Международная онлайн-конференция к пятилетию «Сколково»

Вопрос главного редактора технологического блога TechCrunch Майка Бутчера

Вопрос президента Массачусетского технологического института Рафаэля Райфа

Вопрос генерального директора Всемирной организации интеллектуальной собственности Фрэнсиса Гарри

Вопрос президента по деловым операциям Google Inc Карло д’Азаро Бьондо

Вопрос генерального директора Group IB Ильи Сачкова

Вопрос управляющего партнёра UMJ Russia Fund Юсукэ Оцубо

Вопрос генерального директора Международной ассоциации технопарков Луиса Санца

Вопрос сопредседателя совета фонда «Сколково», экс-президента и председателя правления Intel Corporation Крейга Барретта

Стенограмма:

М.Бутчер (главный редактор технологического блога TechCrunch, модератор, как переведено): Добрый день! Рад вас приветствовать. Меня зовут Майк Бутчер, я главный редактор издания TechCrunch – издания о стартапах и венчурных инвестициях. Итак, 2015 год на дворе, и сейчас роль технологий намного более важна, чем даже лет пять назад, когда был запущен проект «Сколково» в России – проект для создания российской версии Кремниевой долины.

В то же время «Открытые инновации» – крупнейшая технологическая конференция России – откроется 28 октября. Сегодня давайте поговорим о том, как могут развиваться технологические инновации в России, как они могут конкурировать в современном мире. Поэтому мы и организовали эту конференцию Google Hangout с участием Дмитрия Медведева, Премьер-министра Российской Федерации, и ведущих представителей отрасли со всего мира. Добро пожаловать!

Мы находимся в гиперкубе «Сколково». Сейчас я хотел бы представить наших участников из других стран, которые будут участвовать в этой телеконференции. Итак, Рафаэль Райф, президент Массачусетского технологического института. Вы на связи?

Р.Райф (президент Массачусетского технологического института (MIT), как переведено): Я на связи. Спасибо, что не забыли.

М.Бутчер: Как у вас сегодня настроение?

Р.Райф: Замечательное. Для меня большая честь участвовать в этой телеконференции с участием Премьер-министра Российской Федерации господина Медведева.

М.Бутчер: Следующий участник – Фрэнсис Гарри, генеральный директор Всемирной организации интеллектуальной собственности. Фрэнсис, как у вас сегодня дела?

Ф.Гарри (генеральный директор Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС), как переведено): Всё замечательно. Спасибо большое. Для меня большая честь участвовать в этой конференции в Google Hangout с участием господина Медведева. Приветствую Вас, господин Премьер-министр.

Д.Медведев: Добрый день.

М.Бутчер: Карло д’Азаро Бьондо, президент по стратегическим партнёрствам Google. Из Парижа. Карло, добрый день.

К.Бьондо (президент по деловым операциям Google Inc, как переведено): Добрый день. Я действительно сейчас нахожусь в Париже. И для меня большая честь участвовать в этой телеконференции с участием Премьер-министра господина Медведева, которому я за многое благодарен.

М.Бутчер: Из Японии к нам присоединился Юсукэ Оцубо, управляющий партнёр UMJ Russia Fund.

Юсукэ, здравствуйте.

Ю.Оцубо (управляющий партнёр UMJ Russia Fund, как переведено): В Японии – добрый вечер. Для меня большая честь участвовать в этой телеконференции.

М.Бутчер: Следующий наш участник – Крейг Барретт, сопредседатель совета фонда «Сколково». Здравствуйте.

К.Барретт (сопредседатель совета фонда «Сколково», экс-президент и председатель правления Intel Corporation, как переведено): Здравствуйте! Приветствую вас из штата Монтана в Соединённых Штатах. Эти пять лет были очень интересными, и я снова рад встрече с господином Премьер-министром.

М.Бутчер: Спасибо. Луис Санц – генеральный директор Международной ассоциации технопарков IASP. Из Испании, скорее всего, да?

Л.Санц (генеральный директор Международной ассоциации технопарков, как переведено): Да, действительно, из Испании. Добрый день, господа участники! Добрый день, господин Премьер-министр. Очень рад снова встретиться с вами.

Д.Медведев: Добрый день!

М.Бутчер: И, наконец, Илья Сачков – генеральный директор Group-IB – российской компании, которая занимается кибербезопасностью, активно работает на международном рынке, и он с нами на связи из Лондона.

И.Сачков (генеральный директор Group-IB, как переведено): Добрый день! Я действительно на связи из Лондона. Мне очень приятно участвовать в этой онлайн-конференции сегодня.

М.Бутчер: Отлично. Спасибо, господа. Давайте тогда начнём эту конференцию, и начнём с разговора о концепции «Сколково». Господин Премьер-министр, всем известно, что крупнейшие мировые технологические компании развивались не в технопарках, подобных этому, они процветали в дикой природе, если хотите, в гаражах и университетах. Facebook появился в комнате общежития, Hewlett Packard была основана в гараже, Apple была создана дома у Стива Джобса среди ячменя и мебели. И сейчас был создан проект «Сколково» – огромный технопарк, на который тратятся миллиарды долларов. На самом деле финансирование к 2020 году составит 15 млрд долларов, в основном на инфраструктуру и здания, но пока общий объём инвестиций сколковской компании составил только 60 млн долларов.

Почему вы считаете, что российскую инновационную культуру нужно развивать именно таким образом? Почему не вдохнуть новую жизнь в законодательство и не начать его снова развивать вокруг бизнеса, предпринимательства, широкополосного доступа в интернет и венчурных инвестиций, чтобы капитал и инфраструктурные проекты вроде этого сами развивались?

Д.Медведев: У нас есть свои традиции, хотя на самом деле всё развивалось приблизительно так же, как в упомянутых вами стартапах. Мы сегодня видим, какая здесь большая стройка, но какое-то время назад здесь было чистое поле. Это можно называть полем, можно говорить о том, что это гараж, можно говорить о том, что здесь просто ничего не было. Поэтому начинали мы практически точно так же, с нуля, но здесь, в этом всём, в такой организации был свой очевидный смысл.

Мы, когда начали обсуждать вопрос о создании такого центра, как «Сколково», думали, как это делать и где это делать. В России ведь много научных центров, и можно было опереться на какой-либо из них. Можно было постараться войти в кооперацию с какой-либо крупной компанией или несколькими компаниями, но мы сознательно выбрали новое место, для того чтобы создать всю эту инфраструктуру с нуля. Почему? Ровно потому, что считали, что нам нужно сделать абсолютно современный инновационный центр. Аналогов его в нашей стране не было. Когда «Сколково» сопоставляют с Силиконовой долиной или ещё с чем-то, это такие упрощённые сравнения, потому что в России своя специфика, своя ментальность, свои научные традиции, свои бизнес-традиции. Поэтому мы посчитали правильным делать это именно здесь, рядом с Москвой, делать проект «Сколково» на базе государственно-частного партнёрства при наличии довольно значительных государственных инвестиций с привлечением частных компаний. Я считаю, что этот путь себя оправдал. Вы видите, какая здесь большая стройка, видите, что уже работает, что должно войти скоро в строй, в эксплуатацию. В любом случае мы получим инновационный центр мирового уровня, который развивался в последние пять лет. И, пользуясь этой возможностью, прежде всего хочу поблагодарить своих коллег, наших партнёров по «Сколково» за тот огромный труд, который был проделан в истекшие пять лет. Уверен, что работа ещё в значительной степени только начинается и нас ждут хорошие успехи.

