыми своими оценками того, что происходит.

Цифровая экономика сегодня уже является данностью, причём не по распоряжению властей или по инициативе отдельных предпринимателей. Это то, что нас окружает в прямом и переносном смысле. Смартфоны, мобильный интернет, общение в социальных сетях, e-commerce, электронные платежи – всё это часть современного образа жизни. Обработка данных позволяет не только предсказывать поведение потребителей, но и строить новые бизнес-модели, которые трансформируют целые рынки. Буквально 10–15 лет назад это было сложно представить.

Некоторые говорят, что данные – это новая нефть. Тот, кто научится превращать информационные массивы в полезные решения, тот выиграет. И наоборот, тот, кто упустит эти возможности, останется на месте, может быть, даже навсегда. Это верно и по отношению к отдельным компаниям, отраслям экономики, и к целым государствам. Соревнования, безусловно, носят уже планетарный характер. Последствия этого на себе ощущают практически все. Во-первых, сами люди, во-вторых – традиционные компании (то есть те компании, которые успешны в традиционных секторах экономики), в-третьих – государства.

На этих трёх составляющих я и остановлюсь.

Первое – это готовность людей адаптироваться к новой технологической волне.

Мы немало сделали, чтобы цифровая культура стала для нашей страны привычной, притом что для нас эта задача сложнее, чем для многих других стран. Россия достаточно неплохо продвинулась в различных международных рейтингах. Например, по индексу готовности стран к сетевому обществу мы за пять лет продвинулись на 36 позиций.

По данным нашей статистики, 75% домашних хозяйств имеют доступ к интернету, по количеству пользователей интернета мы являемся первой страной в Европе. Более половины получателей государственных услуг выбрали уже онлайн-технологии. Но при этом мы, конечно, не должны забывать о так называемой аналоговой России: о цифровом неравенстве регионов, об удалённых населённых пунктах, где нет скоростного доступа в сеть. И должны учитывать такой факт, как цифровой разрыв поколений. Это тоже та проблема, которая есть у нас, но она есть и в других странах.

Цифровая трансформация сильно меняет рынок труда. Спрос будет расти на специалистов в области анализа больших данных, математического моделирования, финансовых технологий, кибербезопасности. Профессии, с другой стороны, которые связаны с рутинными видами деятельности, обработкой типовой информации, могут пострадать в наибольшей степени. И нужно думать, как помочь людям адаптироваться к новым условиям.

Трансформация уже затрагивает все уровни образовательной системы.

Новые требования предъявляются на всех уровнях, начиная со школы. Конечно, мы поддерживаем талантливых детей, которые проявили себя в области информатики и математики, помогаем учителям овладевать современными компетенциями, будем развивать систему математического и инженерного образования, тем более что специалисты мирового уровня, как известно, в области программирования и криптографии у нас есть. Но мы пока недостаточно используем свой интеллектуальный потенциал, для того чтобы двигать экономику, наши идеи пока слабо трансформируются в готовые коммерческие технологии. У нас много изобретателей, но мало законченных предпринимательских проектов. Это очевидно слабое место. Во многих зарубежных инжиниринговых и IT-компаниях, в той же самой Кремниевой долине, немало наших соотечественников. Наша задача – чтобы молодые таланты развивали свой потенциал здесь.

Для решения именно таких задач в своё время мы и придумали «Сколково», где мы находимся, и таких центров с концентрированным IQ должно быть как можно больше. Это наша принципиальная политика, на её реализацию направлен и новый закон, который был принят, об инновационных научно-технологических центрах. Мы такие инновационные комплексы, центры создаём. Совсем недавно я подписал постановление о создании на территории Пушкинского района Петербурга нового инновационного кластера. Там появятся научные центры, лаборатории, учебные здания, жильё, инновационные производства и будет построен новый кампус для Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики. Этот университет – один из лучших университетов нашей страны в этой сфере, его команда стала в этом году семикратным победителем чемпионата мира по программированию.

Второй блок вопросов, о котором я хотел бы сказать, это то, готовы ли наши компании к цифровым изменениям. Ведь цифровизация не только меняет образ жизни людей, но и принципы работы, как я уже сказал, традиционных отраслей экономики: энергетики, транспорта, машиностроения. Новые гражданские лайнеры, например, такие наши лайнеры, как «Сухой Суперджет 100» и МС-21, уже спроектированы в цифре, конструкторские бюро обмениваются безбумажной документацией, оцифровка позволяет применять новые технические решения, авиакомпаниям можно сразу же планировать сервисное обслуживание, оптимизировать загрузку своего флота. Для того чтобы эту всю работу вести, мы приняли совсем недавно программу «Цифровая экономика» и систему управления этой программой. Инициирован диалог государства и бизнеса по пяти направлениям: это нормативные акты, кадры, образование, формирование исследовательских компетенций и технических заделов, информационная инфраструктура и информационная безопасность. По каждому из них определены центры компетенций и рабочие группы.

