Дмитрий Медведев посетил Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС»

Осмотр научно-исследовательских лабораторий и выставки научно-технических проектов университета

Встреча со студентами

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский технологический университет “МИСиС”» – ведущий учебно-научный центр страны по подготовке специалистов в области металлургии и материаловедения, специализирующийся на выполнении перспективных фундаментальных и прикладных исследований и разработке наукоёмких технологий.

Распоряжением Правительства Российской Федерации от 30 июля 2009 года №1073-р утверждена программа создания и развития университета на 2009–2017 годы.

В 2008 году университету (первому в Российской Федерации наряду с Национальным исследовательским ядерным университетом «МИФИ») была присвоена категория «национальный исследовательский университет».

К приоритетным направлениям развития университета относятся нанотехнологии и технологии новых материалов, информационно-телекоммуникационные технологии, энергосберегающие технологии, технологии рационального природопользования.

Университет стал победителем конкурсного отбора вузов на получение государственной поддержки в целях повышения конкурентоспособности среди ведущих мировых научно-образовательных центров.

МИСиС является вузом-партнёром «Сколково».

Дмитрий Медведев осмотрел выставку научно-технических проектов, где, в частности, представлены новые материалы для авиакосмического комплекса, Центр инжиниринга промышленных технологий, стенд «Инженеры будущего», а также экспозиция лаборатории цифрового производства «ФАБЛАБ».

Дмитрий Медведев посетил научно-исследовательскую лабораторию «Сверхпроводящие метаматериалы», где занимаются созданием высокотехнологичных функциональных материалов для электроники. В частности, тут изучают возможности получения эффекта невидимости за счёт огибания объекта лучами. Сотрудники лаборатории пояснили, что в настоящее время фактически добились создания материала, с помощью которого можно сделать невидимым объект в диапазоне радиоволн, не исключив при этом возможности в будущем добиться и оптической невидимости.

Премьер-министр также осмотрел научно-исследовательскую лабораторию «Неорганические наноматериалы», которая занимается разработкой эффективных методов получения новых видов ультралёгких и сверхпрочных композиционных материалов на основе алюминиевых и магниевых сплавов, упрочнённых различными наноструктурами, наносферами, нанослоями.

Стенограмма встречи:

Д.Медведев: Привет! Хорошая, настоящая аудитория такая, громкая… С наступающим вас Днём студенчества российского! Надеюсь, настроение у всех хорошее. Сессию сдали?

Реплики: Да!

Д.Медведев: Тем, кто ещё не сдал, желаю максимальных успехов, вовремя отстреляться и со спокойной совестью уйти на каникулы.

Я пришёл к вам для того, чтобы посмотреть, как вы живёте. Мне уже кое-что показали, несколько лабораторий. Лаборатории классные, современные. Приятно, что у нас такие есть. Хорошо, что это есть в вашем университете. Лекций никаких я вам читать не буду, поэтому я без галстука, и вы можете спросить меня всё, что хотите. Давайте пообщаемся.

Д.Козлов (аспирант Института экотехнологий и инжиниринга): Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Дмитрий Козлов, аспирант МИСиС и директор малого инвестиционного предприятия «Тектис». Хотел просто сказать спасибо за ту энергию, которая вкладывается в малый бизнес, предпринимательство вообще. Чувствуется прямо. Все сейчас знают, что такое стартап, все хотят что-то такое своё открыть. Это реально здорово. И чувствуется, что прямо лучше становится.

Д.Медведев: По себе чувствуете, да?

Д.Козлов: Чувствуется, что появляются такие интересные сервисы, в частности, в интернете, которые облегчают жизнь. Качество услуг становится молодёжное, современное. Я сам по себе чувствую.

Д.Медведев: А вы где-то участвуете?

Д.Козлов: Да, я участвовал и в «Селигерах», во всех проектах – и «Прорыв», и «Умник на старт», разные фонды, так что спасибо, это действительно помогает. У меня, наверное, сегодня будет много вопросов, каверзных вопросов, пожеланий. Даже предложение – я хотел предложить попробовать такой бесплатный тест-драйв. Дело в том, что мы в МИСиС сделали технологию повышения эффективности компаний, и сейчас прибыль в нескольких малых компаниях повысилась на 50%, даже больше. Я неделю назад приехал с Сахалина, там нефтяные проекты, платформы, и мы за последний год увеличили до́бычу в 2 раза благодаря этой системе эффективности.

Д.Медведев: Вы явно стали настоящим нефтяником, раз стали говорить «до́быча». Все нормальные, обычные люди говорят «добы́ча», но все нефтяники говорят «до́быча», так что в этом смысле вы ассимилировались.

Д.Козлов: Эта технология – именно правильное управление русскими людьми. Потому что у нас свой менталитет в России, и русские люди не могут… Когда мы берём какую-то западную технологию, она почему-то в России не работает. И мы поняли, в чём смысл русской души, почему русские люди работают несколько по-другому. И хотели бы предложить тест-драйв той компании, эффективность которой, на Ваш взгляд, не очень хороша.

Д.Медведев: Дим, а в чём тест-драйв?

Д.Козлов: Мы можем это внедрить. У нас есть IT-система, которая помогает внедрять, и сессии, семинары. Обычно как проходит? Людям рассказывают: так управлять эффективно, так нет. Месяца три – и все как-то забывают, всё возвращается на свои места. Мы сделали специальную IT-систему, которая позволяет, после того как мы сделали сессии, провели обсуждение, «прокачали» руководителей, чтобы это всё жило и не умирало в компании. Соответственно, вот такое решение…

Д.Медведев: Где-то испытали это? На нефтяниках?

Д.Козлов: На нефтяниках. Есть около пяти молодых компаний, которые испытали. Ну работают русские люди, казалось бы иногда, такие мрачные, суровые, которые не хотят ничего вроде делать, они меняются.

Д.Медведев: Жёстко настроены.