М.Бутчер: И опять же, «Сколково» – это крупный инфраструктурный проект. Что касается стартапов, которые не попадают в «Сколково»? Их всё равно приветствуют с открытыми объятиями или нет?

Д.Медведев: Понимаете, стартапы – это всегда творчество, и сейчас около тысячи стартапов концентрируется, насколько я знаю, в периметре «Сколково». Много это или мало? Мне трудно судить. Надеюсь, что этого достаточно, для того чтобы создать критическую среду для развития. Их, конечно, будет больше. Есть такие стартапы, наверное, которые не попадают, но у нас не только «Сколково» занимается инновациями. Наконец, вообще любой стартап в своём развитии проходит несколько стадий. Какие-то из них доказывают свою состоятельность, а какие-то, как известно, нет. Поэтому я считаю, что всё идёт своим чередом, как говорят иногда медики, развивается по динамике. И ничего страшного в том, что сейчас это вот такое количество. Из того, что я вижу, здесь очень много интересных технологических решений. Каждый год, когда мы собираемся в «Сколково», мне предъявляют, показывают результаты работы стартапов за истекший период, огромное количество новинок в самых разных областях, которые мы в настоящий момент считаем в нашей стране приоритетными для развития науки и инновационной культуры.

М.Бутчер: Насколько я понимаю, поставленные цели очень амбициозны. 14 тыс. офисов, 20 тыс. резидентов – масштабный проект, да?

Д.Медведев: «Нам нужна концентрация. Концентрация интеллекта, концентрация денег, концентрация управленческих решений. Именно поэтому появился проект «Сколково». Действительно, здесь большие инвестиции. Но я уверен, это себя оправдает».

Д.Медведев: Масштабный проект. Но в России всё масштабное. Это один из ответов, почему мы всё-таки решили создать «Сколково», а не разбросать всё это между крупными компаниями или же передать это в наши академические центры, которых тоже много по стране. Нам нужна концентрация. Концентрация интеллекта, концентрация денег, концентрация управленческих решений. Именно поэтому появился проект «Сколково». Действительно, здесь большие инвестиции. Но я уверен, это себя оправдает.

М.Бутчер: Очень многие инновационные кластеры, которые развиваются по миру, – это и МIТ, и Кремниевая долина, и Бостон, и лондонские технопарки на востоке Лондона в Вест-Энде… Много представителей здесь. В нашей телеконференции участвует представитель МIТ – Рафаэль Райф, который хочет задать свой вопрос. Прошу, Рафаэль. Итак, вопрос: каким вы видите сотрудничество?

Р.Райф (президент Массачусетского технологического института, как переведено): Действительно, вопрос по поводу сотрудничества Сколтеха и MIT. Во-первых, я считаю, что это очень важный проект, который был начат при содействии господина Медведева здесь, в России. И вот эти 12 тыс. стартапов, которые уже есть, – это огромные результаты, которые были достигнуты за такой короткий период времени. Но весь проект должен выстраиваться вокруг академического института, которым становится как раз Сколтех. И Сколтех вырос уже из просто концепции, задумки в реальный институт, который реально работает и в который были привлечены, наняты высококвалифицированные ведущие специалисты со всего мира, в котором уже учатся студенты по нескольким академическим программам и уже получены просто впечатляющие результаты, особенно за такой короткий период времени. И сейчас, как мне кажется, критически важно для «Сколково» в плане развития экосистемы продолжать привлекать и развивать таланты, которые понимают инновации, которые будут способствовать дальнейшему развитию научно-исследовательской, инновационной деятельности в России.  Сколтех является звеном между Россией и остальным миром, и я уверен, что благодаря Сколтеху этот проект добьётся огромных успехов.

М.Бутчер: Вы хотели бы что-то сказать в ответ на эту ремарку?

Д.Медведев: «Мы изначально полагали, что Сколтех будет важнейшим звеном развития всего инновационного центра, обсуждали, с кем начинать партнёрство, потому что мы хотели взять за основу лучшие образцы такого рода образования и подходов к устройству этого образования. Так в качестве нашего партнёра появился MIT. За это время мы проделали весьма неплохую совместную  работу».

Д.Медведев: Да, я с удовольствием какие-то ремарки сделаю. Во-первых, я хотел бы поблагодарить господина Райфа за оценку того, что сделано, по сути, совместно. Во-вторых, немножко напомнить о том, как развивались события. Мы прекрасно понимали, что вот такой крупный инновационный центр, который нами был задуман и реализован здесь, в Подмосковье, в Сколково, не может обойтись без специального института. Мы изначально полагали, что Сколтех будет таким важнейшим звеном развития всего инновационного центра, обсуждали, с кем начинать партнёрство, потому что мы хотели взять за основу лучшие образцы такого рода образования и подходов к устройству этого образования. Так в качестве нашего партнёра появился MIT. За это время мы проделали совместную весьма неплохую работу. Результатом этой работы являются не только здания, стройки – не это главное. Самое главное, что в этом году мы уже провели первый выпуск студентов, которые обучались в Сколтехе. Это современные, ориентированные в будущее, хорошо подготовленные специалисты, причём они проходили программу обучения здесь, уже получив образование первоначально в совершенно разных местах. Мне во всяком случае показалось, что они получили здесь хорошую базу для дальнейшей своей деятельности. В настоящий момент мы продолжаем это партнёрство. Я рад, что наши коллеги расценивают результаты этого партнёрства как вполне обнадёживающие. Тем более что, к сожалению, в последнее время, скажем прямо, политическая ситуация не самая простая, в том числе и отношения между Россией и Соединёнными Штатами Америки оставляют желать лучшего. Но как раз то, что мы продолжаем сотрудничество в научной, в образовательной среде, является очень важным и для будущих поколений наших студентов, и вообще для того, чтобы укреплять общую атмосферу доверия, кооперации между научными средами, между компаниями. Так что, мне кажется, это очень хороший пример сотрудничества. Надеюсь, что мы и дальше продолжим общение и кооперацию с нашими партнёрами из MIT.

