VI Гайдаровский форум

Дмитрий Медведев принял участие в пленарной дискуссии форума.

Выступление Дмитрия Медведева

Выступление государственного министра Монако Мишеля Роже

Выступление председателя «Группы тридцати», председателя Европейского центрального банка (2003–2011 годы) Жан-Клода Трише

Выступление профессора Йельского университета Эммануила Валлерстайна

Выступление королевского профессора Лондонской школы экономики и политических наук, лауреата Нобелевской премии по экономике Кристофера Писсаридеса

Выступление старшего вице-президента компании «Кока-Кола» Клайда Таггла

Заключительное слово Дмитрия Медведева

Стенограмма:

В.Мау (ректор РАНХиГС, модератор пленарной дискуссии): Уважаемые коллеги,  дамы и господа! Разрешите ещё раз поприветствовать вас на нашем форуме. Мне очень приятно, что мы так регулярно, ежегодно в это время в середине января собираемся. Приятно или неприятно, но жизнь нам подбрасывает новые сюжеты, делая жизнь экономистов по крайней мере интересной.

Сейчас разрешите поприветствовать Председателя Правительства Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева.

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги! Добрый день, дамы и господа! Снова всех сердечно приветствую в Москве. Даже в такое не самое простое время вы приехали, чтобы принять участие в Гайдаровском форуме. Хочу вас за это поблагодарить и отметить, что форум остаётся авторитетной площадкой для ведущих экономистов, политиков, бизнесменов. Нас это радует.

За минувший год произошло много событий. Мир действительно изменился, и это не фигура речи, это именно так. В экономику в узком смысле этого слова очень существенно вмешалась политика. Результатом является и тотальное недоверие, и возрождение старых мифов о России как чуть ли не угрозе цивилизованному развитию. Взаимные экономические санкции были использованы, и, как следствие, потери, которые несём не только мы, но и целый ряд других государств. Это особенно остро чувствуется на фоне, по сути, продолжающегося глобального кризиса, который развернулся в мире в 2008 году. Нам пока (я об этом говорил и хотел бы ещё раз сказать здесь) не удалось преодолеть его последствия, последствия кризиса 2008 года. Одни страны до сих пор не могут выйти из стагнации. По оценкам Международного валютного фонда, валовый внутренний продукт стран еврозоны ещё не достиг уровня предкризисного 2007 года, и это о многом говорит. Другие крупные страны наращивают темпы, в третьих странах замедляются, наоборот, темпы развития. К примеру, валовый внутренний продукт Бразилии в 2014 году сократился до 0,3%. Это просто показывает, что тенденции очень разнонаправленные.

И Россия в этом смысле не исключение. Мы, как и весь мир, платим свою цену за глобализацию. Фактически наша страна сегодня находится в точке пересечения нескольких кризисов, которые спровоцированы тремя группами причин.

Во-первых, как я уже говорил, одной из составляющих являются последствия мирового кризиса 2008 года. Во-вторых, это внешнее политическое и экономическое воздействие, направленное непосредственно на нашу страну. В предыдущие годы мы жили и развивались при высоких ценах на энергию и сырьё. Наши компании и банки имели свободный доступ к длинным и относительно дешёвым деньгам на зарубежных рынках. Теперь условия кардинально изменились.

Но внешние факторы, и это мы тоже понимаем, лишь обострили ситуацию. Третья и основная группа причин – это внутренние проблемы и ограничения, которые накопились в нашей экономике и с которыми нам пока не удаётся справиться так быстро, как хотелось бы.

Российская экономика, кстати, начала притормаживать ещё при высоких нефтяных ценах. Но они всё-таки позволяли нам как-то продвигаться вперёд. Экономика и сейчас демонстрирует отдельные элементы роста, но рост количественно и качественно не соответствует ни нашим возможностям, ни, скажем прямо, нашим амбициям.

Старая энергосырьевая модель исчерпана, это понимают все, она не может дать ни устойчивого роста, ни стимулов для инвестиций в реальное производство. Всё слабее она воспринимает технологические инновации и, главное, не обеспечивает стабильного повышения уровня жизни.

Поэтому важно не только объективно оценить и правильно отреагировать на изменение традиционных для нас внешних рынков, не просто справиться с экономическим и политическим давлением извне, не просто стабилизировать текущие колебания валютного курса – в целом задача более масштабная и более ответственная: речь идёт о том, чтобы изменить саму модель нашего развития.

Мы не сможем этого сделать, если не выполним целый ряд условий. Сегодня мы должны определить факторы, значение которых нам казалось, может быть, ранее недостаточно весомым.

Д.Медведев: «Старая энергосырьевая модель исчерпана. Поэтому важно не только объективно оценить и правильно отреагировать на изменение традиционных для нас внешних рынков, не просто справиться с экономическим и политическим давлением извне, не просто стабилизировать текущие колебания валютного курса – в целом задача более масштабная и более ответственная: речь идёт о том, чтобы изменить саму модель нашего развития».

Новые условия требуют заниматься решением структурных проблем не меньше, чем поддержанием макроэкономической стабильности. Важно помнить уроки наиболее крупных кризисов ХХ века, то есть кризисов конца 1920-х – начала 1930-х годов и 1970-х годов.

Даже самой качественной макроэкономической политики бывает недостаточно, если назрели структурные проблемы, а у нас они, по сути, перезрели. Процентные ставки, валютный курс, темпы инфляции, безусловно, являются ключевыми или фундаментальными показателями состояния экономики. Тем не менее сама по себе макроэкономическая стабильность хотя и необходимое, но ещё не достаточное условие для процветания.

Одной из ключевых причин остаётся дисбаланс между доходами и производительностью труда. Доходы на протяжении длительного времени не могут расти быстрее производительности труда. Причём необходимо помнить, что на производительность влияет не только профессионализм сотрудников, но и уровень используемых технологий, оборудования. Не менее важно и наличие в государстве системы обучения и переподготовки кадров в соответствии с требованиями экономики. В дальнейшем доходы и зарплата должны увеличиваться только по мере роста экономики и повышения производительности труда. Но прежде всего для устойчивого экономического роста необходимо повысить доверие, причём доверие в известном треугольнике – между людьми, населением страны, бизнесом и государством. Доверие – ключевой институт, одна из опор современной экономики. Его ничто не может заменить, как и государство никогда не способно заменить собой бизнес. Пока, надо признаться, мы достаточно мало сделали, чтобы общество осознало, что его успехи, его возможности напрямую зависят от свободы предпринимательства и успехов бизнесмена.

Д.Медведев: «Прежде всего для устойчивого экономического роста необходимо повысить доверие, причём доверие в известном треугольнике – между людьми, населением страны, бизнесом и государством. Доверие – ключевой институт, одна из опор современной экономики». 

Дефицит доверия в условиях, когда формируется такая триада кризисов, о которой я сказал, порождает целый ряд страхов на рынке, а они в свою очередь лишь усугубляют финансово-экономическую ситуацию. Чтобы разорвать этот порочный круг, государство должно чётко ответить на эти опасения, сформулировать даже не что мы будем делать, а чего мы не будем делать ни при каких условиях. Сейчас я об этом скажу.

Во-первых, Россия даже в нынешних условиях не собирается закрываться от мира, менять курс в сторону создания мобилизационной модели экономического развития. Мы прошли гигантский путь от постсоветского полуразрушенного хозяйства до крупной экономики западного типа, и было бы чудовищной ошибкой вернуться в прошлое (хотя нас периодически к этому призывают), отказаться от роли активного игрока в современном глобальном мире.

Д.Медведев: «Россия даже в нынешних условиях не собирается закрываться от мира, менять курс в сторону создания мобилизационной модели экономического развития». 

Во-вторых, власть не пойдёт на отказ от свободной конвертации рубля. Можно, конечно, следуя сиюминутной конъюнктуре, заморозить курс, тем самым, естественно, возродить чёрный рынок валюты, выдавать её импортёрам, что называется, по справке, в зависимости от воли чиновника и дружеских отношений с ним. Но всё это означает лишь одно – последовательное разрушение рынка.