Д.Козлов: Нефтяники – они такие достаточно суровые сами по себе.

Д.Медведев: Суровые. У них условия такие, это правда.

Д.Козлов: Условия суровые. Оказалось, что даже в такой суровой атмосфере всё это работает и применимо.

Д.Медведев: Ну пришлите, посмотрим, как это можно использовать.

Д.Козлов: Хорошо.

Д.Медведев: Пожалуйста. Я, когда встречаюсь со студентами и вообще в больших аудиториях выступаю, обычно делаю таким образом: вот здесь у нас четыре сектора, чтобы никому не было обидно, мы пойдём, например, вот отсюда и вот туда. Давайте начнём тогда вот с этого сектора. Прошу вас. По одному вопросу и дальше возвращаемся.

В.Сюбаев (студент 4 курса Института экономики и управления промышленными предприятиями): Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Сюбаев Вадим, я студент 4-го курса, кафедра экономической теории.

Д.Медведев: Добрый день!

В.Сюбаев: Спасибо большое, что Вы приехали сегодня к нам. У меня небольшой вопрос по моей специальности. Как Вы уже знаете, Московский институт стали и сплавов совместно со «Сколково» и другими институтами разрабатывает новые технологии – это новые материалы и робототехника. Это для внедрения на производственные предприятия. В результате мы получаем увеличение объёма производства, качества продукции, но тем не менее высвобождение большого количества сотрудников. Как Вы видите перспективы развития данных технологий, особенно если мы получаем рост безработицы, и в моногородах?

Д.Медведев: Спасибо, Вадим. Ну вы такой очень серьёзный вопрос задали. На самом деле абсолютно справедливый и правильный в условиях создания современных рабочих мест и внедрения новых технологий.

Я напомню, что мы перед собой поставили довольно амбициозную задачу – за ближайшие годы создать несколько десятков миллионов новых рабочих мест, причём высокоэффективных, высокопроизводительных. Естественно, что эти рабочие места должны по идее заместить те рабочие места, где производительность труда низкая, где технологии используются устаревшие, но это хорошо в теории, на практике всё, конечно, гораздо сложнее.

Д.Медведев: У нас ситуация с безработицей самая спокойная из всех достаточно современных и развитых экономик. Я имею в виду и европейские экономики, и азиатские экономики, и американскую экономику. У нас безработица сейчас приблизительно 5,5% экономически активного населения. Это очень низкая величина применительно, подчёркиваю, к мировому уровню.

Я вам скажу следующее. Во-первых, пока у нас ситуация, если говорить, например, о безработице, самая спокойная из всех, скажем прямо, достаточно современных и развитых экономик. Я имею в виду и европейские экономики, и азиатские экономики, и американскую экономику.

У нас безработица сейчас приблизительно 5,5% экономически активного населения. Это очень низкая величина применительно, подчёркиваю, к мировому уровню. Но это не значит, что у нас всё хорошо. У нас есть целый ряд моногородов, где безработица высокая. Все эти моногорода у нас на учёте, по каждому из них есть программа реабилитации, они все отличаются.

Но по-хорошему, конечно, просто в моногородах нужно создавать новые производства, если не принято решение, например, об отселении людей, но это решение можно принимать только в самом крайнем случае, тем более обычно люди не очень хотят уезжать из насиженных мест, из тех мест, где они жили, где у них дома и всё остальное.

Д.Медведев: Мы обязаны следить за состоянием дел на рынке труда и обязаны поддерживать социальную сбалансированность, но сохранять рабочие места любой ценой неправильно, так не делают ни в одной стране мира. Поэтому если где-то нам придётся пойти на высвобождение работников, на это надо идти, но предлагать и соответствующий набор социальных гарантий, который установлен законом, и предлагать новые рабочие места. Только таким образом мы сможем изменить ситуацию и создать действительно высокоэффективную экономику, создать экономику, основанную на инновациях.

Поэтому по моногородам есть отдельные программы, и мы их все будем воплощать в жизнь. Что касается в целом этой проблемы, я считаю (я недавно об этом говорил, кто-то к этому относится спокойно, кто-то меня за это критиковал), что мы, конечно, должны очень внимательно относиться к ситуации на рынке труда. Я сказал следующее на Гайдаровском форуме: мы обязаны следить за состоянием дел на рынке труда и обязаны поддерживать социальную сбалансированность, но сохранять рабочие места любой ценой неправильно, так не делают ни в одной стране мира. Поэтому если где-то нам придётся пойти на высвобождение работников, на это надо идти, но предлагать и соответствующий набор социальных гарантий, который установлен законом, и предлагать новые рабочие места. Только таким образом мы сможем изменить ситуацию и создать действительно высокоэффективную экономику, создать экономику, основанную на инновациях. Бояться этого не надо.

Е.Пряникова (студентка 5-го курса Института новых материалов и нанотехнологий): Меня зовут Пряникова Екатерина, я студентка 5-го курса кафедры материаловедения полупроводников и диэлектриков. Я представляю Российскую ассоциацию студентов по развитию науки и образования. Наша ассоциация занимается не только сохранением традиций студенчества, но и внедрением новых форм деятельности студентов в науке и образовании.

Сегодня государством создана программа по модернизации экономики, образования, науки. И в этой программе участвуют представители бизнеса, индустрии, но я считаю, что студенчество также, возможно, является партнёром государства в этом. Необходимо включать его в этот процесс.

Д.Медведев: И я так же считаю. Студенчество – партнёр государства.

Е.Пряникова: Сегодня в России много студентов, активных, талантливых ребят, готовых решать новые задачи, новые проекты предоставлять, и созданная нами организация объединяет их. Нами уже реализованы такие проекты, как «Сервисное студенческое научное общество», «Честный ЕГЭ», «Рейтинг вузов», «Электронный университет», «Качество образования», и мы не могли бы этого всего добиться…

Д.Медведев: Екатерина, а можно я вас прерву, мне просто стало любопытно, что за проект «Честный ЕГЭ» – что там? Расскажите, просто любопытно на самом деле.

