Совещание о развитии чёрной металлургии

Вступительное слово Дмитрия Медведева

Доклад  заместителя Министра промышленности и торговли Алексея Рахманова

Сообщение генерального директора ОАО «Северсталь» Алексея Мордашова

Комментарий Аркадия Дворковича

Стенограмма:

Д.Медведев: Я хочу вас прежде всего поздравить с наступающим профессиональным праздником. Я только что поздравлял трудовой коллектив и поздравляю вас как хозяев, менеджеров, работающих в металлургической отрасли.

Мы знаем, как развивается металлургия в последние годы. Очевидно, что она развивается, и этим всё сказано. И демонстрирует рост, даже несмотря на далеко не идеальную конъюнктуру. Объёмы производства растут, а сальдированная прибыль упала за последние несколько лет почти в 3 раза. Это, наверное, самый неприятный момент, о котором нужно не только говорить, но и думать, каким образом на это всё-таки реагировать.

Инвестиции тем не менее остаются достаточно стабильными – сегодня здесь тоже достаточно хороший повод говорить об инвестициях. Мы присутствовали на запуске очередного, теперь уже универсального рельсобалочного стана. Хорошо, что такие инвестиции осуществляются, и не в одном месте, и это проект успешного сотрудничества наших компаний, зарубежных, естественно, участников этого процесса.

Реализация таких крупных инвестиционных программ позволила выйти отрасли на новый уровень, внедрить передовые технологии, увеличить выпуск высокотехнологичной продукции.

Сегодня Россия занимает пятое место в мире по выплавке стали и третье место по производству стальных труб и экспорту металлопродукции, причём большую часть этой продукции дают современные металлургические холдинги,которые объединяют всю технологическую цепочку, имеют собственные сервисные службы по металлообработке и торговле готовой продукцией. Это в какой-то степени (может быть, не до конца, но в какой-то степени) позволяет купировать рынки, минимизировать риски на внешнем и внутреннем рынках и обеспечить независимость наших металлургов (относительную независимость, конечно) от поставщиков сырья.

Однако мы понимаем, что на развитие российской чёрной металлургии не может не влиять нестабильное положение в мире. Ключевая проблема – уменьшение спроса на продукцию и, как следствие, снижение цен. По прогнозам, до 2015 года существенного роста выпуска металлопродукции не ожидается. Посмотрим, что будет происходить, может быть, есть какие-то другие прогнозы. Ежегодный среднегодовой прирост не превысит 1,5%. В этом году объёмы могут быть стабильными, а могут и снизиться где-то на 1–3% по отношению к уровню 2012 года.

Что я предлагаю сделать сегодня в ходе нашего компактного совещания? Просто обсудить конкретный набор мер, которые позволят нашим металлургам продолжить реализацию уже начатых инвестпрограмм, повысить (постараться повысить) конкурентоспособность той продукции, которая выпускается, и простимулировать ряд экономических режимов. Несколько моментов отмечу.

Д.Медведев: «Нам, конечно, нужно стимулировать спрос на металл, особенно в таких металлоёмких отраслях, как машиностроение, как топливно-энергетический комплекс, как строительство».

Первое, на что хотел бы обратить внимание. Нам, конечно, нужно стимулировать спрос на металл, особенно в таких металлоёмких отраслях, как машиностроение, как топливно-энергетический комплекс, как строительство. Есть ряд предложений, давайте обсудим, в частности: законодательно запретить использование восстановленных стальных труб и других бывших в употреблении видов металлопродукции при строительстве зданий и сооружений. Наверное, как и любое решение, в нём есть и плюсы, и минусы, хотел бы, чтобы вы мне об этом тоже ваши предложения сообщили. Особенно это, конечно, касается уникальных и технически сложных объектов. Также поддержку металлургам может оказать и расширение спроса на производимую ими продукцию со стороны естественных монополий, компаний с государственным участием. У нас тут некоторые коллеги присутствуют, которые представляют крупные инфраструктурные компании.

Во-вторых, надо грамотно использовать преимущества Таможенного союза, для того чтобы защищаться от недобросовестной конкуренции со стороны иностранных производителей, а это есть, и продумать меры по защите внутреннего рынка, естественно, строго в рамках принятых нашей страной международных обязательств.

Кстати, хочу вас проинформировать, что мною принято решение не продлевать действие квот на поставку украинской трубной продукции в этом полугодии, несмотря на целый ряд обращений по этому поводу.

Третье. Необходимо актуализировать и утвердить Стратегию развития металлургической промышленности до 2030 года и разработать пошаговый план мероприятий, который мы могли бы с вами реализовать в ближайшие три года, то есть в период с 2014 по 2016 год.

И последнее, о чём бы хотел сказать. Знаю, что актуален вопрос снижения тарифов на энергоёмкие предприятия. У нас коллеги здесь присутствуют, давайте обсудим и эту тему. Вот, собственно, достаточно узкий, но важный круг вопросов, которые я предлагаю затронуть в ходе нашего совещания по вопросам развития чёрной металлургии. Оно сугубо отраслевое, и надеюсь, что оно будет абсолютно конкретным.

Д.Медведев: Надо грамотно использовать преимущества Таможенного союза, для того чтобы защищаться от недобросовестной конкуренции со стороны иностранных производителей, и продумать меры по защите внутреннего рынка, естественно, строго в рамках принятых нашей страной международных обязательств.

После моего вступительного слова передаю для короткого доклада слово заместителю Министра промышленности и торговли Рахманову Алексею Львовичу. Пожалуйста, Алексей Львович!

А.Рахманов: Спасибо большое. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Вы на самом деле уже очень многое сказали, я постараюсь только пройтись по ключевым вопросам, которые требуют либо расшифровки, либо каких-то детальных комментариев.

Действительно, Россия до 1991 года прочно входила в тройку производителей металла. Но в последние два десятилетия нас подвинули коллеги из Китая и Индии, и мы на сегодняшний день занимаем 5-е место с 4% доли рынка.

Главная проблема, которую мы имеем на сегодняшний день, если говорить о глобальных факторах, – это перепроизводство, около 10% металла остаются невостребованными, притом что Россия активно развивается и в трубной промышленности, и в металлургии чёрной в традиционном понимании этого слова. Мы видим, что в 2013 году мы, скорее всего, действительно не превысим показатели 2012 года. Факторов, пожалуй, несколько. Во-первых, снижение объёма экспортных поставок, в связи с тем что для нас главным драйвером остаются возрастающие объёмы производства Китая. Китай выходит на рынки, зачастую демпингует, и в этой связи…

Д.Медведев: Сколько Китай сейчас производит?

А.Рахманов: 335 млн т в год…

Д.Медведев: Больше. Мне коллеги говорили 700.

А.Рахманов: В полугодие 335 млн т.

Д.Медведев: 770. А Советский Союз производил 180. Ну это так, в качестве детали.

А.Рахманов: Металлурги сохранили достаточно высокий средний уровень заработной платы, она по всем отраслям промышленности, если сравнивать, сохраняется на уровне 35 тыс. рублей. Это очень хороший показатель.