Мы, конечно, не собираемся всё это делать директивным способом, это невозможно. Цифровизация – это вопрос конкурентоспособности самого бизнеса. В конечном счёте сам бизнес в этом заинтересован. Ещё вчера никому не известные стартапы способны выбить с рынка очень солидных, серьёзных игроков (и это происходит во всех странах), предложить лучшую бизнес-модель, продвинуть своё платформенное решение.

В ближайшие годы должно возникнуть много динамичных цифровых компаний. Для этого есть хороший потенциал. Причём этого можно добиться быстро при сравнительно небольших затратах. Речь идёт о транспортных и логистических услугах, здравоохранении, образовании, финансовых технологиях, «умной» городской среде, современном аграрном производстве и других направлениях.

Будем подключать к интернету удалённые районы, больницы, школы. Кроме того, в ближайшее время у нас начнётся создание сети мобильной связи пятого поколения. Это довольно сложная задача с учётом того, что она требует довольно значительных затрат. Но в любом случае это ускорит развитие высокотехнологичных компаний. Мы продолжим создавать условия для привлечения ими инвестиций, для работы венчурных фондов, которые готовы поддерживать российские стартапы.

И наконец, третья тема, на которой хотел бы остановиться, – готово ли само государство к такой трансформации.

Конечно, в масштабах такой страны, как Россия, эту задачу решать и сложно, и интересно.

Цифровизация меняет подходы к государственному управлению и правовому регулированию. Возникает целый ряд проблем в области интеллектуальных прав, защиты личной, персональной информации, связанных с трансграничным характером абсолютного большинства сервисов, когда порой невозможно отследить юрисдикцию и правила, по которым действуют такие компании.

По мере развития технологий интернета вещей возникнет вопрос, а готова ли вообще наша критическая инфраструктура, да и в целом повседневная жизнь людей – готовы ли мы к тому, чтобы такого рода деятельность контролировалась извне, в том числе за счёт использования зарубежных цифровых платформ. Это действительно проблема для государства и для отдельных людей.

Новые технологии, такие, например, как блокчейн, способны радикально трансформировать юридические операции, связанные с учётом и подтверждением данных, с использованием контрактов. И при этом в силу своей природы они не могут принадлежать одной стране или группе стран.

Вместе с тем при всякой трансформации возникает и много пены, о чём тоже сейчас говорят. Бум на рынке криптовалют, другие инициативы на базе блокчейна при отсутствии чётких правил способны сгенерировать довольно серьёзные риски, за которые не могут отвечать децентрализованные игроки, а тем более анонимные игроки.

Скорость технологических изменений требует от регуляторов и большей гибкости. Барьеров, в том числе нормативных, должно быть как можно меньше. Мы должны оценивать новые нормативные требования с точки зрения задач цифровизации. Нормотворчество – это очевидно уже сегодня – не будет успевать за ростом технологий. Но это не значит, что регулирования вообще не должно быть. Более того, многие идеи не проходят испытания рынком и просто улетают, отсеиваются. Это нормально. В мире уже наработан опыт в этой сфере. Например, создание отдельных пилотных площадок, свободных от избыточных требований. Этот подход позволяет протестировать технологические решения в относительно узком объёме. Во многом подобным подходом мы и руководствовались, когда создавали центр «Сколково».

Уважаемые коллеги! Завершая, хотел бы сказать, что у нас имеется потенциал, чтобы гарантировать цифровой суверенитет, но мы не собираемся замыкаться и строить такой цифровой колхоз, как это можно назвать. Ёмкость российского рынка в любом случае ограниченна. Мы будем продвигать наши разработки на глобальные рынки, но хотели бы действовать совместно с международными партнёрами. При этом важно создавать среду доверия даже сегодня, хотя это не всегда просто, как вы знаете, в силу известных причин. Но мы открыты, и надеюсь, что этот диалог продолжится и здесь, и на других дискуссионных площадках.

Ещё раз всех приветствую на «Открытых инновациях» и благодарю за внимание. 

Ноа Рафорд (главный операционный директор Dubai Future Foundation, модератор заседания) (как переведено): Господин Председатель Правительства, если мы посмотрим на достижения России в цифровой технологии, каковы основные из них, произошедшие за время Вашего правления?

Дмитрий Медведев: Я только что об этом говорил. Мы в известной степени занимаем уникальное положение в области цифровых технологий именно в силу того, каковы масштабы нашей страны. Но если говорить о том, что вообще приносят цифровые технологии в наш мир, здесь можно много рассуждать с разных точек зрения, включая даже философские подходы. Мне кажется, что самое важное – то, что цифровые технологии экономят всем нам, присутствующим в этом зале, время. А что самое ценное в человеческой жизни, которая конечна, к сожалению? Время. То, на что у нас с вами уходили часы, недели, иногда годы, сегодня можно сделать за несколько минут. Вспомните, как мы во время бесед, например в дружеском кругу, обсуждали тот или иной вопрос, а потом возникала необходимость пойти и посмотреть, что означает то или иное понятие, где находится то или иное место. Мы шли в библиотеку, рылись в книгах. Сейчас все достают гаджеты, залезают в «Википедию» или в какой-то иной словарь и отвечают на вопрос буквально через 10–15 секунд.