Конечно, сейчас многое играет против рубля – и цены на нефть запредельно низкие, и санкции, курс сильно колеблется. От этого страдают и компании, и банки, и, конечно же, обычные люди. Тем не менее считаю, что политика Центрального банка, которую он проводит в настоящий момент, – это правильная политика. Мы не собираемся проедать валютные резервы. У нас достаточное количество экономических механизмов, чтобы обеспечить устойчивость рубля. Более того, даже при плохой конъюнктуре у нас остаётся положительный платёжный баланс, который является главным фундаментальным фактором для установления сбалансированного курса национальной валюты.

Д.Медведев: «Мы не собираемся проедать валютные резервы. У нас достаточное количество экономических механизмов, чтобы обеспечить устойчивость рубля».

В-третьих, Россия будет соблюдать свои международные обязательства. Или, скажем так, мы не отказываемся от их исполнения. Наша страна – надёжный заёмщик, надёжный кредитор, надёжный поставщик. Санкции приходят и уходят – и это происходило, о чём я неоднократно говорил, на протяжении всего XX века, как бы ни называлась наша страна, – так вот, они приходят и уходят, кстати, как и их авторы, а деловые отношения и экономические интересы и репутация у государства остаётся. У нас по-прежнему значительные резервы, которые гарантируют выплаты по долгам государства, и при необходимости мы сможем помочь компаниям при выплате ими внешних долгов.

Д.Медведев: «Россия будет соблюдать свои международные обязательства. Наша страна – надёжный заёмщик, надёжный кредитор, надёжный поставщик. Санкции приходят и уходят,  а деловые отношения и экономические интересы и репутация у государства остаётся». 

Кстати, и по нашим долгам надо требовать их неукоснительного исполнения, по долгам, требования по которым имеет Российская Федерация. У нас много таких примеров, но в качестве наиболее красноречивого напомню: наша страна предоставила, например, Киеву заём 3 млрд долларов. Это государственный заём без учёта огромной коммерческой задолженности банкам. Одним из условий этого кредита было не превышение уровня государственного долга Украины 60% объёма ВВП. Сегодня это условие, этот ковенант нарушены, поэтому, что бы ни говорили руководители Украины, у нас есть основания требовать досрочного погашения займа, то есть выполнения контрактных обязательств. При этом в принятом бюджете наших соседей (а мы, естественно, отслеживаем, что происходит) мы вообще не увидели средств на погашение финансовых обязательств перед Россией, хотя погашение обязательств перед другими кредиторами киевские власти запланировали. Хотел бы обратить на это внимание и украинских начальников, и Министерства финансов Российской Федерации.

Скажем прямо, мы не хотим дефолта Украины, осложнения и без того бедственного положения украинской экономики. Нам, наоборот, нужен живой партнёр. Но по долгам надо платить – и по государственным, и по коммерческим, в том числе банковским долгам, поэтому придётся принимать решение по этому поводу в ближайшее время.

Д.Медведев: «В принятом бюджете наших соседей мы вообще не увидели средств на погашение финансовых обязательств перед Россией. Мы не хотим дефолта Украины. Нам, наоборот, нужен живой партнёр. Но по долгам надо платить, поэтому придётся принимать решение по этому поводу в ближайшее время».

В-четвёртых, мы не будем ограничивать свободу предпринимательской деятельности. У нас и так хватает ограничений, которые, наоборот, нужно снимать. У власти есть понимание, что бизнесу нужна бóльшая свобода, чем та, которую он имеет сейчас, и государству в одиночку, без бизнеса, не изменить модель экономического развития. Но когда снаружи осуществляются попытки давления на страну, внутри продолжается административный и зачастую правоохранительный прессинг, то реакция экономики может быть только одна: она начинает задыхаться. Поэтому мы просто обязаны снять внутренние ограничения, которые угнетают бизнес. Это абсолютный императив. Если же бизнес-сообщество почувствует, что все обещания остаются лишь словами, то начнётся обратное движение, ничто не остановит и так немалый отток капитала в самой разной форме, не излечит от такой бизнес-анемии. Девальвация слов и обещаний о свободе предпринимательства в принципе хуже девальвации рубля, потому что она, безусловно, остановится, а что касается обещаний – это уже другая история. Мы это понимаем и продолжим серьёзную работу в этом направлении, конечно, при участии предпринимателей.

В-пятых, власть не собирается ждать, когда просто поднимутся цены на нефть. Условия и требования к нашей экономике становятся принципиально другими, их невозможно переждать. Поэтому, как это ни банально звучит, издержки необходимо снижать, а качество проектов повышать. Понятно, что при ослаблении рубля и дорожающем импорте это непросто. Но давайте честно признаемся: и при сильном рубле и дешёвом импорте мало кто снижал издержки и сдерживал цены. Мы и сейчас видим примеры, когда, например, доля импорта в структуре затрат составляет 20%, а цены повышаются чуть ли не вдвое. Расчёт идёт на опыт последних лет, примеров тому немало. Пройдёт год-полтора – это, собственно, и произошло после первой волны кризиса 2008 года, и покупатели снова прибегут, будут платить деньги. Но богатеющая год от года энергосырьевая экономика осталась в прошлом, об этом сегодня, как мне рассказали мои коллеги, уже разговор был на дискуссионных площадках. И такой товар просто невозможно продать – ни завтра, ни послезавтра. Поэтому мы должны учиться жить при низких ценах на энергоносители.

Платформа для этого есть. Был создан устойчивый фундамент, на базе которого можно формировать условия для нового рывка, стабильного и здорового роста экономики. Это прежде всего сбалансированная бюджетная политика, которая позволяет решать две ключевые задачи – реализовать важнейшие социальные программы и поддержать национальную экономику.

Отмечу, что у нас остаётся небольшой государственный долг и достаточно резервов, чтобы плавно адаптировать экономику к новым условиям работы. Также очень важным является низкий уровень безработицы. Наш показатель по занятости существенно лучше, чем во многих странах Европы.

Наконец, на нашей стороне важнейший социально-политический фактор – консолидация общества, высокий уровень поддержки власти (хотя это нужно  ценить, но и понимать, что это не беспредельно), и он позволяет нам решать многие ключевые задачи.

Перечисленные факторы должны закладываться в основу комплекса мер по формированию современной экономической политики.

Д.Медведев: «Мы уже работаем и будем работать дальше над развитием импортозамещения. До конца первого полугодия должны быть приняты планы по импортозамещению в ряде отраслей промышленности. Часть мер уже реализуется и в оборонке, и в фармацевтике, и в станкостроении, и в нефтегазовом оборудовании. Дополнительную поддержку получат наши производители мяса, молока, овощей, фруктов».

Что хотелось бы отметить? Во-первых, мы уже работаем и будем работать дальше над развитием импортозамещения. До конца первого полугодия должны быть приняты планы по импортозамещению в ряде отраслей промышленности. Часть мер уже реализуется и в оборонке, и в фармацевтике, и в станкостроении, и в нефтегазовом оборудовании.

Одно из важнейших направлений – это импортозамещение в сельском хозяйстве. Утверждена новая редакция госпрограммы. Дополнительную поддержку получат наши производители мяса, молока, овощей, фруктов. Добавлю, что в целом наши аграрии уже вышли на приличные показатели. Сегодня в мире спрос на зерно является более устойчивым трендом, чем спрос на энергоносители. Россия – один из важнейших экспортёров зерна, и способна укреплять свои позиции, содействуя инвестициям в производство, переработку и транспортировку сельхозпродукции.

Д.Медведев: «Ещё один инструмент поддержки промышленности – это проектное финансирование. Банк России будет предоставлять фондирование банкам на финансирование инвестиционных проектов на значительные суммы, но, естественно, это всё равно должны быть понятные и контролируемые суммы, а для крупных самоокупаемых инфраструктурных проектов предусмотрена поддержка из Фонда национального благосостояния».