А.Рахманов: В этой связи, конечно же, у нас всё то, что происходит на китайском рынке, немедленно аукается, что называется, на наших объёмах экспорта. С другой стороны, у нас достаточно большим сохраняется объём импорта металлопродукции – это около 10% внутреннего потребления, притом что наш внутренний спрос – около 40 млн т из приблизительно 70, которые мы производим в год.

Структура продаж находит своё отражение в финансово-экономическом положении. Как Вы уже сказали, рентабельность по EBITDA снизилась с 31% в 2007 году до 13% в 2013-м – то, что мы ожидаем в качестве результата этого года. При этом металлурги сохранили достаточно высокий средний уровень заработной платы, она по всем отраслям промышленности, если сравнивать, сохраняется на уровне 35 тыс. рублей. Это очень хороший показатель, это приблизительно на 30–35% выше, чем в среднем по сравниваемым отраслям промышленности. Но при этом в тучные годы металлурги смогли проинвестировать значительные средства в развитие новых и модернизацию существующих производственных мощностей. Назову цифру: это 900 млрд рублей за последние пять лет – то, что было вложено различными предприятиями металлургической промышленности.

Одной из важнейших задач является повышение конкурентоспособности. Здесь я действительно вынужден сделать акцент на том… Посмотрите на третий слайд, Дмитрий Анатольевич, там очевидно можно заметить, что в том случае, если мы смотрим с 2001 года, по ряду позиций тарифы росли в 5, 6 и 7 раз, в то время когда средний рост цен на прокат в 2012 году по сравнению с 2011-м составил всего лишь 3,9 раза. То есть это та данность, с которой мы вынуждены жить, при этом мы понимаем, что в ситуации, когда по ряду энергоресурсов, например, мы уже приближаемся по цене той же самой электроэнергии или газа к Соединённым Штатам Америки, понятно, что наша глобальная конкурентоспособность подвергается определённому давлению.

При этом основным приоритетом металлургии, определяющим векторы её развития, сегодня и в перспективе остаётся обеспечение потребностей внутреннего рынка – это то, о чём Вы сказали, это, пожалуй, один из самых главных элементов. При этом ожидания наши по росту основных потребляющих отраслей колеблются в однозначных цифрах. Например, строительная индустрия, если она остаётся в потреблении около 36% рынка, будет расти приблизительно на 2–3%, машиностроение, если мы берём автопром, – около 5%, тяжёлое машиностроение – 6%, бытовая техника единственная выдаётся в двузначной цифре – около 13% роста, это на самом деле один из наших новых элементов машиностроения, который является одним из крупных потребителей металлопродукции.

По нашему мнению, реальным драйвером роста может стать реализация крупных инфраструктурных проектов, при поддержке государства в том числе.

Я замечу, что основные инвестиционные проекты в металлургии, как правило, формировались и реализуются в ответ на крупные инфраструктурные проекты, берём ли мы планы РЖД либо мы берём планы «Газпрома» по строительству основных трубопроводных сетей, и также, собственно говоря, тот проект, который совсем недавно был одобрен, – это высокоскоростные железнодорожные сети. Собственно говоря, это то, что мы сегодня и празднуем в дополнение к ранее открытому рельсобалочному стану. Это то, что даст 100-метровые рельсы для реализации этого весьма амбициозного проекта, плюс, конечно же, автомобилестроение.

Д.Медведев: Но праздновать пока рано. Если рельсобалочный цех работает и в одном месте у нас, и в другом месте (коллеги тоже открывали), то пока по высокоскоростным магистралям нам только предстоит это всё освоить. Есть решение, очень сложное, кстати, и есть деньги некоторые, которые мы на это приготовили. Продолжайте, пожалуйста.

А.Рахманов: Очевидно, что поддержка отраслей, создающих перспективный спрос, даёт положительный эффект по всей цепочке поставок и создания добавочной стоимости.

То, о чём Вы уже сказали: мы действительно вынуждены обратить Ваше внимание на то, что нам необходимо пересмотреть, во-первых, ряд градостроительных стандартов, которые позволяют использовать современные металлы и металлические конструкции в стройке. И также всё то, что обрело уже некие скандальные формы, когда в ЖКХ, мы видим, иногда используются вторично трубы, например, как это уже было в ряде городов.

Сегодня существуют и активно используются положительно зарекомендовавшие себя инструменты промышленной политики, которые направлены на развитие производства.

Мы, во-первых, ведём диалог с бизнесом и по расширению, расширяем практику выстраивания долгосрочных взаимоотношений. Если вы помните, какое-то время назад у нас были проблемы между металлургами и автомобилестроителями. При этом, когда мы перешли на длинные контракты с понятной формулой цены, все эти проблемы остались в прошлом. Учитывая масштабность и значимость реализуемых инвестиционных проектов, государство оказывало и продолжает оказывать поддержку их реализации. Это целый комплекс мер на самом деле.

Во-первых, это предоставление государственных гарантий. Замечу, что в 2009–2012 годах госгарантии были предоставлены на сумму 114 млрд рублей. Это поддержка предоставления кредитов в банках. Мы вместе с ВЭБом ведём…

Д.Медведев: 114 млрд рублей – где, внутри самой отрасли?

А.Рахманов: Да. Это всё то, что касается предприятий, то есть часть из этих государственных гарантий уже была возвращена, часть этих гарантий работает – это, в частности, Челябинский завод. И, соответственно, коллеги, которые реализуют ряд проектов, готовы более подробно доложить, если будет необходимо.

А.Рахманов: «В целях стимулирования развития и производства специальных сталей у нас работал и работает на сегодняшний день механизм, по которому мы компенсируем процентные ставки по кредитам, взятым на техническое перевооружение, и это один из элементов, который действительно может продвинуть наших металлургов к более полному удовлетворению спроса со стороны машиностроителей».

Мы регулярно выходим на обсуждение проектов металлургов в формате межправкомиссий. Проект, который сегодня получил уже первый толчок к своему развитию, обсуждался и на российско-итальянских межправкомиссиях, когда нам нужно было добиваться решений САЧЕ (акционерное общество SACE) по предоставлению экспортного финансирования, и наших китайских коллег пришлось пододвигать к тому, чтобы реализация обещанных работ и количество людей, работающих на стройке, соответствовали тому, что они обещали. В этой связи мы достаточно дружно двигаемся вместе. Кроме того, мы выходили на обнуление импортных пошлин и НДС на технологическое оборудование – это, безусловно, помогло сэкономить инвестиционные ресурсы, и мы полагаем, что это всё тоже продвинуло нас к тому результату, который мы имеем на сегодняшний день.

В целях стимулирования развития и производства специальных сталей у нас работал и работает на сегодняшний день механизм, по которому мы компенсируем процентные ставки по кредитам, взятым на техническое перевооружение, и это один из элементов, который действительно может продвинуть наших металлургов к более полному удовлетворению спроса со стороны машиностроителей.