Государственные услуги. У нас более половины государственных услуг уже проходит в цифровой форме. Да, не всегда идеальное качество, тем не менее это есть и это очень важно. Люди выбрали цифру, потому что это позволяет экономить время.

Покупки. Сейчас значительная часть покупок совершается через интернет. Я 20 минут назад общался с господином Ма (председатель совета директоров компании Alibaba Group Джек Ма) и сказал, что в прошлом году общий объём интернет-торговли в нашей стране приблизительно составил триллион рублей. Цифра вроде большая, даже если перевести в доллары, но на самом деле она маленькая. Мы хотели бы и дальше развивать именно эту сферу, потому что это всего лишь 3% от объёма розничной торговли. Тем не менее это людям удобно, именно поэтому эта сфера развивается. И так далее. 

Иными словами, всё, что я перечислил, и абсолютное большинство того, что я не назвал, позволяет нам экономить силы и время. И это, наверное, самое главное, что создаёт цифровая экономика.

Ноа Рафорд: Мы сейчас находимся в непростой ситуации в отношениях России и Запада. В такой ситуации становится сложнее с точки зрения глобальных технологий или есть какой-то российский путь в этом отношении?

Дмитрий Медведев: Конечно, цифровые технологии глобальны. А всякого рода ограничения, санкции носят персональный, адресный характер. И это прямое противоречие. Но, с другой стороны, именно в силу глобальности цифровых технологий они в значительной мере не способны испытать на себе влияние санкций. Иными словами, они не подвержены санкциям. И в этом как раз преимущество и глобального мира, и цифровых технологий. Можно пытаться кого-то в чём-то ограничивать, но очень трудно ограничить в этих технологиях. Конечно, мы этому не рады, это абсолютно очевидно. Не мы это всё придумали, как принято говорить, не нам это всё завершать. Чем скорее это закончится, тем лучше для всех.

Если говорить о каком-то нашем отдельном пути в цифровой мир, то его, конечно, нет. Мы все вместе, всё человечество идёт по этому пути, создавая прообраз будущего искусственного интеллекта в различных его стадиях, решая абсолютно прикладные задачи, включая интернет вещей. Здесь нет какого-то отдельного пути. Но мы, конечно, используем свои возможности, свои преимущества, в том числе подготовку наших кадров, классных специалистов, которых мы имеем в этой сфере, для того чтобы, что называется, играть свою игру. Но мы бы хотели заниматься этим вместе с другими. Собственно, в этом цель цифровой экономики и вообще цифрового развития в современном мире. Будем делать это и дальше, нравится это кому-то или не нравится. Уверен, что мы добьёмся немалых успехов.

Ноа Рафорд: Спасибо, господин Председатель.

Сейчас передадим слово Премьер-министру Люксембурга Ксавье Беттелю. Россия – крупнейшая страна в мире по занимаемой площади, а Люксембург относится к числу наименьших, что не мешает Люксембургу занимать второе место в мире по показателю ВВП в пересчёте на душу населения. Ещё недавно экономика Люксембурга покоилась на сталелитейном деле, а затем – на банковском.

Не могли бы Вы поделиться с нами некоторыми стратегиями, которые Люксембург использует для перехода к цифровизации?

Ксавье Беттель (как переведено): Россия и Европа – это соседи. И что важно в цифровом мире – он не знает границ. Я не могу, в общем-то, сказать так, что мы зажаты между Соединёнными Штатами и Азией. Нам нужно выработать стратегию для этого континента. Это будет хорошая стратегия, если Россия и Европа по цифровой повестке будут работать вместе.

Вы уже сказали о сталелитейной промышленности, о банковском деле. Мы весьма активны в телекоммуникациях. Например, Люксембург является лидером по спутниковым технологиям. Да, как вы знаете, мы занимаемся и space mining – это, может быть, новая вещь для будущего.

Вы сказали, что на земле моя страна занимает небольшое место, но страна-то наша большая, даже в космическом пространстве она велика, и мы растём ежедневно.

Есть разные вещи фактически.

Первое – это рейтинги. Рейтинги мне нравятся, когда я вижу, что в последнем рейтинге мы входим в двадцатку самых эффективных стран с точки зрения инноваций, инфраструктуры и так далее. Мы всегда возглавляем рейтинги.

С точки зрения администрации ключевая вещь – это инфраструктура, её нужно построить. Затем – как вы работаете в плане администрирования, вот это-то оказывается сложнее. Мы решили не создавать цифровые министерства, где есть какой-то один человек, который этим занимается, я взял эту задачу на себя. Мне легче убедить премьер-министра, когда он сам занимается цифровой технологией.