Е.Пряникова: Проект «Честный ЕГЭ» включает в себя создание сети федеральных наблюдателей, которые инспектируют участки, на которых проходит ЕГЭ. Они представляют собой независимых экспертов.

Д.Медведев: Но это те же самые студенты могут быть, я так понимаю?

Е.Пряникова: Это студенты, выпускники вузов, 5-й курс и аспиранты. Они осуществляют независимый контроль на данных площадках и помогают внедрять нашу систему среди абитуриентов. Кроме того, они помогают…

Д.Медведев: Вы сами-то готовы этим заниматься?

Е.Пряникова: Да. Я уже занимаюсь.

Д.Медведев: Ну мы вам подберём какой-нибудь наиболее сложный регион и туда отправим.

Е.Пряникова: На самом деле мы уже внедряем наш проект в нескольких регионах. Есть проблемные регионы, и мы не могли бы этого добиться без поддержки органов власти, без экспертного сообщества, в которое входит наш наблюдательный совет. И, пользуясь случаем, я хочу пригласить возглавить наш наблюдательный совет Российской ассоциации студентов по развитию науки и образования.

Д.Медведев: Меня?

Е.Пряникова: Да.

Д.Медведев: Спасибо. Это честь. Хорошо, я подумаю.

Е.Пряникова: Можно Вам передать…

Д.Медведев: Можно, конечно.

Е.Пряникова: Спасибо большое.

Д.Медведев: Написано не совсем мне, но я всё равно возьму. Написано: «Ректору Национального исследовательского технологического университета Черниковой…»

А, вот это точно мне. Ладно. Спасибо большое. Это интересно. Если говорить серьёзно, то вы молодцы, что всем этим занимаетесь. Я нисколько не иронизирую, это на самом деле так. Потому что, если не вы, то кто этим будем заниматься? Это правда.

Д.Медведев: Единственный способ, который может стимулировать успешного студента остаться работать в России, если ему сделано предложение работать за границей, заключается в том, чтобы условия жизни в нашей стране были не хуже, чем там, и условия для профессионального развития должны быть не хуже. Это единственное, что способно остановить. Но я не вижу ничего страшного и в том, когда выпускники наших вузов на какое-то время отбывают на стажировку или поработать в другие страны.

С.Воротыло (студент 4-го курса Института экотехнологий и инжиниринга): Здравствуйте. Я Степан Анатольевич, студент 4-го курса. Хотел бы Вам задать такой вопрос. Не секрет, что последние два десятка лет существует тенденция среди выпускников, молодых учёных к эмиграции на Запад или, в случае если это обучение по обмену, к возврату на родину. Как Вы считаете, нужно ли бороться с этой тенденцией? Если да, то как? Как стимулировать молодых учёных, которые получили своё образование в России, оставаться здесь, а не уезжать за границу?

Д.Медведев: Я уже неоднократно на эту тему высказывался, скажу и в этой уважаемой аудитории. Вы знаете, с этим точно не нужно никак бороться, это бессмысленно. Единственный способ, который может стимулировать успешного студента остаться работать в России, если ему сделано предложение работать за границей, заключается в том, чтобы условия жизни в нашей стране были не хуже, чем там, и условия для профессионального развития должны быть не хуже. Это единственное, что способно остановить. Но вообще-то, если серьёзно к этому относиться, я не вижу ничего страшного и в том, когда выпускники наших вузов на какое-то время отбывают на стажировку или поработать в другие страны. Во-первых, это просто обогащает, создаёт совершенно другой угол зрения. Во-вторых, когда побываешь за границей и поработаешь там, видишь ведь не только плюсы жизни или исследовательской деятельности за границей нашей страны, но и минусы. Их там тоже достаточно, все мы это должны понимать, и не только потому, что это другая страна. В каждом государстве есть свои нюансы. Мы привыкли жить по-своему (наш коллега рассказывал только что), там живут несколько иначе. Поэтому я считаю, что вообще ничего критичного не происходит. Но это не значит, что государство должно к этому относиться пассивно. Нет, конечно. Ничего не надо запрещать. Нужно делать всё, чтобы труд любого специалиста после окончания университета был востребован, если, конечно, это та специальность, которая нужна стране.

Мы с вами встречаемся у вас в МИСиС. Конечно, сегодня мы, например, заинтересованы в том, чтобы в нашей стране выпускалось как можно больше квалифицированных инженеров. С другой стороны, по-моему, мы за последнее время процентов на 7 или на 10 увеличили количество бюджетных мест. Да, Дмитрий Викторович (Д.Ливанов)? С другой стороны, у нас уже избыток целого ряда специалистов гуманитарной направленности, это и экономисты, и юристы. Количество бюджетных мест по этим направлениям нужно сокращать. Ничего в этом страшного нет. 20 лет назад было наоборот. Я учился ещё раньше. Тогда действительно инженеров вроде бы выпускали много (не факт, что всё это было очень хорошо и что все инженеры были одинаково подготовлены). То есть государство должно определять приоритеты, на что обратить внимание. Сейчас таким приоритетом является инженерное образование. Я надеюсь, что вы всё-таки как студенты это ощущаете или хотя бы начали ощущать. Мы для этого будем делать всё, именно потому, что для развития страны нам нужны квалифицированные специалисты-инженеры. Поэтому, подводя итог тому, что я сказал: государство не должно бороться с этим, но государство должно делать всё, чтобы жизнь молодого специалиста в нашей стране была не хуже, чем в других государствах, при этом понимая, что всё равно  определённая мобильность будет – к нам будут приезжать люди из-за границы, часть наших выпускников так или иначе будет работать за рубежами нашей страны.