Что касается ВТО, у нас действует ряд разрешённых ВТО механизмов поддержки. Во-первых, работает механизм, через ВЭБ, в отношении высокотехнологичной продукции. Мы вместе с коллегами из Министерства экономического развития и МИДа активно участвуем, инициируем пересмотр ограничительных мер. Стыдно сказать, что против нас сейчас действует 22 меры, из них 18 – антидемпинговые пошлины  (Европейский союз, США, Индонезия, Китай, Мексика, Турция, Таиланд, Бразилия) и четыре квотных ограничения в США и Украине. Конечно, с этим нам нужно работать, потому что движение по развитию экспорта без снятия такого рода барьеров невозможно.

Д.Медведев: А у нас как сейчас эта работа выстроена?

А.Рахманов: Есть департамент торговых переговоров, который участвует в формировании позиции Российской Федерации, и на каждом заседании мы выносим эти вопросы, которые уже подкрепляются нами как отраслевиками, совместно с коллегами выходим на формирование общих заявочных позиций. Но при этом история была такая: когда мы уже вступали в ВТО, дополнительные защитные меры против нас были введены либо сразу до вступления в ВТО, либо спустя недели после. В этой связи коллеги, я имею в виду наших европейских коллег, действуют в формате защиты своих интересов и делают это абсолютно цинично.

Д.Медведев: Так, мне кажется, что нам нужно спорить максимально жёстко с ними, обращаться с соответствующими требованиями. Мы об этом говорили, кстати, недавно встречались в формате РСПП, и здесь я хотел бы то же самое сказать. Надо готовиться и надо привлекать представителей бизнеса, которые здесь присутствуют, для того чтобы они мотивировали свою позицию, где-то помогали этому процессу. У нас Минэкономразвития центральное ведомство по этому поводу. Надеюсь, что оно этим займётся как следует в ближайшее время. А вы материалы готовьте. Надо уметь сражаться за эти интересы.

А.Рахманов: Здесь, Дмитрий Анатольевич, очень важно, чтобы мы всё-таки были услышаны, потому что после вступления в ВТО нам вместе с отраслью нужно будет получать серьёзную поддержку юристов. В этой связи для нас действительно необходимо, чтобы такого рода финансирование было предусмотрено, в том числе и дополнительно, может быть, в Министерстве экономического развития, коллеги, Андрей Николаевич (А.Клепач – заместитель Министра экономического развития) скажет об этом, потому что это тема, по которой… Например, нашумевшая история по утилизационному сбору будет стоить автопроизводителям около 1 млн долларов, если только мы входим в какие-то предсудебные разбирательства, то есть это достаточно дорогое удовольствие.

Если возвращаться к защитным мерам с нашей стороны в рамках Евразийской экономической комиссии, мы точно также добиваемся ряда приоритетных для себя условий, и существуют меры против нержавеющего проката, труб нержавеющих, проката с полимерным покрытием, подшипниковых труб, крепёжных изделий и столовых приборов. Все эти меры были введены по итогам проведения специальных защитных расследований и утверждены решением Евразийской экономической комиссии при самом активном участии бизнеса всех трёх стран.

При этом мы считаем целесообразным и дальше содействовать комиссии в части сокращения сроков проведения защитных расследований, и особенно, может быть, целесообразно практиковать введение предварительных пошлин, хотя это инструмент обоюдоострый. В том случае, если не будет доказано в результате расследования, нам придётся эти пошлины возмещать, а также возможно применять ретроактивно ряд мер, то есть от момента начала расследования, либо за 90 дней до этого, как, собственно, делают наши коллеги из Соединённых Штатов Америки. В общем, если возвращаться к ситуации в ВТО, ожидания металлургов и получение ими бонусов в кавычках от вступления России в ВТО пока особенно не оправдались. Собственно, всё то, что я только что сказал, иллюстрирует это наиболее ярко. При этом у нас остаётся ряд проблем, которые мы должны решать в том числе и у себя внутри.

Мы видим определённого рода бум строительства мини-заводов, которые работают исключительно на ломе, и тот дефицит, который мы ощущаем уже сейчас, в том случае, если развитие этих предприятий пойдёт заявленными темпами, может достигнуть существенных размеров, и, по сути, Россия из страны нетто-экспортёра металлолома превратиться в нетто-импортёра. Нас на сегодняшний день эта проблема очень больно ударяет уже и по ряду центральнороссийских предприятий. И она на самом деле особенно выпукло проявилась на Дальнем Востоке, когда неудавшаяся попытка ограничения вывоза металла привела в общем-то к той печальной ситуации, которую мы сейчас имеем на «Амурметалле». То есть им явно не хватает металлолома для работы, поверх всех тех менеджерских проблем, которые на этом предприятии существуют.

Что касается Стратегии, мы действительно выполнили практически все показатели Стратегии, которые мы уточняли в 2009 году. Это отчасти было связано с тем, что 2009 год был годом кризисным и, возможно, мы где-то поставили перед собой слишком лёгкие задачи. Но мы считаем, что мы обязаны выполнить Ваши поручения и внести изменения в Стратегию, разработать новый документ, который до 2030 года будет обозначать очень чётко ориентиры развития отрасли. Мы это будем делать, безусловно, с бизнесом, поскольку не может быть Стратегии развития отрасли без стратегии конкретных предприятий.

А.Рахманов: «Мы действительно обязаны провести актуализацию Стратегии развития металлургической промышленности, нам нужно продолжать поддерживать реализацию инвестиционных проектов, необходимо посмотреть комплекс мер по стимулированию развития машиностроения».

Теперь что касается итогов, точнее, резюме по тем мерам, которые мы бы предложили рассмотреть сегодня и более подробно подискутировать с коллегами.

Во-первых, мы действительно обязаны провести актуализацию Стратегии развития металлургической промышленности, нам нужно продолжать поддерживать реализацию инвестиционных проектов, необходимо посмотреть комплекс мер по стимулированию развития машиностроения. И в данном случае, Вы знаете, что уже ряд мер принимается благодаря Вашим поручениям в автомобилестроении. Аналогичные вопросы мы будем рассматривать при утверждении Стратегии тяжёлого, транспортного и энергетического машиностроения. Плюс, конечно же, мы были бы признательны за то, что мы могли бы сегодня подробно обсудить тему роста тарифов, поскольку в чёрной металлургии это проблема, в цветной металлургии эта проблема становится ещё более острой.

Остальные вопросы – всё, что касается повышения эффективности механизмов торговой защиты. Об этом Вы уже сказали достаточно подробно, и, мне кажется, намеченные планы нами должны просто быть взяты в разработку.

Д.Медведев: Спасибо. Пожалуйста, коллеги, теперь я просил бы высказываться. Алексей Александрович Мордашов, пожалуйста, прошу.

А.Мордашов (генеральный директор ОАО «Северсталь»): Спасибо, уважаемый Дмитрий Анатольевич. Уважаемые участники совещания, я в качестве президента ассоциации «Русская сталь», которая объединяет 90% производителей металлопроката и стали в нашей стране… По нашему принципу ротации очередь дошла до меня быть президентом, и я в данном случае в этом качестве рад представить наш консолидированный доклад о тех проблемах, которые в отрасли стоят.

Д.Медведев: Хорошо.

А.Мордашов: В продолжение того, о чём Вы сказали в своём выступлении, хотелось бы прежде всего начать с короткой характеристики мирового положения металлургической отрасли и в этом контексте нашего российского положения.