Были приняты специальные решения по так называемой промышленной политике и систематизированы меры поддержки промышленности. Вводится так называемый специальный инвестиционный контракт, определяются понятия, связанные с деятельностью индустриальных парков, создаётся инфраструктура технопарков, для поддержки промышленных предприятий на этапе предбанковского финансирования, создан фонд развития промышленности. Ещё один инструмент поддержки промышленности – это проектное финансирование. Банк России будет предоставлять фондирование банкам на финансирование инвестиционных проектов на значительные суммы, но, естественно, это всё равно должны быть понятные и контролируемые суммы, бесконечно их разгонять нельзя, а для крупных самоокупаемых инфраструктурных проектов предусмотрена поддержка из Фонда национального благосостояния.

Притоку денег в реальный сектор экономики будет способствовать и работа Агентства по страхованию вкладов. Туда направлен 1 трлн рублей в виде облигаций федерального займа для докапитализации ряда банков. Я дал поручение, решение принято, о чём хотел бы проинформировать всех. Эти деньги не предназначены для санации проблемных финансовых институтов. Они имеют вполне чёткое целевое назначение. Средства смогут получить только те банки, которые готовы расширять кредитование реального сектора по приоритетным для нас направлениям, причём это будут и банки с госучастием, и частные структуры.

Для получения поддержки банк должен выполнить ряд существенных условий: имеет значение собственный капитал – не менее 25 млрд рублей; обеспечить стабильное увеличение своего кредитного портфеля на 12% в год в течение трёх лет в приоритетных отраслях экономики; одновременно ограничить рост зарплат сотрудников, вознаграждения членам правления, членам советов директоров и дивидендов акционерам; участвовать в системе страхования вкладов. И конечно, деятельность этой кредитной организации должна отвечать критериям Банка России. Эти решения, как я только что сказал, уже приняты советом директоров Агентства по страхованию вкладов.

Кредитование малого и среднего бизнеса также должно сопровождаться деятельностью Агентства кредитных гарантий с уставным капиталом 50 млрд рублей.

Д.Медведев: «Притоку денег в реальный сектор экономики будет способствовать и работа Агентства по страхованию вкладов. Туда направлен 1 трлн рублей в виде облигаций федерального займа для докапитализации ряда банков. Я дал поручение, решение принято. Средства смогут получить только те банки, которые готовы расширять кредитование реального сектора по приоритетным для нас направлениям».

Важно также эффективно настроить механизм государственных закупок, чтобы он работал в интересах российского производителя, поощрял производство современной, качественной, востребованной техники. В рамках федеральной контрактной системы уже введены ограничения для импортных поставок при закупках для нужд обороны и безопасности, а также по отдельным видам продукции машиностроения и лёгкой промышленности.

Второе, о чём хотел бы сказать: мы будем наращивать поддержку несырьевого экспорта, активнее работать с потенциальными покупателями российской продукции. Только та экономика в нынешних условиях может быть успешной, которая выходит за её географические границы, за географические границы собственного государства. А нам есть что предложить и в сфере информационных технологий, и в ядерной энергетике, и в авиастроении, в ракетно-космической промышленности и целом ряде других отраслей.

Сегодня лидерами мирового рынка по капитализации становятся компании в области информационных технологий и массовых коммуникаций. Им теперь уступают и энергетические гиганты, и финансовые корпорации. Неизвестно, насколько это долговечное соотношение, тем не менее это так, это действительно сегодня мировой тренд. У нас тоже есть свои истории успеха в этой сфере, они известны, и мы в состоянии их тиражировать.

Третье, о чём хотел бы сказать. Мы будем действовать в рамках Национальной технологической инициативы, в ней определяются наиболее перспективные технологические ниши. Задача – не только догонять там, где мы отстали, но и попытаться выйти на мировой рынок с уникальной, инновационной продукцией. В ряде случаев есть возможность вырастить новую индустрию практически с нуля. Например, в области производственных технологий, в области биотехнологий, использования возобновляемых ресурсов, производства композитных материалов такие предложения готовятся.

Д.Медведев: «Сейчас в более плотном контроле нуждаются компании с государственным участием. Поэтому временное возвращение государственных служащих в советы директоров и наблюдательные советы на этом этапе я считаю целесообразным. Надо будет это сделать».

Надо признаться, что российское Правительство обладает значительным опытом антикризисных действий, в том числе и в условиях непростого периода 2008–2009 годов, который мы, естественно, будем использовать и дополнять действиями точечного, адресного характера сообразно той ситуации, которая сложилась.

Сейчас в более плотном контроле нуждаются компании с государственным участием – вообще-то за ними всегда надо следить, но в нынешних условиях в особенности. Поэтому временное возвращение государственных служащих в советы директоров и наблюдательные советы на этом этапе я считаю целесообразным. Надо будет это сделать.

Мы организовали мониторинг ситуации в финансово-валютной сфере, отслеживаем положение системообразующих компаний, ситуацию на рынке труда, обстановку в моногородах. Для их поддержки и развития, создания новых рабочих мест мы организовали и специальный фонд. В прошлом году в него направлено 3 млрд рублей, в ближайшие три года планируется выделить ещё 26 млрд.

На этот год сформированы и определённые финансовые резервы, в частности антикризисный фонд Правительства – более 180 млрд рублей. Но хотел бы сразу сказать, что расходовать эти резервы будем крайне осторожно. Наша цель – не заливать кризис деньгами, это бесполезно, мы с вами понимаем. Наша цель – раскрепостить предпринимательскую инициативу, снизить избыточное административное и правоохранительное давление, сделать юридическую защиту действительно настоящей защитой. Примеров того, как всё у нас работает, немало. Приведу лишь в качестве одного из примеров то, что даже статья уголовного законодательства о воспрепятствовании законной предпринимательской деятельности у нас не применяется, поэтому мы выстраиваем более предсказуемую систему регулирования, особенно контрольно-надзорную. Правительству предстоит внести изменения в законодательство, которыми предусматривается проведение амнистии капиталов, введение четырёхлетнего моратория на изменение условий налогообложения, трёхлетний запрет на проведение контрольных и надзорных мероприятий в отношении малого бизнеса при определённых условиях и ряд других мероприятий. Сейчас мы над этим работаем.

Д.Медведев: «На этот год сформированы и определённые финансовые резервы, в частности антикризисный фонд Правительства – более 180 млрд рублей. Но расходовать эти резервы будем крайне осторожно. Наша цель – не заливать кризис деньгами, раскрепостить предпринимательскую инициативу.

В области денежно-кредитной политики, естественно, мы продолжим борьбу с инфляцией. Совместно с Банком России мы работаем над повышением устойчивости банковской системы. Конечно, важнейшее, что нужно сохранить, – это доверие вкладчиков, не провоцировать эмоциональное или нерациональное поведение на рынке. Для этого, в частности, мы удвоили страховое покрытие вкладов физических лиц до 1 млн 400 тыс. Для поддержки важнейших финансовых институтов, которые столкнулись с ограничениями на внешних рынках, используются средства Фонда национального благосостояния. При этом важно повышать и прозрачность самих финансовых институтов, особенно когда им оказывается государственная поддержка. И конечно, нам предстоит обеспечить в целом снижение процентных ставок по кредитам до более комфортных условий, до более комфортного уровня.

Теперь несколько слов о бюджетной политике. Основной принцип, о котором я уже сказал, – сбалансированность бюджета или его сведение с минимальным дефицитом. Это важно и с психологической точки зрения для сохранения доверия к государству.

Практика показала, что решение о введении бюджетного правила было верным. Мы исходили из необходимости сохранения макроэкономической стабильности, стремились снизить зависимость нашей экономики от конъюнктуры на рынке нефти, что, собственно, и случилось. Мы добились существенного замедления инфляции в определённый период, сформировали резервы, необходимые для реализации наших инвестиционных планов, накопили достаточное количество денег на случай кризиса. Во многом благодаря этому сегодня у нас есть возможность оказывать поддержку экономике, продолжать реализацию инфраструктурных проектов и, конечно, выполнять наши социальные обязательства.

Считаю правильным, что бюджет 2015 года был сформирован исходя из той же схемы распределения сверхдоходов от экспорта нефти. По всей вероятности, нам нужно будет сохранить принцип действия правила и дальше. Но в нынешних условиях порядок расчёта бюджетного правила может потребовать корректировки с учётом прогнозов по динамике цен на энергоносители, включая негативные прогнозы, конечно.