М.Марченко (студент 4 курса Института экотехнологий и инжиниринга): Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Максим Марченко. Я студент 4-го курса, учусь по специальности «Обработка металла давлением». Вы сейчас говорили, что стране необходимы инженеры. Я учусь как бакалавр. Вопрос заключается в следующем: является ли переход от нашей системы специалистов и инженеров к западной системе бакалавров и магистров эффективным, по Вашему мнению, и оправданным?

Д.Медведев: Вы знаете, вы сами мне скажите об этом. Вот я, например, достаточно легко себе могу представить, что моих товарищей по юридическому цеху начали готовить по Болонской системе. Я посмотрел просто программы и бакалавриата, и магистратуры по юриспруденции – это практически то же самое, что было. Но это то, в чём я понимаю, а в инженерных специальностях я плохо разбираюсь. Вот вы сами-то как считаете, что лучше для подготовки качественных инженеров: специалитет или же Болонская система?

М.Марченко: То, что мне довелось пока сравнить, – программы были очень схожи, то есть даже у бакалавров и специалистов, которые с нами учатся в параллельной группе. Но так как я не представляю, что будет в магистратуре, мне тяжело сказать.

Д.Медведев: Но вы пойдёте в магистратуру?

М.Марченко: Да, я планирую идти обязательно в магистратуру, потому что без этого я считаю образование всё же незаконченным.

Д.Медведев: Честно сказать, я тоже так считаю, но на самом деле с правовой точки зрения завершение учёбы в бакалавриате является законченным высшим образованием. Но мы понимаем, что сегодня нельзя получить один диплом на всю жизнь, всё равно нужно повышать квалификацию, учиться, по возможности готовить новые работы, исследования проводить. Поэтому мне кажется, что стремление поступить в магистратуру абсолютно оправдано для любой специальности, неважно, инженерной или гуманитарной. Посмотрим, как всё это будет проходить. Ещё лет десять назад большинство ректоров наших крупных университетов (и вашего, наверное, тоже) при словах «Болонская система» бросало в дрожь, и студенты точно так же к этому относились. Но, мне кажется, сейчас, после того как мы, по сути, перешли к такой подготовке, ничего страшного не произошло. Все те плюсы, которые были в нашем образовании, остались, но остались и все минусы, которые есть в нашем образовании, но они никак не связаны с Болонской или же советской системой.

М.Марченко: Дмитрий Анатольевич, можно ещё пару слов буквально? Вы сейчас говорили, что несколько дипломов, разные специальности – это всё правильно. Сегодня большинство студентов, присутствующих здесь (я не знаю, в курсе Вы или нет), получили сертификат IELTS.

Д.Медведев: В курсе. Мне сказала ваша ректор и подтвердил министр.

М.Марченко: Хотелось бы поблагодарить Вас, Дмитрий Анатольевич, и Вас, Дмитрий Викторович (Ливанов), за предоставленную возможность обучаться по программе Touchstone и бесплатно, на бюджетной основе сдать этот экзамен.

Д.Медведев: Я очень рад, что у вас такая возможность есть. Спасибо за добрые слова. На самом деле, мне кажется, это очень важно для любого студента и, конечно, для будущего инженера в том числе. Спасибо.

А.Каширский: Добрый день, Дмитрий Анатольевич. Алексей Каширский, Московский горный университет, кафедра геологии, аспирант. У меня, наверное, самый несерьёзный вопрос прозвучит сегодня. Я знаю (читал Вашу биографию немножко), когда Вы учились в университете, Вы проходили офицерские военные курсы в Карелии. Я периодически выезжаю туда на рыбалку…

Д.Медведев: Да. В посёлке Хухоямяки Лахденпохского района Карельской Автономной Советской Социалистической Республики.

А.Каширский: Поделитесь секретом, как Вам удавалось справляться на протяжении полутора месяцев с карельскими комарами.

Д.Медведев: Хороший вопрос. Спасибо, Алексей. У меня, конечно, остались очень разнообразные воспоминания о сборах. Я периодически к этому периоду в жизни возвращаюсь. Он на самом деле очень интересный. Там на самом деле была реальная учёба, но военному делу, результатом был государственный экзамен, присвоение первого офицерского звания. Конечно, там масса других эмоций была. О чём-то я в этой аудитории могу рассказать, о чём-то не смогу рассказать (может быть, когда-нибудь вам лично расскажу), но там очень красиво, исключительно красиво.

И мы всё время, когда были на сборах, спали в палатках в совершенно нормальных армейских условиях, и там были действительно фантастические карельские пейзажи. Комаров там страшно много, это правда. Но с учётом того, что это была, по сути, настоящая военная подготовка, комары были самым меньшим испытанием, с которым мы сталкивались. Я даже, честно говоря, не помню, чем мы опрыскивали друг друга. Там была масса других, скажем откровенно, трудностей для человека, который только что окончил университет (а у нас это было даже ещё до завершения, это было после 4-го курса). И всё это очень хорошо врезалось в память.

Одну вещь расскажу из того, что я там пережил. Нас там всегда кормили, как и принято в полевых условиях, причём стоя, то есть там были поставлены такие столы, и три раза в сутки нас туда строем выводили, мы стояли, ели. Про качество еды говорить не буду, оно было нормальным, армейским (по стандарту советского периода). Тем не менее человек всегда хочет есть, особенно если он живёт в поле, если он занимается военной подготовкой. Мы там, в общем, всё это молотили с большим аппетитом. Потом я вернулся домой, и родители, естественно, накрыли мне поляну – там то, чего не было на сборах, и то, что вообще не так часто встречалось, может, в тот период в советских магазинах, то есть овощи, фрукты, колбаса какая-нибудь и всё остальное. И всё это так аппетитно выглядит, а я похудел на сборах килограмма на три-четыре. Я начинаю это есть и чувствую: не идёт. Потом я понял, в чём дело. Я встал и нормально поел.