Я хотел это сделать, потому что очень часто у нас чиновничья ментальность, а это враг цифрового мира. Скажем, образование – это одна вещь, финансовое дело – другая, экономика и инфраструктура – третья. Это самый большой враг цифровой повестки дня.

Я хочу, чтобы такая ментальность не проникала в нас, с тем чтобы мы работали не параллельно, а все вместе. Мы создали цифровую инициативу, где мы работаем вместе с частным сектором. Это беспроигрышная ситуация. Если мы работаем вместе, мы не должны думать, что государственный сектор и частный – это враги. Нам нужно регулирование, но его достаточно, чтобы найти правильный баланс.

Но самое важное, о чём я говорил уже, – это образование. Нам необходимо обучать людей. Речь идёт не просто о людях, которые занимаются декодированием, – нам нужны люди с разными навыками, которые бы взаимодействовали, работая вместе, в команде, которые могли бы обмениваться друг с другом. Действительно, страна должна быть открытой, мы не должны быть крепостью. Лондонский договор пятидесятилетней давности – мы должны быть открыты всем. У нас в стране 50% населения не являются люксембуржцами, а в столице 70% не являются люксембуржцами, это обеспечивает успех нашей страны.

Быть открытыми другим, научиться чему-то новому друг у друга – это очень важно в процессе образования и в цифровом мышлении. Например, я просто иногда прихожу в ужас, когда я что-то пишу по администрированию и вынужден повторять четыре раза один и тот же документ. Для администрирования я должен быть более эффективным, нужно следовать принципу: если что-то находится в моих руках, – должно оставаться в моих руках. Есть масса мелочей, но для того, чтобы изменить жизнь граждан, всё это необходимо. И необходимо вовлечь людей в цифровую революцию. А это настоящая революция, она обладает огромным потенциалом. Мы полностью согласны, что наша страна находится на переднем фронте. Я не хочу отстать от поезда, я не знаю, когда следующий поезд придёт. Мы знаем и гордимся тем, что всегда занимаем первые места во многих рейтингах. Вы должны думать цифровым образом. И думайте о простых вещах, не всегда о сложных, это упрощает дело.

Вопрос: А Вы не могли бы подробнее поговорить о культурных изменениях, которые необходимы, чтобы переходить к новому способу ведения дела?

Ксавье Беттель: Образование, как уже сказал, весьма важная часть этого. Я не хочу обвинять кого бы то ни было, но есть и культурные проблемы. Господин Ма – это сейчас всемирно известный и успешный бизнесмен. Но когда у него впервые возникла какая-то идея, он не знал ещё тогда, что станет настолько успешным бизнесменом, как сегодня. Мы должны доверять молодым людям, когда у них возникают идеи. Очень часто мы их осуждаем, если они терпят неудачу, банкротятся. Как государство мы должны их поддерживать, даже если мы теряем деньги. Я предпочитаю инвестировать, рисковать и стать частью какого-то большого проекта, нежели обвинять людей, если они что-то пытаются взять в аренду.

Мы сделали инкубатор недавно совместно с Vodafone. Это частное государственное партнёрство. Мы предоставляем деньги для стартапов. Мы должны верить в стартапы. Как Премьер-министр, я хочу, чтобы люди поднимались всё выше, а не лежали на боку, чтобы они гордились тем, чем занимаются. Я буду очень рад, если у нас в Люксембурге появится следующий Джек Ма – свой, люксембургский. (Извините, что я ещё раз говорю о Вас.) Но он был профессором, преподавателем, и он взял на себя этот риск. И вот именно это мы должны сделать: помогать людям, брать этот риск. Это не мечта, это может стать реальностью, если мы будем работать вместе.

Я говорю не только о Люксембурге, я говорю о Европе. Лучше инвестировать в идеи, иногда терпеть неудачу, главное, чтобы люди верили в себя. Тогда появится поколение людей, которые верят в себя, и у вас будет отличное поколение будущего.

Вопрос: Вы говорили о важности брать на себя риск, особенно для молодёжи. Не могли бы привести какие-то примеры, не только из своей страны – может быть, из других?

Ксавье Беттель: У меня принцип в политике: я не даю советы другим странам, в особенности с учётом размеров моей страны. И трудно говорить крупным странам, что им делать. Но нужно верить в людей, заниматься образованием. Если вы не занимаетесь образованием, даже в Люксембурге… Вы говорили, что мы богатая страна, но после кризиса несколько лет назад нам потребовалось поработать с бюджетом. Мы сэкономили немало денег и вложили их в людей.

Инвестируйте в образование, в исследования, инвестируйте в убеждения. Люди, которые готовы заниматься чем-то, должны знать, что они найдут поддержку и возможности в Люксембурге. Мы должны их поддерживать! У нас стабильное правительство, которое не поменяется в следующем месяце. Я не хочу организовывать референдум, чтобы решить, оставаться в Евросоюзе или нет. Я люблю Евросоюз и хочу там остаться. Прогнозируемость очень важна. У нас стабильное правительство. И действительно правительство, которое ориентировано на бизнес.