Мы также продолжим анализ эффективности бюджетных расходов, для того чтобы сконцентрировать ресурсы на наиболее важных направлениях.

Д.Медведев: «Правительство готово также к принятию мер, которые помогут смягчить возможные последствия кризиса для людей. Нами уже поддержана идея индексации пенсий по фактической инфляции. Это произойдёт с 1 февраля».

Правительство готово также к принятию мер, которые помогут смягчить возможные последствия кризиса для людей. В первую очередь речь идёт о предупреждении бедности. Для этого нужно стимулировать потребительский спрос, индексировать пенсии, пособия. Нами уже поддержана идея индексации пенсий по фактической инфляции. Это произойдёт с 1 февраля.

Мы также будем поддерживать рынок труда. Будут запущены программы подготовки и переподготовки кадров, которые привязаны к наиболее перспективным и востребованным предприятиям.

Сегодня необходимо создавать условия для людей, чтобы у них была возможность просто зарабатывать деньги. Нужно ещё раз внимательнее проанализировать систему социальных пособий, сделать её более эффективной, более адресной, возможно, принять решение о дополнительных антикризисных мерах поддержки. В первую очередь это касается семей с детьми, особенно молодых и многодетных. Нам необходимо помогать родителям найти достойное место работы, создать условия для доступности дошкольного и школьного образования.

Шаги в демографии, которые мы делали в последние годы, действительно принесли хороший результат. Количество людей в нашей стране увеличивается. И мы, разумеется, не откажемся от проведения сбалансированной политики в этом направлении, тем более что ещё несколько лет назад были абсолютно критические прогнозы по численности населения нашей страны.

Главное, что люди нам поверили. Многие семьи рассчитывают на поддержку государства и решились на рождение второго и даже третьего ребёнка. Несмотря на сложную ситуацию, мы должны подумать, как их поддержать.

В 2015 году должна завершиться программа строительства детских садов. Она идёт хорошими темпами, только за два последних года создано 750 тыс. новых дошкольных мест. Ещё один вид господдержки – это создание новых рабочих мест в сфере социального обслуживания, ухода за пожилыми людьми. Дефицит таких услуг у нас очень велик. Мы будем действовать здесь вместе с бизнесом, вместе с благотворительными организациями, вместе с социально ориентированными некоммерческими организациями. Вместе с ними государство уже реализует целый ряд проектов и программ.

Государство также должно дать нуждающимся семьям возможности для дополнительного заработка, стимулировать самих людей повышать свой доход через развитие личных хозяйств, создание своего бизнеса, переобучение и активный поиск работы с помощью службы занятости. При этом выплаты пособий таким семьям сохраняются. Эта форма особенно актуальна в настоящее время, когда риски бедности высоки даже среди занятого населения.

Как показывает практика, рабочие места есть всегда, даже в кризис, просто люди не всегда об этом знают и по понятным причинам болезненно воспринимают потерю или вынужденную смену работы. Поэтому лучший способ снизить издержки на рынке труда на этот период, а потом выйти на позитивную динамику – это информировать их о том, какие условия для работы есть в жизни в том или ином регионе. При этом стимулировать и альтернативные формы занятости: самозанятость так называемую, фриланс, дистанционную занятость, работу в интернете и так далее.

Повышение конкурентоспособности российской экономики невозможно без укрепления международных связей. Глобализация остаётся ведущим трендом, и тем не менее у этого проекта есть и ответвления, так сказать, дублёры.. Глобализация вступает в новую фазу, когда возрастает роль региональных интеграционных объединений.

Скажем прямо, мы ценим те отношения, которые у нас сложились с Европой на протяжении десятилетий, она наш главный до сих пор торговый партнёр. Надеюсь, что в скором времени эти отношения удастся нормализовать. Во всяком случае, мы этого хотим.

Но современный мир диктует необходимость активных действий по всему спектру региональных рынков. Например, на страны Азиатско-Тихоокеанского региона уже приходится около четверти российского внешнеторгового оборота, при том что в этом регионе производится более 50% мирового ВВП. Россия как часть Азиатско-Тихоокеанского региона должна использовать преимущества, которые предоставляет этот центр технологий и инноваций. И хотел бы специально подчеркнуть: это, конечно, никак не связано с санкциями, нам это просто выгодно и полезно, и мы будем это делать.

Д.Медведев: «Россия как часть Азиатско-Тихоокеанского региона должна использовать преимущества, которые предоставляет этот центр технологий и инноваций. И хотел бы специально подчеркнуть: это, конечно, никак не связано с санкциями, нам это просто выгодно и полезно, и мы будем это делать».

Особое внимание по-прежнему будет уделяться ближнему контуру отношений – кооперации с нашими соседями. С начала года, как и планировалось, заработал Евразийский экономический союз. К тройке Таможенного союза подключилась Армения. В ближайшие месяцы вступит в силу договор о присоединении Киргизии. Это подтверждение того, что наше объединение в целом привлекательно и развивается с учётом интересов всех его участников.

В этом году Россия будет принимать саммиты БРИКС и ШОС. Предстоит наладить не просто политическое взаимодействие (оно уже налажено, оно хорошее), но и работу новых финансовых институтов – банка развития и пула условных валютных резервов БРИКС с общим объёмом ресурсов 200 млрд долларов. В рамках Шанхайской организации также прорабатываются механизмы финансирования перспективных проектов.

Всё это – многосторонние инструменты для совместного кредитования, которые позволяют воплощать в жизнь новые экономические проекты.

Россия продолжит работы и по повестке других международных организаций и форумов, в том числе «Группы двадцати». В прошлом году в Брисбене, как известно, были представлены достаточно важные инициативы в области макроэкономики и финансов, а многие из них начали обсуждать ещё в ходе российского председательства. Так что эту работу мы тоже продолжим.

Вот что я хотел бы сказать в заключение, коллеги. Жизнь так устроена, что годы несутся быстро. Уверен, что через год мы снова встретимся с вами здесь, на Гайдаровском форуме 2016 года, и уверен, что по итогам 2015 года мы сможем сказать друг другу, что неразрешимых проблем не бывает. Любой кризис – это всегда совокупность конкретных задач, над которыми нужно работать. И напомню, что ещё Франклин Рузвельт в период Великой депрессии говорил о том, что единственное, чего мы должны бояться, – это сам страх. А вот страха у нас как раз нет! Спасибо!

В.Мау: Спасибо большое, Дмитрий Анатольевич, за это выступление, за такую комплексную программу, которая, надеюсь, снимет некоторые вопросы, которые возникают, слухи, которые ходят. Спасибо огромное!

Единственное, что я хочу сказать. Как говорится в России, не бывает худа без добра. Вы начали с усиления недоверия ряда стран, особенно западных, к России. Мы оказались в какой-то мере какими-то бенефициарами… У нас в этом году удвоилось число иностранных участников, более чем удвоилось, и в том числе удвоилось число американских участников.

Д.Медведев: Вы предлагаете идти тем же курсом, и тогда в следующем году зал вообще не вместит участников, ещё жёстче выстроить отношения на будущее…

В.Мау: Я хочу предоставить слово господину Мишелю Роже, государственному министру Княжества Монако. Вот сейчас открывается Год России в Монако, и у нас не только господин государственный министр, премьер-министр Монако, но и большая делегация Монако, включая министра внешних отношений, министра экономики и финансов. Я приветствую коллег и прошу господина Роже выступить.

М.Роже (государственный министр Княжества Монако) (как переведено): Премьер-министр, дамы и господа! Его светлейшее Высочество князь Альбер II поручил мне зачитать его личное послание, которое он направил российским властям, организаторам Гайдаровского форума, а также всем, кто участвует в этом мероприятии.

И вот послание князя Альбера II: «Господин Премьер-министр, Ваше превосходительство, дамы и господа, я рад, что на пороге этого нового года Гайдаровский форум дал мне эту возможность выразить с помощью моего государственного министра, насколько Княжество Монако привержено освещению и поддержанию культурных, исторических, научных связей, которые уже давно завязались между княжеством и Россией.