С.Лукавый (сотрудник Института экотехнологий и инжиниринга): Добрый день, Дмитрий Анатольевич. Моё имя Лукавый Сергей. Я представляю коллектив исследователей Инженерного металлургического центра процесса Ванюкова. Это малое предприятие, созданное на базе НИТУ «МИСиС». Вопрос у нас такой. В мае 1991 года был принят закон об изобретениях №2213-1, если мне не изменяет память. Он предусматривал отмену налога на прибыль, полученную от внедрения изобретений или же от продажи лицензий на использование этого изобретения в течение пяти лет, что, на наш взгляд, сильно стимулирует бизнес к внедрению новых высокотехнологичных изобретений. Скажите, пожалуйста, планируется ли в ближайшее время принятие подобного рода законов?

Д.Медведев: Спасибо. Сергей, я помню этот закон. Я даже в какой-то период (достаточно долгий, почти лет восемь) содержание этого закона преподавал студентам на юридическом факультете Петербургского университета, потому что это курс гражданского права, а я, собственно, им и занимался. Туда входят все права на интеллектуальную собственность, включая право на изобретения. Действительно, этот закон предусматривал целый ряд льгот, но далеко не все эти льготы оказались востребованы, а с другой стороны, далеко не все эти льготы правильным образом применялись.

В принципе то, о чём вы сказали, вообще-то неплохая история. И, наверное, мы должны подумать о том, каким образом стимулировать к внедрению запатентованных разработок.

Но, с другой стороны, проблема заключается в том, что с точки зрения обычных налоговых подходов очень часто в соответствующую упаковку облекались (насколько я помню), скажем откровенно, никому не нужные, практически фиктивные изобретения, для того чтобы получить необходимый набор налоговых льгот, и поэтому здесь не всё так просто с точки зрения интересов государства. Потому что мы с вами понимаем, что в условиях, когда изобретение сегодня защищается не так, как это было при советской власти… Тогда изобретения защищались двумя формами охраны – это авторские свидетельства и патенты, и авторские свидетельства были основной формой охраны. Это такая советская форма охраны, но у неё был только, может быть, один плюс: естественно, изобретение проверялось на все его основные составляющие, в том числе на новизну и практическую применимость.

После того как мы перешли к мировой системе охраны, патентной системе, в настоящий момент, по сути, запатентовать можно всё, что угодно, практически абсолютно всё, что угодно, и это хорошо, потому что, по сути, ни одно техническое решение задачи, которое может создавать положительный эффект, не остаётся без охраны, если вы решили на это какие-то деньги потратить. С другой стороны, может статься, что это изобретение вообще никогда не выстрелит или, по сути, оно повторяет те или иные технические решения. То есть здесь очень сложная сфера патентоведения, в которой разбирается довольно небольшое количество людей.

Я к чему это всё говорю? Если мы за каждое такое изобретение будем предоставлять налоговые льготы, то я боюсь, что у нас все станут изобретателями. Это не очень правильно. Вот так. Тем не менее создавать систему стимулирования к внедрению современных технических решений, объектов интеллектуальной собственности, безусловно, надо, только делать это нужно несколько тоньше, чем это было предусмотрено в законе 1991 года.

А.Касьянова (студентка 3 курса Института информационных технологий и автоматизированных систем управления): Здравствуйте, меня зовут Касьянова Ангелина, я студентка 3-го курса специальности «прикладная информатика». Я представляю проект «Новая реальность 2.0». Этот проект направлен на развитие креативных навыков среди студентов. Мы считаем, что развитие креативных навыков – это тренд в современном мире информации. Правильно взглянуть на проблему, решить её быстро и эффективно сможет далеко не каждый человек, и мы хотим помочь студентам в обучении правильному решению проблем.

Подобные проекты уже существуют в других странах мира, таких как США, Китай, Япония, при этом этот проект направлен как общенациональный, он широко поддерживается государством, есть огромные инновационные центры, которые развивают специальные навыки. На базе инвестиций этот проект существует с 2012 года. В прошлом году он был представлен в Общественную палату, где был рекомендован другим институтам страны. Нам бы хотелось узнать, как Вы относитесь к этому проекту и каким видите его развитие?

Д.Медведев: Хорошо отношусь. Что вы хотите, чтобы я ещё сказал? Это хорошая штука. Я не знаю, я пока не вижу его развития, потому что я глубоко эту ситуацию не знаю. Но то, что это позитивная история и хорошее начинание, это абсолютно точно. Если нужно что-то от нас, от власти, вы сформулируйте, мы будем стараться вам как-то помочь в этом? Договорились?

Э.Нобатов (студент 4-го курса Института экотехнологий и инжиниринга): Здравствуйте, Нобатов Эсен, 4-й курс, кафедра ТЛП (литейщик). Хотелось бы узнать, какова Ваша жизненная философия? По телевизору смотрю – Вы ходите всегда подтянутый, улыбаетесь. В чём секрет?

Д.Медведев: В этом и есть жизненная философия: ходить подтянутым и улыбаться.

Э.Нобатов: Спасибо.

Д.Медведев: Так, друзья, давайте договоримся таким образом: мы сейчас ещё один раунд пройдём, чтобы всё по-честному было, и потом вы меня отпустите, потому что меня уже ждут другие дела, ладно? Договорились.

И.Новикова (студентка 5-го курса Института экономики и управления промышленными предприятиями): Здравствуйте, меня зовут Новикова Ирина. Я студентка 1-го курса магистратуры. И у меня к Вам даже не вопрос, а просьба… Не могли бы Вы к нам ко всем подойти, чтобы сделать общую фотографию?

Д.Медведев: Да, Ирина, я с удовольствием. Вопрос только в том, каким образом мы все на ней получимся. Чтобы я вот сюда встал, что ли? Пожалуйста.

(Фотографируются)

Так, это был действительно почти не вопрос, поэтому продолжим ещё здесь общение.