М.Бутчер: Спасибо, господин Премьер-министр. Для зрителей я бы хотел пояснить, что господин Премьер-министр только что упомянул международную геополитическую ситуацию, внешнеполитические связи между Россией и другими странами, но тем не менее продолжаются связи между международными академическими организациями и «Сколково», в том числе и MIT. А почему вы решили не отказываться от этого проекта, остаться вместе с ним, поддерживая с ним связь? И каково ваше мнение относительно прогресса этого проекта, того, как он развивался, и полученных результатов? Во-первых, для начала прошу ответить на вопрос, почему вы не отказались от этого проекта?

Р.Райф: Мы считаем, что очень важно поддерживать связи по всему миру, со всеми организациями, особенно если это взаимовыгодные отношения. В России огромное количество талантов, и МIТ хотел бы сотрудничать с российскими вузами, институтами, сотрудничать с российскими талантливыми учёными. Но что касается дипломатической ситуации и международных отношений сегодня, мне кажется, что международные отношения меняются циклично, и циклы у них короче, чем наши взаимоотношения на академической арене, и мы не должны прекращать такие академические исследовательские совместные проекты. Если МIТ действительно хочет поддерживать связи с самыми талантливыми учёными по всему миру и развивать инновации, находить ответы на самые важные вопросы современности, мы должны, обязаны взаимодействовать с ведущими в этом отношении странами, включая Россию.

М.Бутчер: Как вы думаете, через «Сколково» вы выходите на какие-то таланты в России, которых не нашли бы в других странах?

Р.Райф: На самом деле талантов много по всему миру. Нет такого, чтобы таланты были только в России, или только в Соединённых Штатах, или только в Москве. Но если руководство страны хочет сделать эту страну более инновационной, повысить инновационность экономики, выстроить экономику, основанную на знаниях, и принимает такие политические решения, это та страна, которая нас привлекает, и именно по этой причине мы продолжаем сотрудничество. Мы учимся друг у друга, и мы считаем, что пока вот это сотрудничество и взаимное обучение было очень успешным, и вместе мы можем выстроить более инновационный мир, построенный именно на знаниях. Когда российское Правительство приняло решение переводить экономику на инновационные рельсы, меня это очень сильно воодушевило, такое сотрудничество мне нравится.

М.Бутчер: Насколько успешным вы считаете сотрудничество со «Сколково» и совместные программы с этим проектом?

Р.Райф: Подобраны преподаватели, зачислены студенты, мы знаем этих студентов, очень инновационные ребята, очень умные, талантливые. Мне кажется, что в этом отношении «Сколково» уже добилось очень многого. Конечно же, на этом мы не будем останавливаться, мы будем стремиться дальше развивать это сотрудничество.

Д.Медведев: Я лишь могу согласиться с тем, что сказал господин Райф. Действительно, политические циклы – это одно, а мир сегодня глобален, и очень хорошо, что даже в период, когда возникают какие-то трения между государствами, мы не снижаем, во всяком случае стараемся не снизить, объём научного сотрудничества и продвигаем такие проекты, как Сколтех. Это, по сути, инвестиции в будущее – в будущее наших стран, наших народов. Считаю, что это полезно и в конечном счёте принесёт большую выгоду всем, кто этим занимается. Поэтому я уверен, что у этого нашего совместного проекта хорошее будущее. Ещё раз спасибо за совместное участие в реализации этой идеи.

М.Бутчер: Вы понимаете, что кто-то из лучших студентов Сколтеха может убежать в MIT?

Д.Медведев: Я надеюсь, что, может быть, кто-то из тех, кто учится в MIT, когда-нибудь убежит к нам. Это взаимный процесс, невозможно воздвигнуть какие-то стены, сказать: вот вы сидите только дома, никуда не ездите. Мир глобален, научный мир абсолютно прозрачен. Я помню, например, когда я был в гостях в Кремниевой долине, я там прогуливался между различными офисами, заходил в эти маленькие кафешки, там были очень разные люди. Они были из разных стран – и из Европы, и из России, и из Китая, естественно, много американцев. Но это нормально. Мы считаем, что подобную среду мы сможем создать и здесь, и какая-то часть хороших, классных студентов, хорошо подготовленных, умных людей, которые получили образование в Соединённых Штатах Америки или опять же в том же самом Китае, в других странах мира, будет учиться здесь. И это уже происходит, потому что там есть иностранные студенты. По-моему, это правильно.

М.Бутчер: Спасибо, господин Премьер-министр. На связи с нами также Фрэнсис Гарри, генеральный директор Всемирной организации интеллектуальной собственности – ВОИС. ВОИС скоро разместит свой офис в «Сколково», здесь, на территории технопарка.

Ф.Гарри (генеральный директор Всемирной организации интеллектуальной собственности, как переведено): Спасибо, Майк. На самом деле это действительно для нас было очень важное решение. Мы считаем, что это было правильное решение, потому что интеллектуальная собственность сейчас становится технологическим продуктом, который является неотъемлемым элементом инновационной экосистемы. Поэтому нам важно присутствовать в «Сколково», и мы с радостью приняли приглашение российских властей, которые пригласили нас открыть представительство в Российской Федерации. Сейчас этот офис размещается в Москве, скоро мы переедем на территорию «Сколково». В нашу организацию входят 180 стран-членов, и мы предоставляем услуги на государственном уровне. Мы обрабатываем огромное количество заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности, предоставляем программную инфраструктуру для обмена информацией об объектах интеллектуальной собственности. Плюс мы сформировали пакет международных соглашений, который уже формирует международную правовую структуру касательно интеллектуальной собственности. Мы считаем, что вот этот офис ВОИС, который вскоре откроется в «Сколково», станет одним из крупнейших и важнейших центров по регистрации объектов интеллектуальной собственности в мире. Действительно, очень важно его открыть именно здесь с учётом давних научных традиций России и вклада Российской Федерации в мировую науку. Мы будем содействовать укреплению позиций России на международном рынке, на международной инновационной арене.

Также мы считаем, что необходимо учитывать влияние интернета, интернет-технологий на авторские права, на авторские права по фильмам, по аудиовизуальной продукции и другим объектам интеллектуальной собственности.

В этом отношении меня интересует мнение господина Премьер-министра касательно направления развития правовой системы – что касается контента, что касается интернета, который действительно становится большим вопросом с учётом постоянно растущей демократизации интернета, если хотите.

Д.Медведев: Я прежде всего хочу поприветствовать ещё раз господина Гарри и поблагодарить за принятое решение о размещении офиса ВОИС на территории «Сколково». Это для нас тоже большая ответственность, и мы очень рады тому, что авторитетная международная организация, главная организация в области интеллектуальной собственности, будет иметь своё представительство здесь. Надеюсь, что это принесёт пользу всем, кто озабочен вопросами регулирования интеллектуальной собственности, и создаст лучшую ситуацию для охраны интеллектуальной собственности в Российской Федерации, причём как тех объектов, которые созданы у нас, так и тех объектов, которые создаются в других странах с учётом глобальности мировых процессов. Скажем прямо (я об этом говорил и с господином Гарри как-то), ситуация, в которой создавались международные конвенции в области интеллектуальной собственности в середине XX века и даже в конце XIX века, кардинально изменилась.