С 1876 года Монако установило консульские отношения с Россией, назначило почётного генерального консула Монако в Санкт-Петербурге.

Совсем недавно развивались наши дипломатические отношения, они были установлены в 2006 году. Был пройдён большой путь за эти 140 лет. Нужно ли говорить о тех замечательных воспоминаниях, которые у меня остались от каждого посещения вашей страны?

В 2001 году, когда я был наследным князем, меня принимали в Министерстве культуры, мы подписали общую декларацию, которая приносит свои плоды. Летом 2003 года я вернулся в Санкт-Петербург, где посещал Морскую академию в 2001 году. Там я открыл почётное консульство Монако. Я ответил на приглашение российских властей и участвовал в подготовке празднования 300-летия имперской столицы. Затем я участвовал в Москве в конференции “Арктика – территория диалога”. В ноябре 2012 года я присутствовал на международном форуме “Мир и спорт”. С 3 по 6 октября 2013 года вместе с княгиней Шарлен по приглашению Президента Путина я совершил первый официальный визит в Россию, и параллельно со мной находилась экономическая делегация Монако под руководством председателя Торгово-промышленной палаты Монако. Россия по моей просьбе, по моему приглашению присоединилась к международной конвенции по научному изучению Средиземного моря. Я выступил перед студентами престижного университета МГИМО с лекцией о полюсах. Я также имел честь участвовать в церемонии встречи олимпийского огня. Наконец, в феврале 2014 года я поехал в Сочи, для того чтобы вместе с Вами пережить эти великие часы зимних Олимпийских игр.

Напоминание всех этих вех показывает нам постоянство наших связей, в частности в культурной, научной, спортивной областях, а также в экологической сфере. Мой государственный министр, господин Мишель Роже, а также господин Жан Кастеллини, который в моем правительстве занимается вопросами экономики и финансов, уже меня сопровождали в ходе официального визита в октябре 2013 года. Они привезли с собой серьёзную делегацию экономических операторов нашей страны. Господин Жозе Бадья, который является в моём правительстве министром международных связей и сотрудничества, также входит в эту делегацию, сегодня он встречается с министром иностранных дел России Лавровым.

Княжество, как вы знаете, смотрит в будущее. На международной арене оно делает это в силу договора с Францией, договора о консультациях с этой великой страной по всем основным вопросам. Моя страна также хочет продолжать переговоры с Европейским союзом, но не для того, чтобы присоединиться к нему. Поскольку мы являемся членами зоны евро, мы считаем, что пришёл момент для нас, как и для других маленьких государств, рассмотреть возможность соглашения об ассоциации. В силу истории, географии и своего развития это очень увлекательный вызов, и, несмотря на его сложность, мы должны с ним справиться с мудростью и решимостью, учитывая все наши особенности.

Как я уже напомнил, Монако и Россия вместе озабочены охраной окружающей среды. Эта благородная задача принесёт нам плодотворные перспективы сотрудничества. Я заметил многообещающие признаки этого соглашения, которое мы подписали в октябре 2013 года, о присоединении Российской Федерации к Комиссии по научному изучению Средиземного моря, председателем которой я являюсь.

Россия – одна из самых известных, признанных стран в области науки и исследований. Физики и биологи, геологи из России вели очень ценные исследования в северных морях. Сейчас другие русские учёные, также увлечённые своей работой, сконцентрировали усилия по изучению внутренних океанских течений. Людям несведущим эта деятельность может показаться слишком отдалённой от забот наших современников, однако здоровье океана, равновесие, изучение морского дна, защита биоразнообразия в океане, наблюдение за климатическими изменениями, за их последствиями для морской и океанской жизни – это ключевые вызовы для будущего планеты.

В 2009 году я был на исследовательской базе вашей страны в Антарктиде и посмотрел, как вы работаете над данной проблематикой. И теперь мы должны работать совместно, заниматься изучением морей, с тем чтобы морская среда не страдала больше. Также мы должны работать в прибрежных зонах, с тем чтобы было установлено необходимое оборудование, для того чтобы избежать ухудшения обстановки, связанной с загрязнением.

И конечно, мы должны поговорить о культурных аспектах. Наша публика в Монте-Карло приняла труппу Большого театра (это было 19 декабря прошлого года), так мы открыли год России в Монако. И мне очень приятно приветствовать конкретный символ, который представляет собой сотрудничество наших и ваших артистов на благо реализации этого совместного проекта. Это замечательно выражает, как говорил Жан-Кристоф Маё, директор нашего балета. Речь идёт о встрече между народами и виртуозном танце ваших танцоров. Они просто завоевали нашу публику.

И, конечно же, я хотел бы высказать пожелание, чтобы 140 художественных культурных мероприятий, которые будут проходить в этом году… В частности, это даст нам возможность встретиться с новыми русскими артистами и представителями музеев, галерей вашей страны. Мы станем ближе к российской душе, и это станет для нас источником вдохновения.

И в завершение позвольте мне высказать свою радость от участия моей страны в Гайдаровском форуме. Здесь наш государственный министр, также советник по экономике и финансам и значительная делегация, которая занимается экономической жизнью в нашем Княжестве. Таким образом мы сможем укрепить наши отношения, которые основаны на солидной базе и на понимании ситуаций в наших странах, в наших экономиках и также между нашими народами».

И после этого послания, которое я зачитал от имени князя Альбера II, я хотел бы подчеркнуть некоторые моменты, которые касаются экономических вопросов, а также вопросов окружающей среды. Это связано непосредственно с нашими двусторонними отношениями. И данные вопросы будут получать новую поддержку в более практической роли, которую мы должны играть на благо всех народов в мире в ближайшем будущем.

Здесь я хотел бы высказать некоторые мысли. Наш диалог, которому князь Альбер II (князь Монако) придаёт большое значение (в частности, во время его визита в Москву и в Архангельск), является для нас очень важным в управлении мировыми делами.

Все мы знаем, и не только здесь, в Москве, и я буду на этом настаивать, что реальные оценки европейского континента будут иметь положительные последствия для всего мирового сообщества. Таким образом, мы дадим доступ к огромным, значительным ресурсам, мы откроем на севере новые дороги для взаимных обменов.

Но, конечно, у каждой медали есть обратная сторона. Существуют определённые риски, по которым должны найти решения наши политические деятели.

Прежде всего я хотел бы сказать об огромных арктических природных ресурсах. Сегодня мы не можем их измерить должным образом, но это будет очень важно для экономической и политической жизни. И те, кто контролирует это, должны оказывать большее влияние на других, для того чтобы мы сохраняли такое развитие, от которого не отказалось бы ни одно государство.

Открытие новых дорог для перевозок этих ресурсов, строительство надлежащей инфраструктуры – всё это изменит карту наших обменов и уровень нашего сотрудничества. У нас будут дополнительные преимущества. Это должно делаться должным образом, для того чтобы продвигаться вперёд. Мы должны избежать экологической катастрофы, связанной с эксплуатацией и перевозкой сырья в Арктике. Поскольку, конечно же, это очень хрупкая экосистема, это может иметь огромные экологические последствия для всей зоны. И поэтому диалог является абсолютно необходимым: с одной стороны, между государствами, которым география дала права и ответственность соответствующую в Арктике, а с другой стороны, с остальной частью мирового сообщества, которая также занимается принятием экологических, экономических решений.

И инициативы, такие как та конференция, о которой я говорил, являются абсолютно необходимыми, полезными, поэтому их необходимо поддерживать уже за пределами исключительно научного сообщества. Княжество Монако благодаря воле своих князей уже давно озабочено данным вопросом, как и другие государства. Монако также почувствует на себе последствия положительного или отрицательного развития событий в связи с управлением огромными ресурсами Арктики.

Глобализация – это не пустое слово, в частности в том, что касается экономики и экологии, поэтому, учитывая политический, юридический контекст, международное сотрудничество в наиболее широком плане необходимо для того, чтобы управлять полярной, северной зоной в нашем мире. Это абсолютно необходимо, и только это позволит нам предупредить те риски, о которых я говорил.