Во многих странах иногда вы стыдитесь, достигая успеха, а мы гордимся историями успеха наших соотечественников. Мы любим людей, которые любят рисковать и которые могут сказать: «Я не просто хочу делать что-то, я хочу изменить что-то! Я хочу делать маленькие вещи и превратить их в большие!» И это касается не только Европы, это проблема для многих стран. Мы должны больше поддерживать людей, в особенности тех, кто терпит неудачу в первый раз.

Я не за один час научился кататься на коньках, я терпел неудачу, падал, но вставал, снова падал и поднимался. Может быть, это неудачный пример, но я верил в некоторые вещи и это делал. И это самое важное, особенно с учётом цифровой повестки в бизнесе.

Следующие крупные вещи могут быть созданы завтра в каком-то гараже, где-то в маленькой деревеньке – вот что вызывает удивление на этом рынке.

Ноа Рафорд: Теперь я хотел бы поговорить с тремя ведущими специалистами в области технологий о том, что готовит для нас будущее, что мы как корпорации в частном секторе можем делать для того, чтобы использовать эти возможности.

Хотел бы начать с профессора Митио Каку. Вы ведущий футуролог, известный уже много лет. Что Вы думаете о цифровой революции? Куда она ведёт и как она связана с другими технологиями – биотехнологиями, геномикой?

Митио Каку (футуролог, профессор City College of New York) (как переведено): В последующие годы компьютерные чипы будут стоить буквально копейки, дешевле, чем мусор, чем бумага, предназначенная для утилизации. И даже наши контактные линзы – если мы их наденем и просто моргнём, то выйдем в интернет. Вы представляете, как студенты будут сдавать экзамены с такими технологиями? Им не надо будет запоминать всё, что рассказывают на лекциях. Это революционизирует сферу образования, потому что не будет больше необходимости запоминать. Они моргнут, и информация станет доступна.

Вы видите искусственный интеллект – Robodoc – это робот, который говорит на любом языке, способный бесплатно обратиться в интернет и найти необходимую информацию, чтобы дать совет по медицине. Врачи используют Robodoc как своего помощника. Вам не надо говорить на определённом языке, чтобы получить эту услугу.

Или робот-юрист, который также будет говорить на любом языке и сможет оказать юридическую помощь. Я верю, что это произойдёт. Объём этой экономики будет больше, чем объём автопрома. И ваш автомобиль тоже станет роботом. Он будет говорить с вами, может быть, вы будете спорить со своим автомобилем, беседовать с ним. Вы скажете автомобилю «припаркуйся», и он припаркуется. Это революционизирует городскую среду, и нам не надо будет больше беспокоиться о парковках.

Последний орган, который подвергнется цифровизации, – это наш мозг. Уже сейчас учёные проводят эксперименты: память можно загружать, подгружать в человеческий мозг. Это будет новая революция для интернета – появятся эмоции, чувства, ощущения, воспоминания, хранящиеся в интернете. Это трансформирует жизнь подростков. Вы сможете запомнить чувство, которое испытали на первой дискотеке, при первом поцелуе и так далее. В будущем вы сможете обратиться к интернету и вспомнить всё это, сможете общаться с людьми, которые там были когда-то с вами. То есть это почти волшебство. Мы называем этой «брейнет».

Биотех тоже переходит на цифровые технологии. Мы можем создавать носы, уши, кровеносные сосуды, почки. Печень будет выращиваться для тех, кто страдает алкоголизмом и циррозом печени. И так далее.

И экономика становится цифровой. Капитализм основан на спросе и предложении, но когда вы что-то покупаете, вы не знаете, какая маржа у продавца, потому что человек может мухлевать. А в цифровой экономике вы сможете узнать, кто мухлюет, у кого самые справедливые цены. Вы сможете всё это видеть при помощи контактных линз. Поэтому будет идеальный спрос и идеальное предложение. Кто-то выиграет от этого, кто-то проиграет. Посредники проиграют. Почему Amazon стала такой крупной компанией? Почему Uber так быстро распространился? Потому что они заменили посредников цифровыми технологиями. Если хотите стать миллиардерами, возьмите любую отрасль промышленности, посмотрите, где существуют трения, где есть посредники, где есть препятствия, где у людей возникает разочарование, трудности. Переведите всё это на цифровые технологии, и вы сможете стать основателем нового Amazon.

Ноа Рафорд: Спасибо, профессор. Да, это будущее и вдохновляет, и пугает нас, будем осторожны. Господин Греф, безусловно, от Вас требуется разбираться в технологиях, у Вас компания с 300 тысячами сотрудников. Можете рассказать, как Вы внедряли все эти перемены?

Герман Греф: Я сейчас с удовольствием слушал нашего гостя Митио Каку. Я вспомнил, что лет семь назад прочитал первую его книгу, которая называется «Физика будущего». Я читал раздел про искусственный интеллект очень невнимательно. Там было написано, что примерно к 2070 году человечество ещё не создаст такой всеобъемлющий искусственный интеллект, который можно будет активно использовать. Я, честно говоря, тогда расслабился. Думаю, слава богу, можно какое-то время в эту сторону особо не смотреть. Но даже футуристы, даже такие выдающиеся, как господин Каку – он действительно выдающийся футурист, – иногда ошибаются, потому что с этими предсказаниями не может успеть никто.