Есть интернет, о котором мы как раз сейчас говорим, который создал беспрецедентные условия для коммуникации, фантастически прозрачную среду, удобную для использования, получения новых знаний, применения их на практике, но, с другой стороны, поставил в тупик огромное количество существующих в настоящий момент подходов к тому, как регулировать авторское право, изобретательское право, вообще всё то, что относится к интеллектуальной собственности в настоящее время. В целом интернет – это сегодня общечеловеческое явление, и, несмотря на то, что он появился в конкретной стране при вполне конкретных жизненных ситуациях для достижения вполне конкретных целей, он давным-давно перерос те цели, которые в какой-то период ставились при создании подобной Сети.

Д.Медведев: «В мире существуют два укрупнённых подхода к тому, каким образом регулировать отношения как по поводу интернета, так и внутри самой Сети. Первая точка зрения заключается в том, что Сеть должна развиваться по собственным законам. В конечном счёте эти законы и будут моделью на ближайшие годы, десятилетия или даже, может быть, столетия. Вторая точка зрения заключается в том, что всё-таки отдельные сегменты Сети подлежат регулированию. Как человек, который здесь олицетворяет государственную власть, я, конечно, ближе ко второй точке зрения».

Что мы имеем сегодня? Сегодня мы имеем мировую Сеть, но при этом правила, по которым эта Сеть развивается, не существуют. В мире существуют, по сути, два подхода, таких укрупнённых подхода, к тому, каким образом регулировать отношения как по поводу интернета, так и внутри самой Сети. Первая точка зрения укрупнённо заключается в том, что вообще лучше в эти дела не встревать и пусть Сеть развивается по собственным законам. В конечном счёте эти законы и будут моделью на ближайшие годы, десятилетия или даже, может быть, столетия. Вторая точка зрения заключается в том, что всё-таки отдельные сегменты Сети подлежат регулированию. Как человек, который здесь олицетворяет государственную власть, я, конечно, ближе ко второй точке зрения. Это не значит, что мы должны примитивным образом пытаться воздействовать на Сеть, но уже сейчас интернет имеет правовые основы. Скажем, если говорить о регистрации доменных имён, то вряд ли сегодня кто-то скажет, что существующая система является абсолютно понятной, прозрачной и справедливой, потому что она сконцентрирована в одной стране, что, в общем, вначале было нормально, но сейчас, с учётом того, что интернет интересен всем, выглядит как минимум странновато, потому что мы этот мандат не отдавали этому государству (я  в данном случае имею в виду Соединённые Штаты Америки). Желательно создать какую-то общую рамку, которая позволит на будущее определять правила игры по регистрации доменных имён и целого ряда других важнейших элементов развития Всемирной сети.

Второй блок вопросов касается, собственно, интеллектуальной собственности. Он касается того, каким образом мы охраняем авторские права, права изобретателей в Сети. И это исключительно трудная задача. Исключительно трудная задача, потому что мы знаем, что в соответствии с общепринятыми конвенционными правилами объект авторского права считается созданным в момент его публичного предъявления, когда он рождён автором и предъявлен третьим лицам. Но если раньше не было никаких средств фиксации этого и зачастую какие-то объекты, по сути, не охранялись, то сейчас всё, что делается, становится частью информационного поля, становится юридически небезразличным. Плюс есть огромное количество авторских прав, изобретательских прав, то есть того, что называется интеллектуальной собственностью, которые уже в настоящий момент принадлежат конкретным авторам, имеют правовую охрану, но достаточно свободно используются внутри интернета, как с соблюдением авторских прав, так и с нарушением авторских прав. 

Существует целый ряд подходов к тому, каким образом в будущем регулировать такие отношения. В этом плане я считаю, что человечество находится только в самом начале пути. Мы должны выработать такую схему, которая будет, с одной стороны, приемлема для авторов, для тех, кто является носителем авторских прав, но, с другой стороны, не будет парализовать работу в информационных средах, не будет создавать каких-либо непроходимых препятствий для всех, кто хочет правомерным образом воспользоваться этими объектами интеллектуальной собственности. Как совместить эти подходы – это очень большая и сложная задача. Надеюсь, что мы вместе этим займёмся, я имею в виду все страны, которые в этом заинтересованы, естественно, с участием Всемирной организации по интеллектуальной собственности.

М.Бутчер: Спасибо, господин Премьер-министр. Вы сказали, что есть некий простор для развития законодательных требований. Сейчас вы требуете от Facebook, Google, Twitter переносить свои серверы в Россию. Как вы думаете, насколько это обоснованные требования? Не слишком ли они жёсткие? И возможны ли послабления для вот таких ведущих компаний?

Д.Медведев: Понимаете, требования национального законодательства существуют везде. Строгость или нестрогость этих требований может быть верифицирована только на практике. У нас тоже есть соответствующий закон, который вступил в силу, по которому базы данных по нашим пользователям должны находиться в Российской Федерации. Сходные законы есть во множестве других стран. Хочу прямо сказать: значительная часть крупных компаний размещает серверы у нас, в том числе и Google тот же самый, и ряд других компаний крупных, или договаривается с российскими компаниями об этом. Это не бог весть какие затраты с учётом объёмов бизнеса и интереса к нашей стране. Часть компаний пока размышляет над тем, что делать. Вы упомянули Twitter, Facebook. Мы точно не хотим никого выдавливать. Мы точно хотели бы, чтобы все, кто правомерным образом работает на территории нашей страны, оставались и работали у нас. Поэтому я считаю, что это вопрос доброй воли, поиска компромиссов и достижения соглашений по конкретным вопросам присутствия и выполнения российских правил.

Ещё раз хочу сказать: я не вижу в них ничего сверхъестественного. Они точно исполнимы, и они точно не являются сверхдорогими. Вообще на это сейчас стали обращать куда больше внимания, чем раньше. Вот мы только что с господином Гарри говорили о том, что Всемирная организация интеллектуальной собственности у нас размещается. Но, я помню, ещё буквально несколько лет назад все эти вопросы не так сильно интересовали мировых лидеров и национальные правительства. Во всяком случае я помню, что на различных саммитах, в которых я принимал участие (это и «восьмерка», и «двадцатка», и какие-то двусторонние встречи), мои попытки привлечь внимание своих партнёров к этому наталкивались на слова о том, что «да нет, это не так важно, неинтересно, пока ещё, так сказать, не дошло до этого время, давайте попозже к этому вернёмся». Сейчас, как мне представляется, уже приходит осознание того, что этим надо заниматься, и не только у нас в стране, но и в огромном количестве других стран – и европейских, и, кстати, в Соединённых Штатах Америки, и в других государствах.

М.Бутчер: Благодарю вас, господин Премьер-министр.

Я полагаю, что с точки зрения охраны интеллектуальной собственности, Фрэнсис у вас очень оптимистичный взгляд на ситуацию в России.