Это позволит нам пользоваться арктическими ресурсами, тем не менее не теряя из вида сохранение интересов коренных народов. Поэтому княжество Монако в свою очередь и в своих возможностях будет делать всё необходимое, как это было в прошлом, для того чтобы мы смогли внести свой вклад в эту работу. Благодарю вас за внимание!

В.Мау: Спасибо большое, господин Роже! Я не могу не прокомментировать, что последняя часть выступления напомнила мне хорошую старую советскую фразу о том, что северный берег Чёрного моря гораздо интереснее южного берега Белого моря. Нас, очевидно, объединяет интерес к морям – к южным, а вот тот интерес Монако к северным морям, к Северному полюсу просто не может не поражать. Спасибо большое за эти выступления!

Вы знаете, у нас так сложилось, что на форумах в последние годы активно участвуют выдающиеся деятели Европы, европейской интеграции. В прошлом году у нас был Марио Монти – человек, долго бывший комиссаром Еврокомиссии, премьер-министр – реформатор в итальянском Правительстве. Сегодня для меня большая честь представить Жан-Клода Трише, человека, стоявшего у истоков европейской денежной интеграции, человека, которого представлять не надо. Кстати, Жан-Клод после Марио Монти возглавил европейскую часть трёхсторонней комиссии, и я думаю, что Жан-Клод и про это что-то скажет. Прошу выступить. Вопросов можно задать много, я, может быть, скажу то… По-моему, когда выступал Марио Монти, я сказал фразу, вычитанную мной года три назад в журнале Econoimist, что для европейской интеграции, устойчивости евро необходима немецкая экстравагантность, французские реформы, итальянская политическая зрелость. Вот насколько эта проблема сохраняется, насколько эти институциональные аспекты важны? Прошу. <…>

Ж.-К.Трише (председатель «Группы тридцати», председатель Европейского центрального банка (2003–2011 годы)) (как переведено): Как вы уже обозначили тему, Владимир, я хотел бы сказать несколько слов о глобальном кризисе глазами представителя еврозоны и Евросоюза и, может быть, добавлю пару слов о работе трёхсторонней комиссии по России, по вовлечению России. То есть работа, итоги которой недавно были опубликованы.

С учётом глобального кризиса могу сказать, что здесь можно выделить три эпизода. Они позволят нам лучше понять, что же произошло. Я хотел бы начать описание глобального кризиса с 2007 года. Когда в 2007 году, а точнее в августе этого года, начался кризис, спусковым крючком которого стал кризис на рынке subprime, мы в ЕЦБ немедленно приняли решение предоставить ликвидность в неограниченном объёме по фиксированной ставке. Это произошло, повторяю, в августе 2007 года. Всё это стало началом глобального кризиса и финансовой нестабильности. Затем случился второй эпизод, и спусковым крючком второго эпизода стало банкротство Lehman Brothers. Очень тяжёлое, очень печальное, очень драматическое событие, может, самое драматическое со времён Второй мировой войны в сфере финансов и в сфере реальной экономики. Могу сказать, что это событие привело к серьёзной и немедленной угрозе краха всей системы мировых финансов.

Этот второй эпизод длился вплоть до начала третьего эпизода кризиса, который, на мой взгляд, сохраняет черты глобального. Я имею в виду глобальный кризис суверенных рисков в развитых странах. Проблема была в следующем: в первом случае эпицентр кризиса находился в США – рынок сопрайм, во втором эпизоде эпицентр кризиса тоже был в США – это крах Lehman Brothers после проблем с Freddie Mac и Fannie Maу и так далее. А вот третий эпизод кризиса имел свой эпицентр в еврозоне, и, безусловно, это сфера ответственности Евросоюза. Там проблемы начали накапливаться в 2010 году в целом ряде стран, о которых я уже упомянул.

Итак, проблема еврозоны состояла в следующем: почему в третьем эпизоде глобального кризиса мы оказались в эпицентре этого события? Мой собственный анализ, о котором я уже докладывал трёхсторонней комиссии, заключается в следующем. На мой взгляд, в системе имелись существенные недостатки в части управления. Мы не уважали положения пакта о стабильности и безопасности. Может быть, это главная причина. Я уверен, что нам нужно было бы быть гораздо более внимательными к соблюдениям положений этого пакта, не всем странам, а многим из них. Сохранение эффективности работы зоны единой валюты… Во-вторых, мы не смогли воспользоваться сравнительными преимуществами в части эффективности, которые имели разные страны. Наконец, у нас не было банковского союза. Банковский союз изначально не задумывался как обязательный элемент зоны единой валюты. В-четвёртых, у нас не было заранее необходимого инструментария для решения острейших проблем глобального финансового кризиса. И то, что США смогли решить практически моментально, подготовив ряд предложений со стороны исполнительной власти и приняв решение в конгрессе… В нашем случае нам пришлось согласовывать эти меры, эти инструменты с участием 15 стран на момент кризиса Lehman Brothers и ещё с большим количеством стран в следующем эпизоде кризиса. Конечно, в каждой стране есть собственная процедура, собственный порядок рассмотрения этих вопросов. Это существенно усложнило процесс принятия решений в сложных условиях надвигающегося кризиса.

Владимир (В.Мау), я хотел бы отметить, что те четыре недостатка, о которых я упомянул, были обусловлены принятием целого ряда новых решений.

Пакт о стабильности был подкреплён новой процедурой обеспечения макроэкономической стабильности. Эта процедура была внедрена для того, чтобы отслеживать и эффективно применять сравнительные преимущества эффективности. Сейчас были приняты решения о создании единой банковской системы, мы уже имеем инструментарий, имеем арсенал для борьбы с кризисами, я имею в виду механизмы финансовой стабильности.

Вместе с тем нам предстоит сделать ещё очень многое в Европе, на мой взгляд, для того чтобы мы смогли действительно брать на себя ответственность в среднесрочной, в долгосрочной перспективе за эффективную работу еврозоны, для того чтобы мы смогли работать результативно и действенно. И это требует не только той решимости, с которой принимаются решения, но и необходимо быть гораздо более смелыми в части стимулирования экономического роста, создания рабочих мест, осуществления структурных реформ, которые необходимы во всех странах мира, во всех экономиках мира. Безусловно, необходимо помнить об ответственности органов исполнительной власти. Центробанки, на мой взгляд, многое сделали и продолжили делать очень немало. Мы принимаем необходимые решения, но я считаю, что чрезвычайно важно, чтобы все партнёры принимали на себя свою долю ответственности как в государственном, так и в частном секторе, как в сфере исполнительной власти, так и в других ветвях власти.

Далее. Хочу подчеркнуть устойчивость еврозоны. Это удивительно. Многие наблюдатели по всему миру ожидали, что евро как валюта, столкнувшись с такими серьёзными проблемами, просто исчезнет. И я регулярно читал об этом в целом ряде статей, которые появлялись в тот момент. Если задуматься, то в условиях жесточайшего кризиса со времён Второй мировой войны евро сохранил свои позиции, и главная критика содержалась в том, что евро был слишком сильным, слишком много доверяли этой валюте.

Вот такой парадокс, парадоксальное критическое замечание. Я не говорю, что эта критика неверна. Во многом она справедлива, но для тех, кто считал, что евро исчезнет, вот такое развитие событий стало совершенно неожиданным.

Далее. 15 стран – члены еврозоны на момент банкротства Lehman Brothers, а сейчас нас уже 19, то есть четыре новые страны вошли в еврозону как раз во время кризиса. Я думаю, что это свидетельствует о многом. Это свидетельствует об устойчивости нашей исторической инициативы, которая, на мой взгляд, оказалась гораздо более стойкой, чем считали многие наблюдатели. Как я уже отмечал, предстоит сделать ещё очень немало, и я, конечно, хотел бы рекомендовать Евросоюзу действовать как можно более решительно и оперативно.