И я хотел бы сказать только о трёх практических вещах, которые сегодня перед нами стоят как ключевая задача.

Первое. Я бы сказал о двух технологиях, которые мы рассматриваем как крайне перспективные. Это блокчейн – технология, которая может в целом изменить мой сектор, в котором я работаю, просто драматически. Если всерьёз посмотреть на последствия применения этой технологии, в общем, очень тяжело там найти место традиционным банкам. Она позволяет автоматизировать практически все процессы, особенно в соединении с искусственным интеллектом. И второе, это, конечно, квантовый компьютинг. Я знаю, что Джек (Д.Ма) недавно основал некую ассоциацию, которая поддерживает квантовый компьютинг. Мы тоже в России сейчас работаем над созданием такой ассоциации, и нам кажется, что это одна из серьёзнейших прорывных технологий, которая должна быть в центре внимания и Правительства, и корпораций.

Что касается применения технологий сегодня, то, конечно, в мейнстриме находится такая технология, как искусственный интеллект. Мы говорим, что искусственный интеллект сегодня – это как электричество в начале прошлого века. Если раньше мы предполагали, что машинное обучение, искусственный интеллект, большие данные – это то, что мы можем использовать в процессе принятия нами решений, в том числе кредитных решений и так далее, то сегодня фактически нет ни одной области нашего бизнеса, в которой мы не применяли бы искусственный интеллект.

В финансовом бизнесе пять ключевых таких направлений. Первое – это, конечно, всё, что касается интеллектуального эдвайзера. Это то, что называется «персональный финансовый менеджер», и так называемые боты, которые отвечают на типовые запросы наших клиентов в кол-центрах и так далее. У этой технологии огромное будущее, я думаю, что буквально через три-пять лет у нас просто не останется на этой функции людей, потому что каждый день искусственный интеллект учится и становится всё более и более точным в своих ответах и прогнозах.

Второе направление – то, что мы начали осваивать первым. Это то, что называется data drilling decision making – принятие решения на основе анализа больших данных. Мы применяем это как в нашем корневом бизнесе, так и при принятии кредитных решений. У нас примерно 99% кредитных решений по физическим лицам принимаются без участия человека автоматически и примерно 35% кредитных решений – по корпорациям. Мы хотим эту цифру во втором случае довести до 70% через три года.

Это, конечно, колоссальный сдвиг. Колоссальный сдвиг в сути того, что мы делаем.

Третье направление – это, конечно, кибербезопасность. Мы, наверное, самая большая транзакционная организация в стране. У нас на пике примерно 7–8 тыс. транзакций в секунду происходит. И анализировать эти транзакции можно только с использованием искусственного интеллекта, что мы сейчас и делаем. И, по опросам, 74% клиентов предпочитают безопасность при транзакциях, скажем, по кредитным картам такой приятной для клиента вещи, как кешбэк. И безопасность входит в число самых главных приоритетов наших клиентов. Поэтому во всём, что связано с кибербезопасностью, мы каждый день используем искусственный интеллект, и машины каждый день учатся бороться с хакерами. Особенно с тем, что мы называем социальной инженерией, когда человек сам вовлечён в процесс списания собственных денег.

Четвёртое направление – это анализ наших клиентов. Каждый наш клиент перестаёт быть усреднённым. Мы всё больше и больше начинаем понимать его конкретные потребности. И здесь маркетинг и работа с каждым клиентом индивидуально – это ключевое направление, где мы используем системы искусственного интеллекта.

Пятое направление – это автоматизация практически всей нашей деятельности, начиная от бэк-офиса, бухгалтерии, аудита и заканчивая деятельностью юристов. Все простые операции будут автоматизированы.

Это то, что мы делаем каждый день, и то, что, мы видим, к 2020 году станет обычным делом практически во всех корпорациях.

Последний момент. Это очень важно, что вы собрали здесь представителей Правительства, лидеров Правительства и бизнес. В цифровом мире невозможно продвинуться без коллаборации бизнеса и правительства, потому что мы практически на каждом шагу упираемся в регулирование и в необходимость сотрудничества с Правительством. И в России мы видим очень большое внимание Правительства, в особенности после принятия программы «Цифровая экономика». Новая эра будет ознаменована тем, что бизнес и Правительство будут работать рука об руку, с тем чтобы, как сказал Дмитрий Анатольевич, самый главный ресурс, который мы имеем, – время – экономить для наших клиентов, для наших граждан.

Ноа Рафорд: Спасибо, господин Греф.

Вы коснулись очень важных последствий развития технологий, как и господин Каку. Со временем технологии позволят нам достигать большего меньшими средствами, и это повлияет на трудовые ресурсы. И я хотел бы спросить господина Ма, как повлияют новые технологии на рынок труда. Должны ли люди опасаться?