Рост производства стали в Китае, особенно несколько лет назад опережающими темпами был очень характерен и многое определял в нашей отрасли. Всё это сменилось резким замедлением темпов роста мировой экономики и, соответственно, потребления стали и производства. Мы видим на странице №2, что существует очень разная динамика в разных странах. Россия испытала очень остро последствия кризиса 2008 года на себе, но в целом потребление и производство стали в России восстанавливается, растёт. Мы продемонстрировали двухпроцентный рост спроса нашего рынка в прошлом году.

Д.Медведев: Извините, Россия это испытала, безусловно, а что в Америке 40% было? Это действительно так?

А.Мордашов: …в Америке было 40%, да.

Д.Медведев: Минус 40%?

А.Мордашов: Очень сильно упало производство стали. Но для Америки традиционно большой импорт металлопроката был, там не так упало производство, не на 40%, потребление очень резко сжалось.

Д.Медведев: Понятно. То есть это за счёт уменьшения импорта?

А.Мордашов: «Российская металлургия в целом, наверное, чуть лучше чувствует себя, чем металлургия многих других стран. У нас повыше загрузка мощностей – где-то на уровне 78–80% (в отличие от 75–76% у наших конкурентов)».

А.Мордашов: Во многом за счёт уменьшения импорта и внутреннего производства тоже. Как мы видим, Россия была не одинока. Европа и Европейский союз прежде всего 35-процентное падение объёмов потребления стали продемонстрировали. Сейчас потребление растёт. В целом определённый рост, не очень большой, тем не менее 2% за прошлый год, в этом году мы ожидаем 3-процентный рост производства. При этом надо отметить, что российская металлургия в целом, наверное, чуть лучше чувствует себя, чем металлургия многих других стран. У нас повыше загрузка мощностей – где-то на уровне 78–80% (в отличие от 75–76% у наших конкурентов), тем не менее проблемы у нас очень и очень серьёзные. Но о чём мы хотели бы сказать в самом начале: всё-таки есть рынок стали в России, он растёт определёнными темпами и даёт нам возможность развиваться. Если мы посмотрим на следующий слайд, то увидим, что объём производства стали в России тоже растёт, а не только потребления. Мы продемонстрировали рост в прошлом году до 71 млн т.,  в этом году до до 73 млн т.  В среднем мы рассчитываем, что до 2017 года рост потребления и производства стали и проката будет где-то в среднем на 3% в год и в целом на 16% к 2017 году. Конечно, наша главная надежда связана с ростом внутреннего потребления, которое, мы рассчитываем, будет расти даже опережающими темпами – на 18% к 2017 году. На слайде №4 основные наши ожидания по целому ряду ключевых секторов потребления металлопроката в нашей стране – это прежде всего строительный сектор, он растёт не такими большими темпами, но сам по себе является большим потребителем нашей продукции. Мы ожидаем большой рост в производстве бытовой техники – на уровне 9% в год. В целом мы видим определённый потенциал роста нашего рынка. Конечно, это очень сильно зависит от того, как дальше будет развиваться в целом российская экономика и какой рост ВВП продемонстрирует Российская Федерация.

При этом, если мы посмотрим на пятый слайд, мы увидим, что ситуация для металлургических заводов, как Вы сказали в своём выступлении, Дмитрий Анатольевич, стала гораздо более напряжённой за последние несколько лет, чем это было раньше. Наша рентабельность с 31% в период с 2007 по 2012 год в среднем упала до 13–14%. При этом мы видим, что целый ряд факторов очень осложняют наше положение. С одной стороны, есть некий рост потребления стали, но он очень замедлился, и возник он через несколько лет после тяжёлого спада по итогам 2008 года.

Если мы посмотрим на правую верхнюю часть пятого слайда, то увидим диаграмму, описывающую ту ситуацию, о которой Алексей Львович в своём выступлении говорил. Продукция металлургии дорожает не так быстро, мы видим спады и подъёмы цен на нашу продукцию. При этом цены и тарифы естественных монополий устойчиво растут все эти годы, что привело к тому, что разрыв накопился очень значительный между динамикой цен на нашу продукцию и динамикой цен и тарифов естественных монополий, который является очень существенным фактором нашей себестоимости и определяет в существенной степени нашу конкурентоспособность.

А.Мордашов: «Объём производства стали в России тоже растёт, а не только потребления. Мы продемонстрировали рост в прошлом году до 71 млн т., в этом году до до 73 млн т. В среднем мы рассчитываем, что до 2017 года рост потребления и производства стали и проката будет где-то в среднем на 3% в год и в целом на 16% к 2017 году. Конечно, наша главная надежда связана с ростом внутреннего потребления, которое, мы рассчитываем, будет расти даже опережающими темпами – на 18% к 2017 году».

Если мы посмотрим на следующий слайд (№6)… Мы привели данные, к чему привела динамика, о которой говорилось на предыдущем слайде. В США цены на газ на уровне Российской Федерации практически на спотовом рынке. Да, европейские страны имеют более высокие цены на газ, но наши американские конкуренты по этому фактору уже имеют такое же положение по конкурентоспособности.

Цены на электроэнергию демонстрируют ещё худшую динамику. В этом смысле российские цены стали выше цен Соединенных Штатов, вплотную приблизились к некоторым европейским странам, к Бельгии, остаются ещё, слава богу, ниже итальянских, но итальянские, как мы знаем, одни из самых высоких. То есть, по фактору цен на электричество российская чёрная металлургия и очевидно другие сектора национальной экономики имеют крайне тяжёлую ситуацию по уровню нашей конкурентоспособности.

Продолжает оставаться очень тяжёлой ситуация с ликвидацией перекрёстного субсидирования. Цель ликвидации перекрестного субсидирования была зафиксирована в нашем законодательстве, но оно, к сожалению, продолжает иметь место, причём в массовом количестве. На следующем слайде мы приводим оценки бизнес-школы «Сколково» по объёму перекрёстного субсидирования в российской экономике, который достиг уже 324 млрд, и потери от которого составляют примерно 3,6% от промышленного производства. Это сопоставимо с ростом российской экономики, по сути, полуторакратный рост экономики. Только ликвидация перекрёстного субсидирования позволила бы на 0,8% повысить темпы роста экономики сразу. Это, конечно, очень-очень серьёзный вопрос, особенно нас тревожит это в связи с тем, что сейчас в Государственной Думе подготовлен ко второму чтению проект федерального закона о внесении изменений в федеральный закон об электроэнергетике, согласно которому ситуация такая неустойчивая…

Д.Медведев: А вы как к этому законопроекту относитесь?

А.Мордашов: Крайне негативно.

Д.Медведев: Я сейчас с депутатами встречался, они тоже его достаточно энергично критиковали.

А.Мордашов: Мы относимся к нему, Дмитрий Анатольевич, крайне негативно. Мы подготовили, с Вашего позволения, письмо на эту тему, которое хотели, пользуясь случаем, вам передать.

Д.Медведев: Давайте.