Ф.Гарри: Да, точно. Россия проводит очень конструктивную политику в этой связи, очень много со стороны Правительства делается, Премьер-министр активно вовлечён в работу по этому направлению. Сейчас интернет создаёт такую глобальную среду, к которой (и для которой) нам необходимо адаптироваться. Естественно, необходимы системы сдержек и противовесов между производителями и потребителями, и руководство в Российской Федерации, очевидно, задаётся этими вопросами и занимает очень конструктивную позицию.

М.Бутчер: Благодарю вас, господин Гарри. Итак, наш следующий спикер – Карло д’Азаро Бьондо, президент по стратегическим партнёрствам Google. Он к нам подключён из Парижа. Google известен своими инновациями. Может быть, вы хотели бы сказать несколько слов об этом?

К.Бьондо (президент по деловым операциям Google Inc, как переведено): Я всегда был поражён духом, который царит в «Сколково», стремлением к инновациям. 

Господин Премьер-министр, на прошлой неделе я прочёл вашу статью, в которой вы обрисовываете два главных направления развития для России. Первое – это повышение продуктивности, а второе – это инновации. Мы в Google наблюдаем, что повышение продуктивности труда, в частности, зависит от инноваций в очень сильной степени: примерно 75% ВВП сейчас приходится на интернет-технологии, и инновационные сферы развития растут на 50% быстрее, чем остальные секторы экономики. Сегодня мы уже видим, когда технологии адаптируются под реальные потребности людей, когда технология, например, позволяет учитывать вкусы людей в музыке. И сейчас возобновляемые источники энергии являются очень важным направлением для работы во всём мире – технологии, которые могут применяться в жилищном строительстве, домохозяйствах, различные технологии оптимизации при помощи компьютерных систем, того, как мы используем наши ресурсы… У меня к вам вопрос, господин Премьер-министр. Есть ряд технологий, которые растут очень заметно, но проходит много времени, прежде чем они выходят на рынок. Например, у нас есть автомобили с автопилотом, над которыми мы работаем, виртуальная реальность, очки виртуальной реальности. В России какие исследования ведутся, в похожих направлениях? Или можно полагаться на то, что иностранные компании предложат технологии, которые будут впоследствии внедрены в России?

Д.Медведев: Прежде всего, господин д’Азаро Бьондо, я хотел бы вас поблагодарить за то, что вы упомянули мою статью. Это всегда приятно, когда кто-то интересуется тем, что ты сделал, тем более за границей.

Я действительно не вижу никакого иного пути развития нашей страны, кроме инновационного. Несмотря на то что Россию всегда воспринимали как некую большую державу, которая основывает своё благополучие на углеводородах, на торговле оружием или ещё каких-то иных направлениях, очевидно, что без высоких технологий невозможно достичь никаких результатов в ближайшие годы и в относительно отдалённой перспективе.

Что же касается того, над чем сейчас мы работаем (в данном случае я имею в виду тех людей, которые занимаются у нас творчеством, в том числе здесь, на площадке «Сколково» и в огромном количестве других научных центров), совершенно очевидно, что у нас приблизительно те же, скажем прямо, профильные или приоритетные направления, такие же, как и в большинстве исследовательских центров мира, заявленные научные приоритеты в значительной степени совпадают. Вы упомянули целый ряд интересных идей, которые в настоящий момент довольно активно разрабатываются, включая возможности применения современных технологий, для того чтобы передвигаться на транспортных средствах без водителя. Это такое очень интересное важное направление, которым, по-моему, сейчас занимаются много исследовательских центров и коммерческих компаний. Очевидно, что и наши предприятия в эту тему вкладывают свои средства, для того чтобы получить результат.

Д.Медведев: «Мы установили пять ключевых направлений, по которым развиваем исследования в «Сколково». Это и биотехнологии, и космические технологии, и высокие технологии в энергетике, потому что мы всё равно остаёмся крупнейшим энергопоставщиком в мире, и очевидно, что энергетические технологии становятся исключительно сложными, создающими принципиально новую реальность. Спектр исследований, мне кажется, должен базироваться на этих приоритетах». 

Но если говорить о как бы общих подходах, мы в какой-то момент установили пять ключевых направлений, по которым развиваем исследования здесь, в «Сколково», и, собственно, мы их придерживаемся. Они разные, это и биотехнологии, и космические технологии, и высокие технологии в энергетике, потому что мы всё равно остаёмся крупнейшим энергопоставщиком в мире, и очевидно, что энергетические технологии тоже меняются и становятся исключительно сложными, создающими принципиально новую реальность. В этом плане ничего, так сказать, сверхъестественного нет, но спектр исследований, мне кажется, должен базироваться на именно вот этих приоритетах, которые мы для себя выбрали. И в этом, кстати, плане мы рады кооперации с нашими партнёрами в этом направлении. Мы неоднократно встречались, обсуждали возможности совместных научных, исследовательских работ, образование стартапов и в конечном счёте и коммерциализации тех идей, которые существуют. Понятно, что бизнес основан на конкурентных началах, и мир основан на конкурентных началах, но всё равно, оборотной стороной конкуренции всегда является сотрудничество. Будем поступать так и дальше.

М.Бутчер: Господин Премьер-министр, Вы упомянули автомобили без водителей. Сейчас компания Uber вкладывает в развитие таких технологий совместно с Google. Как Вы думаете, а что скажут российские таксисты, если появятся вот эти машины Uber без водителей?

Д.Медведев: Понятно, что каждый думает о своём рабочем месте. Я думаю, что рано или поздно всё равно такие машины появятся, прогресс не остановить. Ещё 150 лет назад транспортное средство без лошади воспринималось как абсолютная фантастика. В настоящий момент мы все сидим за рулём автомобиля, электромобиля, самолёта, вертолёта, и нам кажется, что это рутинная история. Я думаю, что лет через 50 то, что называется driverless car, то есть автомобиль без водителя, будет обычным абсолютно транспортным средством. Другое дело, что мне хотелось бы, чтобы мы все, я имею в виду ведущие производители автомобилей, государства, которые устанавливают правила регулирования, договорились о том, по каким правилам будет осуществляться эксплуатация таких транспортных средств. Это ведь имеет большое значение.

Если уже сегодня в разных странах (и у нас, и в других странах) есть технологии, которые позволяют управлять автомобилем, по сути, в присутствии драйвера, в присутствии водителя, который может просто убрать руки с руля и смотреть вперёд, лишь корректируя какие-то отдельные элементы движения, то через какое-то время, по всей вероятности, водитель может пересесть на другое кресло или будет просто отсутствовать. Тогда любое транспортное средство, и машина в том числе, будучи источником повышенной опасности, должно подчиняться определённым, очень жёстким, правилам регулирования – и нормативного регулирования, и технического регулирования. И вот об этом, мне кажется, мы тоже в будущем обязаны договориться.