Джек Ма (председатель совета директоров компании Alibaba Group) (как переведено): Многие говорят о том, что новые технологии вытеснят людей. Но, я думаю, здесь не нужно так беспокоиться. Я думаю, что эта проблема разрешится сама собой со временем. Просто мы недостаточно хорошо понимаем это будущее. Люди беспокоятся о будущем, потому что они плохо его представляют, они недостаточно уверены в себе, у них не хватает воображения, чтобы представить, каким оно будет.

У нас нет сейчас этих решений, но у кого-то они будут. Мы должны полагаться на нашу молодёжь. 7 миллиардов человек сейчас в мире. Среди нас есть достаточно много умных людей, которые смогут предложить эти решения.

И второй момент. В прошлом люди работали как машины, но со временем, в будущем, машины станут больше людьми, а люди смогут быть людьми. У людей есть религия, у людей есть ценности. Я не думаю, что машины смогут вытеснить людей полностью. Если посмотреть на прошлые технологические революции, на индустриальную революцию и так далее – да, они меняли структуру трудового рынка, и, я думаю, мы увидим это снова. Мы должны беспокоиться скорее о своей судьбе, чем о судьбе будущего мира. Каждый из нас.

Я думаю, что большинство людей увидят всё это и поверят в это. И они станут лидерами. Если хотите быть лидером или миллиардером, вы должны иметь уверенность.

Уже через 30 лет интернет станет важнее, чем нефть. Я думаю, что интернет и цифровые технологии станут решением многих проблем. Это будет устойчивое развитие. Я думаю, что оно сделает людей более счастливыми.

Сейчас глобализация происходит неравномерно. Есть где-то 60 крупных компаний, которые доминируют. Но молодые люди должны найти своё место в этом мире. 80% людей в мире будут подсоединены к интернету очень скоро. И мы должны будем учитывать эти изменения. Я думаю, что миру нужна не «большая двадцатка», а «большая двухсотка», если можно так сказать. Электронная коммерция, электронная экономика… И не будет важно, сделано это в Китае, в США или где-то ещё. Но производство не будет создавать новые места, потому что машины, искусственный интеллект будут заниматься производством. Люди будут заниматься чем-то другим.

Я оптимистично смотрю в будущее. Нам не нужно беспокоиться об образовании. Господин Премьер-министр говорил об образовании. Видите, мы сидим здесь, у нас всё в порядке. Если мы научим наших детей всему теми же методами, которые использовались в последний век, не думаю, что это будет полезно. Нельзя соревноваться с машиной в интеллекте. Машины будут умнее нас. Мы, например, не можем соревноваться с автомобилем в скорости. Мы всё равно не сможем бежать быстрее, чем едет машина. Поэтому как мы должны учить молодёжь? Наверное, по-другому.

И последнее. Чтобы успешно обучать людей, мы должны объяснить им, что такое IQ, что такое EQ и так далее.

Ноа Рафорд: У нас есть время ещё для одного вопроса. Кооперация между государством и бизнесом очень важна в этом контексте. Как лучше развивать её, с Вашей точки зрения?

Джек Ма: Государство не должно создавать больше законов и регулирования для бизнеса.

Ноа Рафорд: Господин Греф, Ваше слово.

Герман Греф: Я думаю в этом мире, где мы все не успеваем, очень важное качество правительства – немножко отставать. Это, может быть, как раз тот случай, когда правительство должно чуть-чуть отставать от бизнеса, давая ему свободу. И регулировать только тогда, когда всё становится более ясным. Джек сказал такую фразу: «Сначала нужно себе представить». Вот правительство сначала должно увидеть, а потом регулировать. А не представить, отрегулировать, и тогда оно уже ничего не увидит.

Ноа Рафорд: То есть нужно включать воображение.

Что думает профессор Каку?

Митио Каку: Я думаю, что тенденция в том, чтобы нарезать пирог всё тоньше и тоньше. Но на экономику физики смотрят по-другому. Мы видим больший пирог. Откуда берётся благосостояние? Сначала был паровоз, потом возникли компьютеры, наука и технология. Они создают благосостояние. И здесь не так, что я что-то получаю, вы что-то теряете. Мы все здесь выигрываем. Я думаю, все выиграют от этого, потому что сам пирог становится крупнее.

Ноа Рафорд: Мы слышали выступления глав государств, представителей частного сектора. Хотели бы поговорить о госсекторе. Потому что госсектор тоже оказывается под влиянием цифровых технологий.

У нас есть представители Сингапура и Великобритании. Сингапур считается городом будущего. Они управляют своим ростом, используют цифровые технологии. Можно сказать, что это интеллектуальная страна – блокчейн, искусственный интеллект и так далее.