И в заключение, Владимир, я хотел бы сказать несколько слов о работе трёхсторонней комиссии. Комиссия призвана вовлекать Россию, конечно, с учётом текущей ситуации, с учётом отношений России и с остальным миром, как я бы сказал. Я бы обобщил работу этой комиссии в трёх моментах. Во-первых, Россия имеет огромное геополитическое влияние, это мировая держава. Она оказывает своё влияние во всех частях мира. Во-вторых, с точки зрения многих аналитиков, представленных в отчёте, подход России в отношении международных организаций в настоящий момент не обязательно способствует глобальной стабильности. Мы все знаем, что существует немало проблем. Я учёл, очень внимательно учёл всё то, что сказали Вы, господин Премьер-министр, и ещё раз подчёркиваю: я сейчас делюсь мнением, которое представлено в отчёте трёхсторонней комиссии. Были подготовлены совместные рекомендации со стороны этой негосударственной организации – трёхсторонней комиссии. Она достаточно активно взаимодействовала с российскими друзьями, и могу сказать, что мы совместно старались укрепить связи с Россией, с российским обществом. И нам необходимо полагаться на тех людей, которым мы доверяем, тех людей, которые могут приезжать в Москву. Не хотелось бы, чтобы неверно считывалось долгосрочное отношение европейцев к России, и я думаю, что здесь между нами должна налаживаться как можно более чёткая и ясная коммуникация во избежание возможного недопонимания в будущем.

По вопросу сохранения целостности Украины я настоятельно рекомендую поддерживать взаимодействие и дискуссию между с одной стороны Евросоюзом, а с другой стороны – Евразийским экономическим союзом. Мне думается, что это станет чрезвычайно важным обстоятельством в текущих условиях с учётом нашей общей цели, которая состоит в том, чтобы нащупать приемлемое решение существующих сложностей, касающихся целостности Украины. Спасибо.

В.Мау: Большое спасибо, Жан-Клод! Для меня это несколько обнадёживающее выступление, связанное с развитием наших отношений с Европой. Тем более я не могу всё-таки не отметить, Дмитрий Анатольевич в своём выступлении тоже в одном из тезисов сказал, что Россия является крупной страной с западной экономикой. И мне кажется, это очень и очень важно.

Я хочу передать слово Эммануилу Валлерстайну, пожалуй, самому крупному из ныне здравствующих социологов, создателю оригинального социологического учения, теории.

Хочу сделать два комментария. Когда коллеги узнали, что профессор Валлерстайн будет приглашён и принял приглашение участвовать в Гайдаровском форуме, мне задали вопрос: «Как, ведь профессор Валлерстайн – крупнейший лидер левого, если не сказать леворадикального, течения в мировой социологии, марксист…» Ну мы можем спорить, хороший ли Валлерстайн марксист или недостаточно последовательный. Вот Валлерстайн, Гайдаровский форум… У меня было два ответа. Первый: Гайдар был одним из последних последовательных методологических марксистов (я говорю «одним из», потому что себя тоже отношу к либеральным методологическим марксистам с точки зрения методологии экономического детерминизма). А второй аргумент: вообще-то Гайдаровский форум – для умных экспертов. У нас нет политических и идеологических ориентиров. Это место для дискуссии тех, кому есть что сказать в долгосрочной перспективе. Взгляд Валлерстайна всегда долгосрочен. Прошу вас.

Извините, если можно, одна реплика. Мне только сегодня привезли, вчера вышла из печати, и у нас будет сегодня презентация, книга, написанная пятью крупнейшими современными западными социологами, в том числе Эммануилом Валлерстайном, «Есть ли будущее у капитализма». У нас сегодня после обеда дискуссия на эту тему. Книга доступна.

Э.Валлерстайн (профессор Йельского университета) (как переведено): Что ж, я думаю, здесь все согласны с тем, что что-то в мире не то происходит сейчас, я думаю, что все везде с этим согласятся. Но обычно есть тут и подтекст. Это означает, что эту проблему можно решить, если предпринять те или иные меры, а те или иные меры – практически стандартные.

Есть общие меры, то есть социальная демократия, передача дохода, субсидии и так далее. Некоторые считают, что это решает проблемы. Есть те, которые призывают к близко либеральному решению. Там означает это меньше вмешательства правительства, меньше налогов. Некоторые считают, что так можно проблему решить. И каждый прав по-своему, но при этом никто в отдельности не решит проблему этими методами.

Мне кажется, сейчас очень много дискуссий по поводу роста. Я радикальный диссидент в том, что касается вопросов роста. Я считаю, что рост – это не самый важный показатель. Единственный важный показатель развития мировой экономики для подавляющего большинства людей, которые живут в мире, – это уровень безработицы, а уровень безработицы сейчас очень страшный, потому что он растёт везде.

Эта тенденция растёт последние 30 лет, а мы очень сильно недооцениваем уровень безработицы, то есть мы не полностью учитываем недозанятость, недостаточную занятость, которая также имеет угрожающие размеры. И мы не учитываем тех людей, которые не работают не потому, что они не хотят работать, а потому что для них нет работы. Поэтому я считаю, что фактический процент безработицы просто угрожающий, и он растёт.

В предыдущей сессии Кеннет Рогофф (профессор Гарвардского университета, директор по исследованиям Международного валютного фонда) как раз говорил об изменениях волатильности цен на сырую нефть, о том, что совершенно непредсказуемы изменения курса обмена. При этом представитель промышленности, например, заявлял, что Россия не даёт субсидий своим отраслям, а это очень важно, и так далее.

То есть это, мне кажется, очень хорошо показывает дилемму, которая есть не только в России, но и в США, и в Западной Европе, и также в Китае и Индии. Я считаю, что сейчас у нас период очень быстро растущих флуктуаций, изменений непредсказуемых. Мы видим, что огромные изменения и рост безработицы сейчас повсеместно наблюдаются. Если страны этого не признают открыто, если они не примут защитные меры, чтобы удержать уровень безработицы в разумных пределах, то последствия могут быть очень тяжёлыми, потому что сейчас, что бы ни происходило, безработица, если взять среднемировую цифру, не уменьшается. Да, конечно, есть такое, что один день она растёт, другой день она падает, может быть, но важнее другое. Если посмотреть на изменение курса доллара, например: посмотрите, за последние 30–40 лет он очень сильно сдал, и это главное. Энергия, стоимость источников энергии, энергоресурсов – это не только нефть, но и другие энергоресурсы, – посмотрите на это. Посмотрите себестоимость добычи основных продуктов питания, цены также сейчас меняются – это мясо, рыба и так далее. Мы видим, как это всё меняется, и в основном это меняется за счёт роста в Китае и в каком-то смысле за счёт роста в других странах. Сейчас это достигло определённого потолка и идёт в обратную сторону. Это редко обсуждается на таких форумах, как этот, а я имею в виду геополитику. Сейчас ведь США, которые были гегемоном практически – вспомните 1970-е годы, вспомните те времена, когда мир был однополярным… Но с тех пор пошёл медленный закат, скажем так, и особенно это ускорилось после Джорджа Буша и 11 сентября. Поэтому очень важно, чтобы они адаптировали свою политику исходя из современных реалий. Мы видим, во что это вылилось: это вторжение в Ирак, военные действия. В результате получились нежелательные и непредсказуемые последствия как для Ирака, так и для самих США. При этом вы видите, что сейчас ускорился закат США, и я не ожидаю, что эта тенденция скоро повернётся вспять. Когда мы говорим о принципах науки сложных вещей, то я всегда говорю о структурном кризисе. Вечных систем нет, все системы медленно, но стабильно изменяются, все системы медленно, но верно по определению теряют равновесие – таковы законы природы. И текущая система не может долго оставаться неизменной, но при этом практически невозможно предсказать на этой развилке, в каком направлении эта система будет двигаться дальше. И в результате это даёт нам тот хаос, то, что мы сейчас называем хаосом, и это приводит также к огромной политической борьбе, которая сейчас продолжается и ещё 20, 30, 40 лет не остановится. Вот это равновесие, равновесие между этими двумя развилками будет меняться, будет идти с наклоном то в одну сторону весов, то в другую сторону, но не будет перевеса в сторону капиталистической системы, потому что капиталистическая система для самих капиталистов уже невыгодна, да и вообще нежелательна с точки зрения более низших классов. Да, пятьсот лет она существовала, но этого недостаточно для того, чтобы она выжила. Тут, понимаете, сами капиталисты сейчас оказались в такой ситуации, когда невозможно накапливать капитал, в результате это приводит к параличу попыток капиталистов и дальше накапливать капитал, поэтому и капиталисты, и низшие классы – все ищут альтернативную государственную систему. А альтернативные системы имеют право на существование, просто мы не можем знать, какую систему мы будем иметь, мы можем только бороться за ту систему, которую мы предпочитаем. Поэтому я хочу сказать…

Некоторые люди считают это радикально-пессимистическим анализом ситуации. Я не считаю это совершенно пессимистичным, потому что – альтернатива какая? Что 50% шансов, что система станет лучше, если её сменить, а 50% – что вы смените её на худшую систему. Жизнь покажет. Я думаю, что я в своей жизни этого не увижу, но другие это увидят и убедятся. Спасибо.