С.Шестаков (студент 5-го курса Института новых материалов и нанотехнологий): Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Шестаков Сергей, я студент 5-го курса МИСиС, являюсь председателем вышеупомянутой ассоциации студентов по развитию науки и образования. Я также Вас приглашаю в качестве руководителя наблюдательного совета нашей ассоциации.

И хочется немножко рассказать про сервисную модель студенческого научного общества. Сейчас мы её реализуем в шести вузах по стране, начиная от Дальнего Востока и заканчивая Петербургом, и в нашем университете (поскольку это наш вуз, нам приятнее и ближе здесь это делать). В чём она заключается? Современные студенческие научные общества – чаще всего просто конференции, и за последние 50 лет их ход не изменился, то есть как был стол, как стоял человек и рассказывал о своих достижениях, так это и осталось. Мы же сейчас стимулируем внедрение задач, которые стоят перед производством, в учебный процесс. Стола нет.

Д.Медведев: Я просто смотрю, что здесь…

С.Шестаков: В октябре у нас пройдёт кадровый форум, куда я Вас приглашаю.

Д.Медведев: Спасибо.

С.Шестаков: Здесь, в МИСиС, где будут показаны результаты того, как наши студенты решают реальные задачи, которые им ставит предприятие, закрывая свои академические задачи, такие как курсовые, дипломы и КНИР.

Д.Медведев: Можно, Сергей, я у вас спрошу одну вещь? Скажите, вообще много студентов деньги-то зарабатывают на этих предприятиях? Потому что мы их создавали когда-то, и, как сейчас помню, даже в известной степени я продавливал тогда соответствующий закон. Там было много возражений разных. Сейчас вообще работает кто-то на таких предприятиях у вас?

С.Шестаков: Есть, работают. Я сам сотрудничаю с резидентом «Сколково» как раз. Мы сейчас уже вышли на финальную стадию разработок и собираемся со следующего года уже продавать нашу технологию. Это термоэлектрическая эффективность, у нас там сплавы.

Д.Медведев: Понятно. Здесь сидят и студенты, и аспиранты, и те, кто в бакалавриате и магистратуре. Поднимите, пожалуйста, руки, кто так или иначе связан с этими предприятиями и кто там какие-то копейки хотя бы получает. Просто интересно. Не так много, как, может быть, хотелось бы…

С.Шестаков: Наша модель была представлена на «Селигере», на Всероссийском студенческом форуме, и многие студенческие научные общества хотят внедрять её в своих вузах, но, к сожалению, во многих университетах руководство вузов не идёт с ними на контакт. И мы создали ассоциацию, чтобы как-то упростить этот процесс. Скажите, пожалуйста, как можно эффективно работать в таких ситуациях?

Д.Медведев: Вот сидит Министр образования, мы ему поручим все вузы собрать здесь вместе, с тем чтобы они всё-таки работали в вашей ассоциации тоже.

С.Шестаков: Спасибо большое.

Д.Медведев: Договорились.

Е.Волкова: Добрый день, Дмитрий Анатольевич. Очень приятно задавать вопрос лично, а не по электронной почте.

Д.Медведев: А вы по электронной уже задавали, да?

Е.Волкова: Нет, я хотела задать по электронной. Меня зовут Евгения, я выпускница МИСиС 2013 года. У меня вопрос такой: как Вы относитесь к частным школам, которые формируют свою систему обучения, совсем не похожую на систему школ Российской Федерации? Например, есть такая частная школа «Взмах» в Санкт-Петербурге – вероятно, Вы о ней что-то слышали. Меня эта школа вдохновляет своей креативностью и высоким уровнем профессионализма. Например, некоторые уроки для детей с пяти лет там ведут на английском языке, тем самым создавая английскую среду в России, чего так не хватает в настоящих российских школах. Большинство выпускников школы «Взмах» поступает в лучшие университеты мира. На мой взгляд, это лучший результат работы школы. Вот.

Д.Медведев: Понятно. Я вам отвечу. У меня такое отношение: во-первых, я в целом хорошо отношусь к частным школам, потому что это нормальная форма образования, и слава богу, что они в нашей стране появились. Когда я учился, никаких частных школ не было, все школы были государственные, и, наверное, это неправильно. Но школы должны быть разные: должны быть и государственные школы, которые дают полный набор образовательных услуг в соответствии со стандартом, который существует для среднего образования, должны быть и частные школы. Понимаете, ведь в конце концов сами люди должны определять, где учить своих детей. Это первое.

Д.Медведев: Я в целом хорошо отношусь к частным школам, потому что это нормальная форма образования, и слава богу, что они в нашей стране появились.Но школы должны быть разные: должны быть и государственные школы, которые дают полный набор образовательных услуг в соответствии со стандартом, который существует для среднего образования, должны быть и частные школы.

Второе. Скажем прямо, частные школы, как правило, платные, и в некоторых из них плата довольно высокая. Я не говорю, что это само по себе плохо, но это позволить себе могут не все. Ровно поэтому мы должны иметь сбалансированную систему школьного образования, которая включает в себя и то и другое.

Надо ли с пяти лет всем детям обязательно ввести занятия на английском языке, я не знаю. На самом деле языки учить очень хорошо, и действительно, чем раньше ты начинаешь, тем лучше знаешь язык. Это абсолютно очевидно. Если это школа хорошая (не скрою, не слышал этого названия, не буду врать) значит отлично, если оттуда люди поступают в ведущие университеты наши и заграничные. В общем, я выступаю за то, чтобы все школы были в нашей стране представлены – и частные, и государственные.

Д.Медведев: В отношении самой системы образования и стандартов, которые применяются. Хорошо, если в школе используются разные образовательные методики, разные дидактические приёмы, если преподают современные, интересные педагоги.