М.Бутчер: Карло, хотите как-то прокомментировать слова господина Премьер-министра? Планирует ли Google вскоре выводить эти машины с автопилотом в Россию?

К.Бьондо: Мы вообще не занимаемся производством автомобилей. Скорее всего это будет продукт коллаборации между разными отраслями, и всё будет развиваться как раз в том ключе, в котором господин Премьер-министр это обрисовал. Сотрудничество важно, и это сотрудничество будет направлено на обеспечение безопасности людей, безопасность никогда не будет подвергаться угрозе. Мы считаем, что нужно развивать сотрудничество с другими отраслями, для того чтобы решать проблемы человечества, развивать экономику. Допустим, что касается энергоэффективности, мы считаем, что в России есть большие перспективы для использования технологий по повышению энергоэффективности, по энергосбережению, и это будет во благо не только этой страны, но и всего мира. Действительно, сейчас мир, как правильно отметил господин Премьер-министр, становится одним единым пространством, и я вижу этот проект в этой чудесной стране, в которой я очень хочу побывать. Я вижу, как эти талантливые люди реализуют этот чудесный проект очень быстро и с великолепными результатами. Мы надеемся, что действительно в России будут сформированы те идеальные условия, в которых компании вроде моей и других смогут вносить свой успешный вклад в развитие человечества.

М.Бутчер: Но насколько я понимаю, и у Google тоже ведь возникают вопросы и сложности с конкуренцией с российскими компаниями, вашими конкурентами, я имею в виду поисковые системы. Видите ли вы какие-то сложности?

К.Бьондо: Действительно, сложности есть и вопросы существуют. Без них никак не обойтись. Но мы внимательно слушаем других, мы стараемся найти правильные решения в России. Мы считаем, что конкуренция со стороны местных игроков только нам во благо, и мы стараемся повысить ценность наших продуктов и услуг для российских пользователей, поэтому мы рано или поздно пришли бы в эту страну. Понятно, что менталитет у всех наций и людей разный, но это делает мир только лучше, вот это разнообразие.

М.Бутчер: Спасибо большое. С нами на связи также Илья Сачков, генеральный директор Group IB, который хотел бы рассказать как раз о конкурентоспособности российских компаний. Илья, прошу.

И.Сачков (генеральный директор Group IB, как переведено): Спасибо, Майк. Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Илья Сачков, мне 29 лет, я занимаюсь йогой и тайским боксом и сейчас являюсь руководителем и основателем компании Group IB, которая специализируется как раз в сфере кибербезопасности.

Мы – резиденты «Сколково». Последние 10 лет Group IB специализируется, как я уже сказал, на кибербезопасности, занимается предотвращением киберпреступлений, высокотехнологичных преступлений, кражей цифровой личности, защитой бренда, борьбой с пиратством и так далее. Мы предоставляем средства киберзащиты не только российским банкам и корпорациям, но также клиентам в Великобритании, Европе, Латинской Америке и Австралии. Сегодня, по нашей информации, хакеры воруют десятки миллиардов долларов у банков и частных лиц за счёт кибершпионажа.

От имени российской компании я могу сказать, что мы предоставляем рынку, пользователям инновационные продукты. Но всё же есть вопросы. Последние пять лет в России многие профессионалы продолжают говорить, что очень важно частным компаниям и государственным организациям выбирать именно российский продукт, если он достаточно инновационный и соответствует потребностям этой компании или организации, но на самом деле эти компании и организации боятся выбирать новые продукты молодых инновационных российских компаний. Вот как, например, два года назад Group-IB в рамках проекта совместно со «Сколково» разработала уникальную систему, которая решала проблему интернет-фрода, мошенничества в интернет-банкинге. Мы пытались продать это программное обеспечение МВД, Центробанку, Росфинмониторингу, и хотя наш продукт превосходил другие продукты на рынке, нам не удалось продать это ПО. Российской компании, работающей даже в «Сколково», практически невозможно продать свою продукцию организациям вроде МВД, ФСБ или Центробанка.

То же самое касается нашей системы по выявлению несанкционированных проникновений Bot-Trek TDS. «Ростех» недавно начал пользоваться Bot-Trek TDS, но многие российские государственные компании продолжают закупать системы из других стран, от других компаний. Вопрос следующий: какие изменения должны произойти в российских государственных организациях, чтобы они перестали бояться покупать российские инновационные продукты, особенно в сфере информационной безопасности? И что может Правительство сделать для того, чтобы помочь нам? И, кстати, мы хотели бы Вас пригласить, пользуясь возможностью, в наш офис в Москве. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Илья, за приглашение. Знаете, я не думаю, что если американская компания, которая занимается кибербезопасностью (хорошая молодая компания), захочет продать свой продукт ФБР или ЦРУ, то это будет сделать уж очень легко. На них тоже будут смотреть весьма внимательно, изучать, откуда они, насколько инновационным является их продукт, потому что доступ в государственную систему во всём мире гораздо более консервативен, чем приход просто на рынок, это абсолютно очевидно. Но, с другой стороны, я не могу с вами не согласиться в том, что государственные структуры должны быть гораздо более внимательны к тем, кто предлагает им свои инновационные продукты, предлагает свои технологические решения, предлагает различного рода решения для борьбы с интернет-пиратством, различные современные средства защиты. Как сделать так, чтобы государственные структуры стали более восприимчивы к такого рода новациям? Действительно, здесь есть проблема. Некоторое время назад, кстати, на площадке «Сколково», я как раз принял ряд решений о том, чтобы крупные государственные структуры (в данном случае я имею в виду коммерческие структуры) значительную часть своих средств инвестировали именно в такого рода проекты, чтобы они поддерживали стартапы, поддерживали молодые компании. Следующей задачей является, естественно, получение таких продуктов и использование их в повседневной практике органов государственного управления.

Но, ещё раз подчёркиваю, всё-таки сами по себе компании ещё должны показать, что их продукты являются лучшими. Для этого существуют конкурентные процедуры и для этого существуют правила. Согласен, что далеко не всегда лучший продукт может быть востребован. Очень многое зависит от мышления людей, которые принимают решения, и от существующих связей. Но на самом деле эта проблема не чисто российская. 

Те, кто производит программные продукты, тоже находятся в состоянии конкурентной борьбы, и для того чтобы доказать, что ты лучший, приходится тратить большое количество времени и усилий. Тем не менее я считаю, что мы в последнее время всё-таки заставили государственные компании в большей степени повернуться к разработкам в той сфере, которой вы занимаетесь. В частности, вы упомянули «Ростех» – это всё-таки довольно крупный потребитель, и через «Ростех», я считаю, можно пытаться заходить и на государственных потребителей. У них неплохая команда, которая этим занимается. Надеюсь, что вы сможете предъявить свои результаты и они будут востребованы теми структурами, которые в них могут быть заинтересованы.

М.Бутчер: Спасибо большое. Илья, хотите как-то прокомментировать слова господина Премьер-министра?