Великобритания – одна из ведущих стран с точки зрения использования электронных госуслуг. Вы создали также удобную цифровую платформу для бизнеса, для поставщиков. Сейчас Великобритания перестраивает свою систему предоставления электронных госуслуг. Цифровые инструменты помогают нам выполнять нашу работу лучше, но изменяют характер государственной службы. Каким образом вы рассматриваете этот процесс?

Жаклин По (генеральный директор Govtech Singapore) (как переведено): Большое спасибо за вопрос.

Вы знаете, что Сингапур по сравнению с Россией очень маленькая страна. Население у нас – всего 6 миллионов. Мы смотрим на цифровые технологии как на способ повышения продуктивности, производительности труда. 

Мы думаем, что на столе каждого госслужащего должен быть компьютер. Также думаем, что правительство должно быть для людей и обращаться к людям. Мы входим в эру, когда правительство будет с людьми, то есть совместно создавать услуги. Мы хотим помочь людям в этом, это очень большая область, где мы работаем.

Если мы будем выпускать очень большое количество данных, которые мы называем date ag, мы будем помогать и частному бизнесу, и транспорту, и всем остальным. Мы можем совместно создать будущее. Последнее, что мы сделали – создали программное обеспечение My responder на случай ситуации, когда человеку требуется срочная помощь, может быть, скорая помощь и так далее. Мы начали краудсорсинг в этой области не для того, чтобы найти какие-то решения, а для того, чтобы сделать эту программу лучше. Не только срочные, неотложные службы, но и каким образом мы можем помочь, прийти на помощь. Так мы используем цифровые технологии.

Ноа Рафорд: Господин Максвелл, не могли бы Вы поделиться, каким образом у Вас в стране цифровые технологии помогают людям?

Лиам Максвелл (технический директор государственной цифровой службы Правительства Великобритании) (как переведено): Мы хотим изменить отношения между государством и его гражданами. Мы много денег тратим на технологии, но всё равно не связаны с гражданами. Поэтому мы сейчас хотим понять, что пользователь получает от наших услуг. Мы должны строить услуги таким образом, чтобы это было просто, понятно и быстро для граждан, потому что им это надо. Когда мы анализируем, что делают люди, как они используют онлайн-услуги, мы получаем фидбэк. Жаклин уже сказала, что они открывают данные, а мы открываем операционные данные для людей. Они видят, как работает правительство, само правительство тоже может посмотреть, как оно работает, и упростить это сотрудничество. Правительство является платформой, но когда мы говорим о госуслугах, не всегда это применимо.

Ноа Рафорд: И ещё один вопрос, который я хочу задать. Когда мы говорим о больших данных, люди боятся, что это что-то типа Большого брата, постоянное наблюдение за ними, шпионство. Объясните, что большие данные не связаны с этим?

Лиам Максвелл: Очень много недопонимания по вопросу больших данных и тому, как данные собираются по частному и государственному секторам. Конечно, мы исследуем, сколько транзакций произведено в частном секторе, какие компании и люди участвуют в этих транзакциях, но мы очень тщательно делаем этим данные анонимными. Когда мы анонимизируем эти данные, то это очень хорошая такая сокровищница для того, чтобы принимать решения тем агентствам, которые предоставляют госуслуги. И мы очень много делаем сейчас и в области искусственного интеллекта, и так далее. Мы собираем эти данные у людей, но после этого они становятся анонимными.

С другой стороны, если вы имеете в виду какие-то личные данные, то, конечно, есть абсолютная необходимость их защищать, поэтому сбор таких данных, хранение таких данных должны подвергаться тщательному контролю. И если мы используем эти данные, если мы каким-то департаментам в правительстве предоставляем эти данные, то мы должны знать, что это часть нашей идентичности цифровой и национальной, и может быть там есть какая-то часть административных данных, может быть о пациентах, и какие-то учреждения имеют доступ к этим данным, но именно граждане хотят, чтобы эти учреждения имели доступ. Например, кредитные карты, конечно, граждане хотят, чтобы был доступ к этим данным.

Если говорить о частных компаниях, то мы четко разграничиваем такие случаи, когда нам действительно нужно доверие. И мы не делаем анонимными эти данные, но вы верите той компании, которая собирает эти данные, вы верите тому лицу, которое будет использовать эти данные частным образом.

Я думаю, что здесь есть два компонента, два законодательных столпа, которые должны четко определять, каким образом хранятся данные и каким образом эти данные будут кому-то передаваться. И в этом случае тогда мы будем абсолютно уверены, что мы находимся в таком положении, когда наши данные защищены.

И второе – это некоторая цифровая диаграмма, когда мы создаем формализированные отношения между государством и гражданами, но принципы такие, что мы должны убедиться в том, что мы не переходим за эти границы, что часть защиты данных, например, это DPA – это законодательство Европейского Союза и мы защищаем данные. У нас тоже есть законы, мы хотим, чтобы это было, потому что без этого не будет доверия, а без доверия ничего не может сделать правительство с точки зрения роста цифровой экономики. Роль правительства в создании структуры, а после этого они должны просто отступить и тогда это будет действительно очень хорошей помощью бизнесу.