Теперь в отношении самой системы и тех стандартов, которые применяются. Понимаете, конечно, хорошо, если в школе используются разные образовательные методики, разные дидактические приёмы, если преподают современные, интересные педагоги. Это всё здорово. Это, кстати, есть и в государственной школе, и в негосударственной школе. Но всё-таки я, например, как родитель, должен понимать, какой базовый уровень получит мой сын или дочка. Иными словами, если это совсем новаторская школа, это хорошо. Но я должен понимать, что всё-таки определённый стандарт знаний по всем предметам, начиная от математики и заканчивая историей, моё чадо получит. Если я в этом не уверен – какая бы эта школа крутая ни была, сколько б там денег ни брали за образование, кто бы там на каком языке ни читал, я не уверен, что хотел бы отправить туда своего ребёнка. Кстати, в моей жизни не то чтобы такая ситуация была, но в какой-то момент я реально обсуждал, помню, со своими товарищами (они тоже родители), какой объём знаний получают наши дети, потому что их учили не так, как учили нас, и, наверное, это неплохо. Но мы не могли понять всё-таки: они базовый уровень получают, например по алгебре в 6-м классе, или нет? И вот это самое сложное при внедрении передовых образовательных технологий.

Поэтому суммирую: школы должны быть разные, но должен обязательно обеспечиваться определённый стандарт, стандарт не в преподавании, а стандарт в наборе знаний – вот это мне кажется крайне важным.

Е.Волкова: Готовы ли Вы или Ваши помощники поддерживать с наставнической точки зрения (не говоря о финансировании) начинания молодых инноваторов в области создания частных школ?

Д.Медведев: Конечно.

Е.Волкова: С наставнической. Вот просьба, потому что как раз про эти образовательные стандарты есть такой момент. Потому что я инженер, а не педагог, и моя команда педагогов хотела бы это сделать.

Д.Медведев: В школах должны появляться разные педагоги. Там должны быть не только выпускники педагогических университетов, но и выпускники классических университетов, и даже выпускники такого университета, как ваш, потому что у вас свой, уникальный взгляд на вещи, и далеко не всегда такой взгляд присутствует, например, у выпускника стандартного педагогического вуза. Поэтому я за те школы, где преподают выпускники очень разных вузов, а не только выпускники педагогических университетов.

Д.Медведев: Во-первых, готов, естественно, поддерживать, и это нужно делать, но дело не только в том, что поддерживать, а ещё и в том, чтобы в наши школы приходили разные преподаватели. Понимаете, мы исторически считали раньше, что в школах должны преподавать люди с педагогическим образованием, и действительно педагогика – это определённый набор навыков, это не только знания, допустим, в области географии, но это ещё и возможность, и желание работать с детьми, потому что это очень непростая аудитория. Но, с другой стороны, в какой-то момент (и я разговаривал и с коллегами-учителями, и с руководителями образования) все стали понимать, что в школах должны всё-таки появляться разные педагоги. Там должны быть не только выпускники педагогических университетов, но и выпускники классических университетов, и даже выпускники такого университета, как ваш, потому что у вас свой, уникальный взгляд на вещи, и далеко не всегда такой взгляд присутствует, например, у выпускника стандартного педагогического вуза. Поэтому я за те школы, где преподают выпускники очень разных вузов, а не только выпускники педагогических университетов.

К.Бояркина: Добрый день, меня зовут Карина, я студентка 4-го курса МИСиС по специальности «бизнес-информатика». Хотелось бы продолжить тему школы, и хотела бы задать вопрос. Ученики после окончания школы чаще всего не знают, в какой именно специальности они хотят себя реализовать. И так часто происходит, что после окончания университета (института) они реализуют себя совсем в другой специальности, нежели та, где они себя нашли в университете.

И вопрос такой: как, на Ваш взгляд, стоит ученикам после школы направлять себя, чтобы правильно прийти к своему будущему, чтобы они учились пять лет (или четыре года) не просто так?

Д.Медведев: Карина, у всех своя судьба. Знаете, я, когда оканчивал школу – может, я скажу сейчас не очень правильную в педагогическом плане вещь, – ещё не понимал, куда я поступать буду. Ну и ничего, поступил. Точнее, у меня была ориентация профессиональная, но она была очень разноплановая. Я просто сейчас вспоминаю: я думал о том, чтобы поступить на филологический факультет, параллельно со своими товарищами я ходил на курсы для поступления в военмех и слушал там совершенно другие вещи, понимал, что для меня это всё интересно, но сложно, тем не менее я ходил, я занимался, мы там понятно что изучали… И в конце концов я поступил на юридический факультет.

Поэтому у каждого человека свой путь. И мне кажется, нельзя своих детей с третьего класса мучить и говорить: «Ты кем будешь? Я хочу, чтобы ты инженером стал! Или юристом». Пусть человек, даже маленький человек, сам развивается и сам до этого дойдёт. У кого-то профессиональная ориентация происходит чуть раньше, человек говорит «я хочу учителем быть» или «хочу быть инженером», а кто-то думает до самого конца и выбирает. Это очень тонкий процесс, и родителям нужно себя вести крайне аккуратно, ничего не навязывать. Я своим родителям благодарен за то, что они ничего мне не навязывали, не говорили, что тебе туда нужно идти или туда поступать, притом что у меня отец, например, преподавал в технологическом институте и, наверное, каким-то образом мог бы мне помочь, чтобы я лучше подготовился как минимум к поступлению, но он ничего этого не делал. Я сам всё выбирал, и я считаю, что я всё очень правильно выбрал.

Ну что, друзья. Я могу, прежде чем вас поблагодарить, дать возможность задать ещё один вопрос, только один, и на этом мы наше общение завершим. У кого есть самый оригинальный вопрос? Сразу руки!

Хорошо, если у вас оригинальный, пожалуйста, задавайте.