А.Мордашов: Потому что, по сути, этот закон закрепляет законодательно (простите за тавтологию) попытки отказаться от перекрёстного субсидирования. Пусть не абсолютно линейным образом, но тренд на это был: нам разрешали заключать договора с ФСК («Федеральная сетевая компания»), нам разрешали выходить на оптовый рынок электроэнергии. Если закон будет принят в том виде, в каком он сейчас готовится ко второму чтению, нам запретят выходить на прямые договора, нас заставят заключать договора с местными сетевыми организациями, тарифы которых существенно выше, и это ляжет тяжёлым бременем на экономику наших предприятий, которые и без того испытывают тяжёлые последствия глобального экономического кризиса.

Это огромная тема, мы были бы рады, если бы Вы, Дмитрий Анатольевич, сочли возможным как-то интегрировать нас – российскую металлургию – и бизнес в целом в процесс обсуждения этой темы, потому что она крайне болезненна для всех нас. Если уже закрепится на законодательном уровне отказ…

Д.Медведев: Тема такая противная, что по этому поводу я проводил несколько совещаний, Президент проводил, я уж не говорю про курирующего вице-премьера, и всё равно всё очень непросто, но я вас услышал, я все поручения дам, и, может быть, повидаемся.

А.Мордашов: Если можно. Спасибо большое. Эта тема крайне болезненна для нас.

А.Мордашов: «Российская чёрная металлургия продемонстрировала очень существенное развитие в последние годы. Гигантские средства были инвестированы в наши фонды. И сегодня мы можем с гордостью говорить, что российская чёрная металлургия по состоянию фондов, по технологиям находится на абсолютно передовых позициях в мире».

Следующей темой, на которую следует обратить внимание, по нашему глубокому убеждению, является тема тарифов на железнодорожные перевозки. На слайде №8 мы приводим картину динамики этих тарифов и влияние этой динамики на нашу экономику за последние годы. Если в 2002 году в Российской Федерации средний тариф на перевозку экспорта составлял 18 долларов за тонну металлопроката, то сейчас стал 83. При этом наши основные конкуренты, даже в Азии, например, которые тоже имеют большие дистанции, имеют совершенно другую картину: у них тариф был 16, чуть меньше, а у нас сейчас стал 30 в среднем. При всей условности этих цифр, может быть (как их считать), мы точно, объективно видим картину, о которой уже говорили несколько раз сегодня до этого. Средняя цена слябов FOB Чёрное море колеблется (вот если в верхнюю часть слайда посмотреть), колебалась за эти годы от 509 в 2007 году, дошла до 485 в 2013-м, как следствие вот этих всех проблем с перепроизводством стали. При этом тариф на перевозку проката вырос на 105% за это время. То есть ситуация продолжает оставаться достаточно напряжённой. И мы очень поддерживаем (как мы очень надеемся, будет закреплено в ближайшее время в нашей стране) то, что тарифы естественных монополий и, в частности, железнодорожные тарифы на перевозку не будут расти темпом, превышающим темпы инфляции.

При этом нам бы казалось, что для прогнозирования наших инвестиционных проектов, для придания предсказуемости нашей прежде всего инвестиционной деятельности было бы, может, целесообразно переходить к долгосрочному планированию тарифов и заключению долгосрочных соглашений по уровню тарифов с нашими партнёрами на железной дороге, с железной дорогой. Крайне важная для нас тема.

При этом мы продолжаем инвестировать в наши активы. На 9-м слайде мы привели ту информацию, которая сегодня звучала, и спасибо Вам, Дмитрий Анатольевич, за признание наших усилий по развитию наших мощностей.

Российская чёрная металлургия продемонстрировала очень существенное развитие в последние годы. Гигантские средства были инвестированы в наши фонды. И сегодня мы можем с гордостью говорить, что российская чёрная металлургия по состоянию фондов, по технологиям находится на абсолютно передовых позициях в мире. И сегодняшнее событие – открытие нового стана, – дополнительное тому подтверждение. Инвестиции в чёрной металлургии в целом за 2000–2012 год составили 1,34 трлн рублей. Если взять 2000–2008 годы, в 8,7 раза увеличились инвестиции среднегодовые по сравнению с тем, что было в десятилетие предшествующее.

Мы готовы действовать и дальше, мы готовы развивать наши фонды, но, конечно, это очень зависит от конъюнктуры и поддержки государства, о которой мы сегодня как раз хотели поговорить.

А.Мордашов: «Инвестиции в чёрной металлургии в целом за 2000–2012 год составили 1,34 трлн рублей. Если взять 2000–2008 годы, в 8,7 раза увеличились инвестиции среднегодовые по сравнению с тем, что было в десятилетие предшествующее».

При этом, если мы перейдём к конкретным темам, на следующих слайдах №10 и №11 мы привели перечень проектов, которые взялись реализовывать компании нашей отрасли – «Евраз», «Северсталь», «НЛМК», «Мечел», «Металлоинвест» и многие-многие другие, которые не упомянуты в этой таблице. Речь идёт о многомиллиардных инвестициях в развитие месторождений, особенно удалённых месторождений. Общий объём инвестиций предприятий – членов «Российской стали» должен составить 630 млрд рублей в развитие всех этих проектов. Понятно, что это вопрос длительного периода времени, тем не менее сумма эта очень существенная. Из неё 240 млрд – это инвестиции в развитие инфраструктуры в регионах.

Очевидно, что, для того чтобы реализовать эти проекты, особенно в условиях сегодняшней сжимающейся доходности наших предприятий, нам крайне важна государственная поддержка. Может быть, было бы справедливо, чтобы как принцип было закреплено (понятно, что это нужно обсуждать, и, наверное, обсуждать для каждого конкретного проекта в частности) развитие государственно-частного партнёрства вокруг этих проектов по принципам, когда государство инвестирует в развитие инфраструктуры, а мы инвестируем в развитие бизнеса, потому что очевидно, что без такой поддержки инвестировать 240 млрд рублей нам в целом, всей отрасли, сегодня будет невозможно. При этом мы готовы вкладываться в развитие, но нам очень важна эта поддержка, компенсация. По сути, мы говорим о государственно-частном партнёрстве развития инфраструктуры, которое позволило бы нам инвестировать в развитие собственных предприятий, прежде всего горнодобывающих.

Также просили бы вернуться к вопросу, по которому уже давались поручения и Президентом Владимиром Владимировичем Путиным, и Вами, Дмитрий Анатольевич, – предоставить льготу по уплате налога на добычу полезных ископаемых при освоении месторождений в труднодоступных, отдалённых местах. Пока решений, к сожалению, по этому вопросу нет, и очевидно, что сегодня… Довольно странно, кстати (если позволите заметку на полях) дискутировать на эту тему, ведь если не будет поддержки… Непредоставление нам льготы в этом вопросе – это, по сути, в известной степени делёж шкуры неубитого медведя, потому что проектов-то этих нет, сегодня предоставление льготы не заберёт деньги из бюджета, просто потому что их туда никто не платит. Но если дать такую льготу, это даст дополнительный шанс, дополнительный импульс развитию этих проектов, которые могут принести дополнительные доходы в бюджет в будущем, поэтому поручение давалось неоднократно, но, к сожалению, пока оно как-то застревает в процессе согласования.