И.Сачков:Мы готовы конкурировать, мы уже входим в семь ведущих компаний в сфере кибербезопасности. Но это касается мирового рынка, а вот в России почему-то, на родине, у нас возникают довольно странные ситуации. Но так или иначе нам нравится то, как мы развиваемся, и мы готовы стать следующей Kaspersky Lab.

М.Бутчер: Удачи!

Д.Медведев: Желаю стать следующим «Касперским», чтобы не только с известной фирмой были отношения у государственных структур, но и с другими структурами.

М.Бутчер: Спасибо. Давайте продолжим.

На одном из недавних мероприятий в «Сколково», на Startup Village, присутствовало большое количество делегаций из Азии. Вопрос: насколько ориентирование на восточные страны, особенно с учётом текущей геополитической ситуации, может способствовать развитию технологий в России? Здесь с нами на связи как раз очень удачно господин Юсукэ Оцубо, управляющий партнёр японского фонда UMJ Russia Fund.

Ю.Оцубо (управляющий партнёр UMJ Russia Fund, как переведено): Здравствуйте. Меня зовут Юсукэ Оцубо, я управляющий партнёр японского инвестиционного фонда UMJ Russia Fund. Мы уже 20 лет занимаемся деятельностью в России. В основном это инвестиции в новые технологические компании в России, в новые стартапы. Но мой вопрос посвящён высокотехнологичному развитию на Дальнем Востоке Российской Федерации.

В начале сентября во Владивостоке состоялся Восточный экономический форум, организованный российским Правительством, и в целом я считаю, что форум был очень успешным. Сейчас Дальний Восток становится новым фронтиром, новым рубежом для России. На Дальнем Востоке есть много экономических «тигров» – я имею в виду не амурских тигров, я имею в виду экономических «тигров», – это и Китай, и Южная Корея, и Тайвань, и Сингапур, и, конечно же, Япония. Должен сказать, что конкурировать с этими «тиграми» в сфере производства очень сложно. Я считаю, что Россия обладает конкурентными преимуществами не в производственных технологиях, к сожалению, а в сфере НИОКР. И Россия может развивать это своё преимущество, использовать его к своей выгоде, а для этого она могла бы сотрудничать успешно с этими дальневосточными азиатскими «тиграми». Господин Премьер-министр, что Вы думаете о том, чтобы основать высокотехнологичный центр НИОКР на Дальнем Востоке, ещё один академгородок?

Д.Медведев: Господин Оцубо, я думаю, что мы точно можем сотрудничать со всеми упомянутыми вами «тиграми», развивая совместную кооперацию, совместный бизнес в сфере высоких технологий по самым различным направлениям, благо, как вы сказали, научно-исследовательские работы, опытно-конструкторские работы, вообще весь творческий процесс является сильным местом, сильной позицией российских участников. Хуже гораздо обстоит дело с коммерциализацией, с претворением этих идей в жизнь, и здесь нам есть чему поучиться как раз у наших соседей в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в том числе у Японии, у Кореи, у Китая, у целого ряда других стран.

Что же касается центра на Дальнем Востоке, можно, конечно, создавать и новые центры, но мы довольно приличные деньги и интеллектуальный ресурс вложили во Владивостокский университет, во Владивостокский научный центр в Приморском крае. Вы знаете, там у нас целый кампус большой создан. По сути, это такой настоящий университетский центр. Туда переехали многие хорошие специалисты из Москвы, из других городов. Там много приглашённых профессоров и исследователей из разных стран, конечно, прежде всего из Азиатско-Тихоокеанского региона. Поэтому, мне кажется, там и надо работать. Мы вас туда приглашаем.

М.Бутчер: Хотите ли прокомментировать как-нибудь, господин Оцубо?

Ю.Оцубо: Спасибо. Владивосток находится в непосредственной близости от Японии. Я думаю, что множество японских компаний и университетов с удовольствием бы воспользовались этим преимуществом.

М.Бутчер: Господин Оцубо, заметили ли вы рост русских компаний и российских венчурных инвесторов на японском рынке?

Ю.Оцубо: К сожалению, мне пока не попадался ни один российский инвестор в Японии, по крайней мере в Токио. Я знаю некоторых предпринимателей российского происхождения здесь.

М.Бутчер: Благодарю вас, господин Оцубо.

Итак, мы движемся дальше. В «Сколково» был создан очень большой кластер, и сейчас с нами на связи Луис Санц, генеральный директор Международной ассоциации технопарков, который хочет задать один вопрос. Он на связи из Испании. Луис, передаю вам слово.

Л.Санц (генеральный директор Международной ассоциации технопарков, как переведено): Благодарю вас, Майк. Приветствую вас, господин Премьер-министр! Я с большим удовольствием хочу сказать, что технопарк в «Сколково» является членом нашей ассоциации, более того, много других технопарков и похожих организаций присоединяются к нашей ассоциации. Прогресс в России достаточно интересен, например, в следующем году мы проведём ежегодную конференцию нашей ассоциации именно на базе технопарка в «Сколково». Я с удовольствием бы встретился с господином Премьер-министром на этом мероприятии.

У меня есть вопрос, который вписывается вот в эту дискуссию. Много-много лет назад в Валенсии, моём родном городе, мы с отцом прогуливались по побережью, и вдруг отец показал на небо и сказал: «Ты видишь вот это?» И вдруг я вижу, что по небу перемещается маленькая светящаяся точка, и отец мне отвечает: «Это спутник!» Вот это воспоминание с тех пор очень живо во мне. Я был потрясён тогда и до сих пор сохраняю это ощущение. Это восхитительно, что люди смогли выйти в космос, и некоторое время я даже хотел быть космонавтом. Несмотря на то что я был достаточно мал, я уже понимал, насколько много научных знаний, научного подхода требуется для разворачивания таких технологий.

И другая сторона медали великого научного наследия России… Здесь мой вопрос состоит как раз в том, каким образом вот это наследие может быть применено в более прикладном смысле, в бизнес-смысле? Каким образом может быть создана атмосфера, способствующая прикладному использованию именно всех научных знаний? Насколько дружественными являются российские законы по отношению к созданию компаний? Насколько удалось Правительству помочь устранить барьеры на пути представителей российского бизнеса, которые хотят создать новую компанию? Что вы можете сказать? Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, господин Санц, в том числе и за внимание к нашей стране. Пользуясь этим случаем, этой возможностью, хотел бы пригласить и вас, и всех наших партнёров, всех, кто находится сейчас с нами на видеосвязи, и вообще всех, кто интересуется этой проблематикой, на наш форум «Открытые инновации», который будет в конце октября. Надеюсь, что будет много гостей, будет много интересных решений. Это будет просто нас сближать, способствовать лучшему взаимопониманию и лучшей научной и производственно-технологической кооперации.