О.Мансуров (студент 5-го курса Института экотехнологий и инжиниринга): Не знаю, насколько он оригинален. Меня зовут Мансуров Олег, я студент 5-го курса факультета экотехнологий и инжиниринга, также являюсь выпускником Открытого университета «Сколково», и как раз на эту тематику хотел бы задать первый вопрос.

Д.Медведев: Молодец! Уже, так сказать, освоился.

О.Мансуров: Ни для кого не секрет, что МИСиС с самого начала проекта активно участвует в его развитии. Некоторые наши студенты и выпускники являются студентами Сколтеха, студентами Открытого университета «Сколково», также некоторые стали резидентами. Мне в прошлом году довелось поучаствовать в международной исследовательской группе, которую организовывал «СколТех» совместно с MIT (Massachusetts Institute of Technology, Массачусетский технологический институт). В ней также участвовали представители Германии, Японии и других стран. Исходя из этого, на Ваш взгляд, не является ли «Сколково» хорошим примером международного сотрудничества? И какие задачи Вы видите перед «Сколково» на 2014 год? Это первый основной. А второй: немного хотелось рассказать про внутреннюю деятельность МИСиС.

Д.Медведев: Пожалуйста.

О.Мансуров: Я с коллегами из МИСиС, МФТИ и МИФИ занялся сейчас решением одной проблемы. Она связана с дуальным образованием. Мы начали привлекать компании, чтобы они тоже участвовали в учебном процессе. Сейчас готовится образовательный стандарт, и кроме этого параллельно мы отработали технологию доработки анализа проектов в виде проектных сессий, и такие проектные сессии мы уже проводим и планируем проводить дальше. Исходя из этого, как можно, на Ваш взгляд, привлечь компании с государственным участием к нашей деятельности, чтобы мы могли студентов лучших технических вузов погружать в проекты этих компаний?

Д.Медведев: Серьёзные вопросы. По поводу «Сколково» я считаю, что это такой большой и интересный проект. Он развивается не без трудностей, и в то же время у него есть очень много положительных моментов. Основное, конечно, заключается в том, что мы создаём совершенно другую среду, современную среду для образования, с одной стороны, а с другой стороны, для создания современных видов научной продукции и последующей коммерциализации этой продукции.

Вы знаете, всегда много всяких разных рассуждений по поводу того, надо делать в этом месте, не надо, да у нас очень много центров академических и таких и сяких и университетов много хороших. Всё это правильно, но иногда нужно что-то делать заново. И вот, как мне представляется, ценность «Сколково» именно в этом и заключается, что мы всё делаем несколько на иных принципах, чем то, что у нас делалось до этого. Это не значит, что это делалось плохо, нет. Как раз очень многое и в области фундаментальной науки, и прикладной науки у нас делалось очень хорошо, но всё равно иногда нужно менять точку отчёта. И некоторые мои коллеги, в том числе даже те, которые иногда поругивают этот проект, когда я с ними в частном порядке общаюсь, говорят: «Знаете, всё правильно абсолютно, всё нужно делать в чистом поле… Вот мы, когда начинали крупный проект, ещё советский, в 1950-е годы, ничего не было – чистое поле, и Министерство обороны нам выдало участок, и в результате возник вот этот колоссальный центр…» Поэтому, мне кажется, ценность именно в том, что мы используем просто новые подходы.

Теперь в отношении государственных компаний и использования научных разработок студенческих, аспирантских, коммерциализации различных разработок. Если честно, мы всем этим последние годы только и делаем, что занимаемся. Ещё некоторое время назад наши крупные государственные компании в исследовательскую деятельность вкладывали минимальную часть бюджета. Потом в какой-то момент мне пришлось их собрать, всех руководителей наиболее крупных государственных компаний, у которых НИОКР измеряются миллиардами рублей, десятками миллиардов рублей, и сказать: «Ребята, вы должны сейчас повернуться лицом к науке, к исследованиям, к инновационной экономике и вкладывать туда деньги, потому что без этого у нашей страны нет будущего и у ваших компаний не будет развития».

И надо признаться, что, может быть, медленно, с некоторым напряжением, но эта машина всё-таки стала крутиться, и теперь практически все компании и долю НИОКР увеличили в своём бюджете, в своих инвестпланах, и создали при себе и в других местах довольно большое количество стартапов, финансируют новые проекты. Это всё стало развиваться. Может быть, мы не видим такой быстрой отдачи, но тем не менее всё это пошло.

И, конечно, очень важно, чтобы потенциальные будущие работодатели приходили в университеты. Но, насколько я знаю, в вашем университете в этом плане всё в порядке, у вас хорошие отношения с целым рядом крупных компаний, и не только с государственным участием. Вообще такого рода партнёрство с бизнесом нужно обязательно для любого университета и особенно университета, который готовит инженеров.

Ладно, дорогие коллеги, завтра Татьянин день, мы раньше его не отмечали. У вас есть возможность его отметить.

Реплика: Дмитрий Анатольевич, у нас есть подарок от лица студентов МИСиС. (Студенты вручают майку и толстовку.)

Д.Медведев: Буду спортом заниматься в ваших подарках.

В общем, желаю вам хорошо отметить Татьянин день, но в то же время желаю завершить сессию как следует. Одно другому не противоречит. И хотел бы вам сказать, что на самом деле вам выпало великое счастье – учиться в очень интересное время, в то время, когда развитие чувствуется везде. И, я не скрою, с большим интересом и даже плохо скрываемым удовлетворением сегодня слышал рассказы о том, какие новые возможности появились в вашем университете, какое оборудование появилось, какие работы ведутся, в каких журналах вы публикуетесь, какие гранты вы получаете – всё это очень здорово и всё это  нужно ценить. Наверное, у нас ещё полным-полно проблем и недостатков, но я вам скажу предельно откровенно: совсем недавно ничего этого, таких возможностей, не было, и то, что мы сейчас это имеем – это очень хорошо. Я уверен, что вы этим всем воспользуетесь и станете классными специалистами. Счастья вам!