Есть другой способ, который, наверное, может помочь реализации проектов, связанных с развитием инфраструктуры, – придание этому коммерческого характера, эта тема на следующем слайде, №12, затронута. Целый ряд наших членов партнёрства российских металлургов говорит о том, что мы готовы инвестировать в инфраструктуру, но тогда эти инвестиции должны быть на принципах прозрачности, возвратности, платности, то есть тогда готовы инвестировать в неё как в коммерческий бизнес. Но для этого нужно в известной степени создать правовую среду, позволяющую инвестировать в эти проекты.

Возможно, и первый, и второй подход могут быть скомбинированы вместе, когда, с одной стороны, государство инвестирует часть средств в инфраструктуру просто как прямые дотации в её развитие, а часть средств покрывается за счёт коммерческого участия участников проекта.

Крайне важная тема для нас, о которой уже сегодня говорили Вы, Дмитрий Анатольевич, и звучала она у Алексея Львовича (А.Рахманов), – это тема защиты внутреннего рынка. Мы хотели бы коснуться на 13-м слайде темы антидемпинговых расследований. Они являются очень типичными в чёрной металлургии в мире в целом. Мы видим, как решительно пользуются этим инструментом наши конкуренты за рубежом, и, к сожалению, здесь, на наш взгляд, мы очень сильно отстаём. Простой пример: во всём мире крайне активно применяется такой инструмент, как введение так называемых ретроактивных пошлин после начала расследования. Этот инструмент предусмотрен нашим законодательством, но мы им никогда не пользовались.

Применение его в западных странах приводит к следующему: как только национальные производители видят угрозу местному рынку и видят рост импорта, они подают соответствующую петицию. И с момента, когда она подана, возникает риск у импортёра быть субъектом антидемпинговых пошлин, если они будут применены задним числом, это резко сдерживает ввоз в страну. Смысл этого очень понятен на том примере, который приведён на 13-м слайде.

Мы таким инструментом не пользуемся и никого не пугаем, а у нас, кстати, есть уже большой опыт быть субъектами таких разбирательств в мире, мы знаем по себе, как эффективно действует этот инструмент…

Д.Медведев: А почему мы им не пользуемся, по-вашему?

А.Мордашов: А это очень хороший вопрос!

Д.Медведев: Просто не умеем, или не хотим, или какие-то лоббисты с другой стороны действуют? Что это вообще?

А.Мордашов: Мне кажется, не хватаетнекоторой политической воли, решительности на уровне руководства наших, так сказать, правительств и Евразийской комиссии. Как-то всё это вместе не склеивается. Нужна определённая жёсткость, что ли, и твёрдость сказать, что мы введём задним числом…

Д.Медведев: Введение ретроактивных пошлин чем грозит вообще нам?

А.Мордашов: Ничем!

Д.Медведев: В случае, если мы ошиблись по каким-то соображениям, ещё что-то?

Реплика: Если ошиблись, должны вернуть все уплаченные пошлины в течение нескольких месяцев.

Д.Медведев: Вот я об этом и спрашиваю. Пожалуйста, развейте эту тему в вашей версии.

А.Мордашов: Да, это очень хорошая тема. Вот посмотрите: мы объявили в феврале 2011 года расследование в отношении импорта проката с полимерным покрытием из Китайской Народной Республики, в июле 2012 года решение было принято и пошлины введены. Поскольку у нас нет практики ретроактивных пошлин, это, естественно, стимулирует всех импортёров взрывным образом везти продукцию в страну. За этот период проката было ввезено в 2,5 раза больше, чем за 2,5 предыдущих года, то есть они ввезли за период менее чем год то, что ввозили раньше за 2,5 года. Очевидный стимул, который исчезает, если есть механизмы ретроактивных пошлин. Он у нас в принципе предусмотрен, но какие-то опасения… Ведь это же всё в наших руках, то есть если мы приняли… Даже не в том дело, что мы должны начать облагать пошлиной, но просто, если мы введём правило, что если решение такое будет принято, то есть если Евразийская комиссия примет решение ввести пошлины, то они будут действовать на несколько месяцев назад – это уже само как принцип будет сдерживать импортёров от резкого усиления ввоза, чего не произошло в этом случае, и мы получили реальный удар нашему рынку.

Д.Медведев: Я хочу понять, может, Минэкономразвития ответит, у нас вообще есть пример использования этих пошлин сейчас, хоть один?

А.Клепач (заместитель Министра экономического развития): Насколько я знаю, нет. Сам инструмент правильный, его надо использовать, просто надо конкретно смотреть…

Д.Медведев: Слушайте, это «конкретно смотреть» мы слышим каждый день: «конкретно смотреть», «разбираться», «действовать аккуратно» и так далее. В результате, если мы ничего не применим никогда, нас только и будут дрючить, извините за выражение, понимая, что от нас они не дождутся ничего по каким-то непонятным соображениям – или потому, что у нас бюрократия неэффективная, или потому, что у нас есть Евразийская экономическая комиссия теперь, или ещё какие-то причины. Мы их просто не вводим, это плохо. Я сейчас не по конкретным обстоятельствам, а в принципе, и даже не по чёрной металлургии, хотя по чёрной металлургии это, наверное, можно было бы сделать в первую очередь. Продолжайте, я потом ещё завершу по этому поводу.

А.Мордашов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Но пользуясь случаем, просили бы вернуться к этому вопросу и как-то закрепить на уровне российского Правительства и Евразийской комиссии, что мы такие пошлины вводим, можем. Даже сама по себе такая угроза, мы уверены, может оказать существенное влияние на стабилизацию рынка.

Следующий вопрос, который тоже является, с нашей точки зрения, очень чувствительным, изложен на слайде №14. Это, по сути, некоторая приоритетность при осуществлении закупок за государственные средства национальными производителями. Мы знаем, что в той или иной мере это практикуют многие страны в мире: до сих пор в Соединённых Штатах, несмотря на всю критику, действует программа «Покупай американское», и реально иногда в некоторые закупки мы не можем вписаться. При этом, если мы посмотрим на такие важные и значимые инфраструктурные проекты, как строительство объектов для сочинской Олимпиады, только 50% проката было закуплено в Российской Федерации.

В 2012 году под строительство олимпийских объектов импорт проката достиг рекордного уровня в 190 тыс. т. Может быть, воспользоваться тем опытом, который есть у США, например, и какой-то принцип «покупай российское» при госзакупках, например, нам кажется, был бы оправданным. И некие преференции, ценовые, может быть, по возможности. Но хотя бы «покупай российское» при прочих равных условиях, если эти деньги взяты из кармана российского налогоплательщика.

Конечно, крайне важным вопросом является тот, о котором говорили уже Вы, Дмитрий Анатольевич, и мы коснулись его на 15-м слайде, – это помощь нашим потребителям. Мы здесь прежде всего своё благосостояние связываем с ростом потребления внутри России и с благосостоянием наших покупателей. Здесь всяческая поддержка предприятий машиностроительного комплекса для нас обернулась бы дополнительным плюсом, ростом. Мы всячески желаем нашим потребителям, нашим партнёрам-машиностроителям успехов в развитии. Для нас это крайне-крайне важно. И здесьтакие меры, как поддержка экспорта российских машиностроительных компаний и льготное кредитование их технического развития, – мы бы ещё раз хотели, так сказать, наш голос поднять в защиту этих мер.