Вы упомянули нормативную основу, законы, по которым создаются наши компании, в том числе компании в сфере высоких технологий, насколько удачной является правовая рамка коммерциализации этих технологий, насколько научные исследования становятся более прикладными. Знаете, у нас у России очень богатое научное прошлое. Есть выдающиеся абсолютно достижения, которые были отмечены различными премиями – и Нобелевскими, и другими, есть совершенно блестящие решения очень серьёзных научных задач, прекрасные результаты фундаментальной науки. Но если говорить о прикладном аспекте использования научных открытий, достижений, то это никогда не было нашей сильной стороной. И вот именно это нам предстоит поправить. Есть масса хрестоматийных примеров, когда в нашей стране создавалось то или иное научное открытие, а последующее его использование переезжало в другие страны. Их очень много. Вот сейчас очень важно сделать так, чтобы всякая научная разработка, которая создаётся у нас, могла получить шанс использования именно в Российской Федерации, в нашей стране, чтобы путь между научным исследованием, его оформлением и прикладным использованием был максимально коротким, естественно, если это научное открытие является коммерциализируемым, то есть оно может приносить какую-то утилитарную пользу.

В отношении самих законов – да, действительно, за последнее время мы довольно серьёзным образом поменяли и законодательство о научной деятельности, и законодательство об интеллектуальной собственности, включая изменения в гражданское законодательство, но не это самое главное. Мне кажется, что самое главное, что нам нужно сделать, это изменить отношение людей, поменять дух, побудить людей к творчеству, которое впоследствии может быть превращено в производственное использование. Вот это самое сложное – именно вот это прикладное измерение. И здесь вопрос не только в законодательной основе, а именно в желании заниматься этим.

Не секрет, что в 1990-е годы, например, абсолютное большинство компаний, которые создавались в нашей стране, просто занималось извлечением прибыли – извлечением прибыли максимально простым способом. Большинство предпринимателей не задумывалось о том, чтобы вкладываться в какие-то сложные проекты, создавать стартапы, – по сути, бизнес только создавался.

Но уже последние 10–15 лет ситуация всё-таки изменилась, и я знаю массу примеров наших бизнесменов, наших предпринимателей, которые с большим интересом вкладываются именно в научные исследования и впоследствии их пытаются коммерциализировать, пытаются их использовать. Это касается частного бизнеса, и мы стараемся сделать всё, чтобы и компании с государственным участием не находились на обочине научно-технического прогресса, вкладывали деньги в исследования и пытались их превращать уже в современные разработки.

М.Бутчер: Спасибо, господин Премьер-министр. Сейчас я бы хотел передать слово ещё одному нашему участнику, господину Крейгу Барретту, сопредседателю совета фонда «Сколково», бывшему CEO Intel Corporation, очень видному специалисту отрасли. Прошу, Крейг.

К.Барретт (сопредседатель совета фонда «Сколково», экс-президент и председатель правления Intel Corporation, как переведено): Прежде всего должен сказать, что для меня было большим удовольствием и честью работать с господином Виктором Феликсовичем Вексельбергом, последние пять лет работать на этом проекте, видеть первые успехи «Сколково». Конечно, это долгосрочный проект, и он состоится не за пять лет, понадобится несколько десятилетий, чтобы увидеть масштабные эффекты, чтобы добиться чего-то похожего на Кремниевую долину.

Интересно видеть, откуда появляются базовые идеи. Они появляются здесь, происходят от государственных инвестиций, научно-технических исследований. Сейчас в Соединённых Штатах идут разговоры как раз о начале федеральных инвестиций, федерального правительства, в инновационный процесс. Такие же обсуждения идут и в Европе. Такой же вопрос и к вам, господин Премьер-министр. Что касается инвестиций в российские инновации, в университеты, институты, сколько российское Правительство планирует вложить? Навскидку, в миллионах?

Д.Медведев: Господин Барретт, во-первых, хочу вас поблагодарить за всё, что мы делали совместно в последние годы. Спасибо вам за вашу работу с господином Вексельбергом в качестве сопредседателей. Это был очень важный период становления «Сколково» в качестве инновационного центра. Я уверен, что ещё очень многое впереди, и мы очень рассчитываем на совместный труд.

Д.Медведев: «Даже в условиях довольно непростого бюджета и проблем в экономике, которые в настоящий момент есть в нашей стране, мы понимаем важность научных исследований, финансирования фундаментальной, прикладной науки, финансирования университетской науки. Поэтому общие затраты на науку в плане бюджетных проектировок на 2016 год как минимум остаются на том же уровне, что и в текущем году».

Что же касается того, сколько мы планируем миллионов вложить, то, конечно, это не миллионы, господин Барретт, это миллиарды. Даже в условиях довольно такого непростого бюджета и проблем в экономике, которые в настоящий момент есть в нашей стране, хочу вам прямо сказать, что мы понимаем важность научных исследований, финансирования фундаментальной, прикладной науки, финансирования университетской науки. Поэтому общие затраты на науку в плане бюджетных проектировок на 2016 год как минимум остаются на том же уровне, что и в текущем году, что, в общем-то, весьма неплохо с учётом того, что у нас довольно непростое бюджетное положение. То есть мы не снижаем расходы, государственные расходы на науку, и будем исходить из того, что по мере появления возможностей, новых ресурсов мы будем эти расходы увеличивать, потому что мы осознаём, сколь важны государственные расходы для развития науки, в том числе и в нашей стране.

Кстати сказать, так делает практически любое правительство, любая страна. В какой-то момент я был очень удивлён, когда в одном из американских университетов на мой вопрос о том, сколько процентов государственных заказов в общем объёме финансирования получает ваш университет (я полагал услышать какую-то скромную цифру, потому что Америка всё-таки страна частного бизнеса и частной науки), мне сказали: у нас 90% заказов носит государственную природу. Это неплохой пример даже для того, чтобы нам его просто использовать на будущее. Есть сферы, которые в любом случае будут развиваться за счёт частных драйверов, за счёт частных источников, но по целому ряду направлений государства обязаны финансировать науку, ровно потому что это те сферы, в которые ещё пока не пришли частные инвесторы. Я не говорю уже о том, что существуют такие направления, которые пока не интересны или же которые пока просто не видны бизнесу. Так что надеюсь, что даже в нынешней ситуации мы сможем обеспечить нашей науке достойное финансирование.

М.Бутчер: Спасибо, господин Барретт, за ваш вопрос. Дамы и господа, большое спасибо за то, что приняли участие в этом круглом столе с участием Премьер-министра Медведева. Я бы хотел вас пригласить на форум «Открытые инновации».

Благодарю Вас, господин Премьер-министр. Благодарю всех участников за то, что вы нашли время принять участие. Надеюсь, мы с вами ещё увидимся в будущем. И я уверен, что мы продолжим обсуждение этих тем здесь, в Москве, на форуме «Открытые инновации».

На этом всё. С вами был Майк Бутчер, главный редактор TechCrunch.

Спасибо.