Есть одна тема, по которой мы тоже хотели бы высказаться, и Вы уже сказали о ней, – это дальнейшее применение труб, бывших в употреблении. Мои коллеги-трубники скажут об этом несколько слов, я просто хотел упомянуть об этом в своём выступлении, сказать о том, что ежегодный ущерб, по нашим оценкам, от применения труб, бывших в употреблении, оценивается в 500–600 млн долларов для трубной и 150–200 млн долларов США для остальной промышленности нашей страны.

Следующая тема – это тоже стимулирование потребления российской стали в России (изложена на 17-м слайде), это подталкивание иностранных производителей, в частности автопроизводителей, к дополнительной локализации. Мы как-то столкнулись с тем, что нормы, которые записаны по нашей продукции, относительно невелики. Соглашения о локализации, может быть, не все можно поменять, но всё-таки мы бы хотели обратить внимание на то, что это крайне важный вопрос, и по возможности всё-таки в тех случаях, когда возможно, вернуться к темам усиления требований по локализации. Сейчас не менее 15% указано в соглашениях, что, с нашей точки зрения, очень мало. Мы, конечно, рвёмся вперёд, инвестируем в совместные предприятия, проходим омологацию. Все здесь сидящие коллеги, участвующие в поставках автомобильной промышленности, в этом участвуют, но дополнительная поддержка в виде законодательно закреплённых требований по высокой доле закупки на российском рынке, пусть постепенно нарастающей высокой доле локализации, была бы очень важна.

Следующая тема, связанная с дефицитом сырья, который, возможно, нарастает, дефицитом лома (изложена на 18-м слайде), – это тема, связанная с отменой НДС на импорт лома из Казахстана, что дополнительно помогло бы нам улучшить нашу сырьевую базу, притом что НДС там сохранился, притом что в Российской Федерации он с закупки металлолома не берётся.

Ещё одна тема, которая становится всё более и более чувствительной  – это рост различных платежей, связанных с экологией. На 19-м слайде мы обращаем внимание на то, что сегодня методика исчисления размера вреда, причиняемого водным объектам вследствие нарушения водного законодательства, утверждённая в 2009 году приказом Минприроды, не отражает, по сути, те принципы, которые закреплены в нашем праве. То есть она исходит не из конкретного размера ущерба, не конкретного размера вредных средств, ущерба природе, а просто из объёма выбросов без всякого анализа этого.

С нашей точки зрения, было бы правильно вернуться к этой методике и сделать её более справедливой, чтобы плата отражала реальный ущерб, нанесённый такими нарушениями.

Ещё одна тема, связанная с этим (20 слайд): регулирование сбросов в водоёмы и на рельеф местности. Сегодня нас заставляют сплошь и рядом сливать воду, по параметрам лучшую, чем мы берём из водоёма. По сути, мы должны вкладывать…

Д.Медведев: Очисткой заниматься?

А.Мордашов: Совершенно верно. По нашим оценкам, примерно половина наших расходов на очистку воды связана с необходимостью довести её до уровня нормативов, которые выше, чем качество воды, которую мы забираем. И, с нашей точки зрения, это дополнительная нагрузка, очень тяжёлая, на наши издержки.

И, кроме того, законодательство никак не регулирует вопрос сброса так называемых загрязняющих веществ на рельеф местности, куда у нас стекают особенно канализационные стоки. Вся эта масса идет как сверхнормативная, по существу, её невозможно избежать, когда дождь идёт и так далее. Поэтому мы бы считали правильным вернуться к этому вопросу и разработать нормативы, регулирующие сброс загрязняющих веществ на рельеф местности.

Норма о том, что мы сегодня зачастую стали заложниками высоких требований законодателей… То есть фактически вода, которую мы берём, хуже, чем эти нормы. Кто-то её загрязнил, мы её берём, но с нас уже спрашивают по всей строгости закона, что называется. И мы должны уже слить её только того качества, которое предусмотрено нормой. Это очень тяжело.

Ещё одна тема, в которой мы хотели бы попросить Вашей поддержки, следующая. Россия – единственная страна в мире, где вскрыша при разработке месторождений полезных ископаемых считается отходом. С нас берут за это дополнительные платежи, особенно там есть возможности местных советов повышать платежи, и зачастую они могут достигать довольно заметных размеров. Мы бы просили обратить на это внимание и закрепить на законодательном уровне, во-первых, возможность использования отходов горнодобывающей промышленности для рекультивации. То есть, по сути, мы сняли землю сверху, потом достали полезные ископаемые, а землю пока положили в отвал – мы можем эту землю обратно положить для рекультивации земель и это не считать отходом. Кроме того, в принципе исключить вскрышные породы из объёма отходов, поскольку, с нашей точки зрения, эта земля, которую мы сняли сверху, никак не загрязнена, никак не испорчена, это не отход, а просто земля, перемещённая в процессе разработки месторождения.

Последнее, чего мы хотели бы коснуться, – это инициатива ФАС о регистрации внебиржевых сделок и торговле металлопрокатом. Она, может, не столь принципиальная, но нам кажется, что она не даст должного эффекта.

Ещё одна тема, которой бы хотелось коснуться (она не отражена на наших слайдах), – это информация о том, что в Правительстве готовится законопроект… Может быть, пока мы не видели практических последствий этой подготовки, но слышали о том, что готовится законопроект, предусматривающий переход к исчислению налога на имущество, исходя из кадастровой стоимости этого имущества. То есть, по сути, это может означать, что, как это было с землёй, например, некие органы, местные или федеральные, будут определять стоимость наших доменных печей и так далее, из которой мы сегодня платим налог на имущество, исходя из остаточной стоимости, будут определять кадастровую стоимость исходя из не знаю какой, рыночной, и нас заставлять уже платить налог на имущество с этого. Мы бы хотели высказать своё опасение по этому поводу и просить вовлечь нас в процесс обсуждения такого законопроекта, если он на самом деле готовится.

В заключение хотелось бы ещё раз поблагодарить, Дмитрий Анатольевич, за внимание к нашей отрасли и за поддержку. Считаю, что в целом мы динамично развиваемся. Несомненно, наша динамика развития сильно сжалась в последнее время, но есть рынок и есть потенциал, накопленный нашей отраслью, однако реализация этого потенциала и максимальное использование его возможностей очень сильно зависят от Вашей поддержки.

Д.Медведев: Спасибо, Алексей Александрович. Пожалуйста, Аркадий Владимирович (А.Дворкович) хочет отреагировать. Я обычно в конце…

А.Дворкович: По нескольким пунктам. Первое – по «последней миле». Проблема действительно сложная. Я сразу хочу сказать, что для меня странно читать в обращении, что законопроект был разработан в отсутствие каких-либо консультаций с предпринимательским сообществом. Это просто не так, это не соответствует действительности. Консультации были. У разных представителей предпринимательского сообщества разные позиции на эту тему (я не говорю о металлургах только, я говорю о предпринимательском сообществе в целом), и консультации шли очень сложно. Окончательного согласия достичь не удалось – это правда, тем не менее консультации были.

А.Дворкович: «В целом инвестпрограмма РЖД может увеличиться примерно в 1,5 раза в среднесрочной перспективе – это серьёзный дополнительный спрос на металлопродукцию».

У малого и среднего бизнеса есть общее понимание, что в случае отсутствия в оставшиеся до конца этого года месяцы каких-либо серьёзных действий отмена института «последней мили» приведёт к дополнительному существенному росту цен на электроэнергию для малых и средних предприятий в ряде регионов России. Не во всех! Эти регионы можно пересчитать, скорее всего, по пальцам двух рук, тем не менее примерно в таком количестве регионов это может привести к существенному росту цен на электроэнергию. Поэтому, с точки зрения Минэнерго и большинства других министерств, по этим регионам нужны индивидуальные решения, для которых нет никакой законодательной рамки в настоящее время. В настоящее время просто с 1 января отменяется институт «последняя миля», и компании, которые используют прямые соглашения с ФСК, естественно, находятся в сильной позиции по отношению к Правительству, к органам власти. То есть если мы ничего не будем делать, просто это будет означать отмену института «последней мили» и автоматическую необходимость компенсации соответствующей потери дохода либо для сетевых организаций, либо для потребителей. Скорее всего, половина этого объёма, по моим оценкам, просто ляжет на бюджет. То есть половину можно будет успеть соптимизировать каким-то образом, а половина просто ляжет на бюджет, на всех остальных налогоплательщиков просто потому, что уже осталось не так много времени.

Чтобы договаривающиеся стороны были хотя бы примерно в равном положении, нужны правовые рамки для заключения таких договорённостей, именно поэтому была сделана попытка разработать закон. Я не берусь утверждать, что он оптимален, поскольку предусматривает серьёзное изменение договорных отношений на всём рынке, и риски действительно очень большие, и, возможно, мы до 1 сентября действительно сможем найти иное решение. Но я бы хотел предостеречь от такого простого подхода: лучше, чтобы никакой закон не принимался, давайте вы там сами оптимизируйте всё в российских сетях, и всё будет хорошо. Не будет хорошо просто потому, что пострадает малый и средний бизнес и, скорее всего, пострадает население в результате такого подхода либо все налогоплательщики, так как бюджет заплатит всем остальным потребителям. Поэтому я предлагаю за ближайший месяц выработать согласованную позицию, как сформировать нормативные рамки для осуществления перехода от нынешней ситуации в нормальную ситуацию. В этом переходном периоде издержки должны между собой разделить те категории игроков, о которых я сказал, – сетевые организации, крупный бизнес, бюджет и потребители, я имею в виду малый и средний бизнес и граждане, может быть, в рамках введения социальной нормы в тех регионах, о которых мы говорим. Чтобы не понесли потерь, чтобы не были наложены излишние издержки на малоимущих граждан, которые не могут платить сразу существенно больше. Мы это будем делать в рамках консультаций с предпринимательским сообществом, со всеми объединениями, в том числе и с крупными энергоёмкими потребителями, для которых в любом случае будут установлены пониженные тарифы по сравнению с теми, которые будут существовать для всех. Такое решение было изначально заявлено, причём законопроект мы предлагаем подготовить сразу с подзаконными актами, чтобы, как это и сказано в поручении Президента, для всех была полная ясность, как это будет работать с 1 января следующего года.

По инфраструктуре. Спрос на металлопродукцию, и здесь реализация крупных проектов, безусловно, должна помочь и по высокоскоростным магистралям, и по БАМ, Транссибу и ряду других проектов. В целом инвестпрограмма РЖД может увеличиться примерно в 1,5 раза в среднесрочной перспективе – это серьёзный дополнительный спрос на металлопродукцию.

Вторая тема – обеспечение инвестпроектов, которые будете реализовывать вы и другие компании. Здесь действительно должно быть решение в рамках государственно-частного партнёрства. Игорь Иванович Шувалов недавно проводил совещание, до этого я проводил совещание. Мы договорились в целом примерно о такой схеме: должна быть долгосрочная тарифная политика с понятной динамикой тарифов. Компании просят гибкую динамику тарифов в зависимости от мировых цен на свою продукцию, своё сырьё. Это непросто зафиксировать. Мы подумаем, можно ли это сделать. Но одновременно нам нужны взаимные обязательства со стороны государства, РЖД (в данном случае) и компаний по объёмам поставок. Иначе РЖД невыгодно строить всю эту инфраструктуру, если не будет гарантированного объёма поставок. Возможно, потребуется по отдельным маршрутам дополнительный инвесттариф через пять лет (то есть после завершения пятилетнего периода, когда тарифы не будут быстро расти), чтобы обеспечить отдачу на вложенный капитал в РЖД, и задействовать средства Фонда национального благосостояния, но со льготами по НДПИ, которые фактически соответствовали бы этой дополнительной нагрузке по тарифу.

То есть льготы по НДПИ нужны точно, я в этом не сомневаюсь ни на секунду. Но после завершения пятилетнего периода, возможно, этот однопроцентный инвесттариф в РЖД по этим маршрутам понадобится, чтобы получить отдачу для Фонда национального благосостояния.

По другим отдельным мерам, по запрету использования бывших в употреблении металлоконструкций: мы это точно поддержим, если Правительство в целом поддержит. Это дополнительные издержки формально для тех, кто будет строить…

Д.Медведев: Я как раз этот вопрос задал коллегам. Вы-то поддерживаете это?

А.Дворкович: Они, конечно, поддерживают, потому что они производят новую продукцию. Поэтому, конечно, если бывшая в употреблении уходит в металлолом в том числе, то в принципе это улучшает баланс по всей отрасли.

Но нужно сделать так, чтобы у потребителей, которые будут использовать новую продукцию, было понимание более-менее хотя бы среднесрочной динамики цен на вашу продукцию, чтобы были договоры, которыми могли бы пользоваться и предсказывать свои затраты на несколько лет вперёд, а не только на несколько месяцев вперёд.

И по экологической составляющей мы, естественно, отработаем те предложения, которые есть. В любом случае необходимо сделать так, чтобы инвестиции, которые компания осуществляет в улучшение экологии, в защиту окружающей среды, засчитывались в ту плату, которая есть, тогда это не будет дополнительными затратами для компаний, это может быть таким решением, которое устроит всех.

Д.Медведев: Спасибо, Аркадий Владимирович. С учётом того, что прозвучал довольно обстоятельный доклад Алексея Александровича (А.Мордашова), консолидирующий позицию отрасли, я обращаюсь ко всем присутствующим с предложением какие-то дополнения сделать, естественно, не повторяя уже то, что прозвучало. Если что-то нужно ещё раз акцентировать, то, пожалуйста… Я потом, естественно, тоже подведу итог, хотя многое сейчас уже сказал Аркадий Владимирович (А.Дворкович).