В.Мау: Спасибо, хотя последняя реплика… Мы ещё будем иметь возможность там, наверное, подискутировать, но последняя реплика, конечно, напоминает мне известную фразу, ответ девушки на вопрос, можно ли встретить на улице динозавра, когда она сказала: «50%, или встречу или нет».

С нами Кристофер Писсаридес, нобелевский лауреат 2010 года, человек, который соединил макроэкономику и проблемы экономики труда. Такой достаточно редкий жанр. Я очень благодарен за согласие выступить. Профессор Писсаридес попросил меня особо подчеркнуть, что он не только профессор Лондонской школы экономики, но и руководит лабораторией в Санкт-Петербургском государственном университете. Что я с удовольствием делаю, предоставляю ему слово.

К.Писсаридес (королевский профессор Лондонской школы экономики и политических наук, лауреат Нобелевской премии по экономике) (как переведено): Большое спасибо. Господин премьер-министр и господин премьер-министр Монако! Да, я хотел бы сказать кое-что о нашей экономике, учитывая мой опыт работы также в Санкт-Петербургском государственном университете. Я об этом позднее скажу.

Да, я никогда не был политиком, поэтому не могу так критиковать, может быть, политиков – по крайней мере меньше, чем мои коллеги, которые сидят здесь. Но это просто так, я не собираюсь на этом акцентировать ваше внимание.

Меня профессор Мау (В.Мау) просил сказать о международной экономике по основным регионам мира. Я начну с этого, а потом перейду к России.

Итак, 2014-й год начался с оптимизма международных агентств. МВФ, Европейская комиссия давали очень оптимистичные прогнозы, чего следует ожидать, а потом мы скатились к пессимизму. Геополитические риски, связанные с Украиной, с происходящим в морях Юго-Восточной Азии, частично виноваты в смене оптимизма на пессимизм, возможно. Ну и потом, понимаете, экономисты – очень плохие прогнозисты, они очень плохо прогнозируют, обычно не попадают в точку, мы это видели раньше и видим сейчас. И Жан-Клод Трише говорил об этом, кстати. Мы не знали, что нам делать в такой ситуации, как сейчас. И все прогнозы оказались неверными. И потом прогнозы, как мы знаем, часто включают то, что экономистам хотелось бы видеть, а не то, что произойдёт. И с середины 1980-х до середины 2000-х годов доминирующая экономическая модель для прогнозирования – это рыночная экономика, это Милтон Фридман и другие экономисты, которые стояли в основе этого течения.

Но мы видим, что текущая рецессия никак не связана с этой моделью и модель не помогла её предсказать. Происходит сейчас, если взять, например, кейнсианскую экономику, экономику 60–70-х годов прошлого века… Ну да, кто-то перешёл от кейнсианской экономики к классической экономике с  фрикционной безработицей.

Что происходит на самом деле во время большой депрессии? Большая депрессия – это чисто кейнсианский кризис, который начался со строительной индустрии, потом было большое количество невозвращённых займов, был большой шок, который снизил потребление и так далее, начались проблемы в банковском секторе, росли суверенные долги и так далее, затем это всё привело к большому росту безработицы, снижению экономической активности. Круг замкнулся, и произошло то, что произошло.

Но мы видим, что многие страны грамотно отреагировали на происходящее, разработали хорошие программы для использования федеральных резервов. И сейчас, например, безработица падает. Ну и плюс ещё мы видим, что сейчас растёт пропасть по сравнению с Европой, например, и что 20 лет назад, например, Европа как бы пыталась следовать Соединённым Штатам, а сейчас они разошлись как-то в разных направлениях. Потом Германия. Германия меньше всего пострадала в большой депрессии, потому что строительный сектор в Германии не очень большой.

Ну и потом фискальные меры принимались, дефляция, денежная дефляция. В результате (просто, конечно, такой насос не работает) политика углубила рецессию, это пошло немножко вразрез с Европейским центральным банком. Безработица росла, но Европа работала. Как она действовала, как просто коллекция стран, в которой каждая имеет свои интересы? Да, у Германии есть свой аргумент, основанный на мнениях определённых экономистов, но и европейский клуб кое-что изменил, ввёл новые хорошие меры в банковском секторе, например, в общественном секторе, на рынке труда, хорошие реформы, которые очень хорошо были приняты. Структурные реформы, конечно, легко начать, но сложно увидеть их результаты иногда. И вся эта инфляция, высокая задолженность и так далее – мы видим это всё по статистике.

Да, в Европе иногда чуть лучше темпы роста, иногда ещё более негативные цифры мы видим. И мы видим, что в 2014 году то, что начинается… Сейчас эта тенденция укрепляется. Понятно, что если мелкие взлёты и спады, то на них обращать внимания не надо, но сейчас мы видим, что экстремально высокая безработица, политические партии подняли голову в некоторых странах, сейчас мы видим, что некоторые европейские страны не всегда думают о панъевропейских интересах, часто думают о своих собственных. Европейская политика, к сожалению, сейчас бесконтрольна, потому что, мне кажется, Олланд (Франсуа Олланд – президент Франции), к сожалению, очень большой ошибкой был, то есть очень неэффективно работу вёл. Конечно, сейчас ещё очень долгий путь предстоит для того, чтобы наладилась ситуация в Европе, ещё, может быть, лет 30 над этим надо будет работать. Например, страна, где я проживаю, – мне очень обидно видеть, что она делает в своих отношениях с Европой. В результате остаётся только Германия, которая диктует политику в Европе. Да, там низкий обменный курс и так далее, но сейчас она свои интересы навязывает Европе, а многим странам Европы интересы Германии совершенно не подходят. Как вы уже поняли, я, конечно, не очень оптимистично смотрю на будущее Европы. Вы поняли, что я грек, по фамилии. Я жил на Кипре какое-то время, а страны, которые мне близки – это Греция, Кипр, где я живу, это Британия, которую я тоже очень люблю, и это самые несчастные страны, которым не повезло. Греция, Кипр. Третья – тоже не в Европе, тоже как-то не очень счастлива…

Но сейчас давайте об Азии поговорим всё-таки. Азия мне тоже очень близка, поэтому поговорим об Азии. Я несколько более оптимистично смотрю на будущее Азии, чем консенсусный прогноз. Мне кажется, Китай действует правильно и результаты будут. Понятно, что быстрый рост зависит от роста производительности труда в промышленности. Сейчас мы уже видим, что низкие зарплаты в Китае скоро закончатся. Для того чтобы поддерживать высокие темпы роста, нужно больше инноваций. Мы понимаем, что развитые индустриальные страны просто не могут куда-то дальше развиваться, но я думаю, что страна будет дальше развиваться очень быстро. Им не нужно будет заниматься ребалансировкой экономики, для того чтобы развивать потребление, и мне кажется, что Китаю придётся что-то делать с неэффективной банковской системой и с неравенством, с социальным неравенством, поскольку это очень большая проблема не только в Китае, но и во всём мире. Мы знаем, что при рыночной экономике растёт неравенство. Вначале, конечно, инновационные предприниматели на коне оказываются, но мы видим, что происходит в России, Бразилии и Китае, и там не только система играет свою роль. Но также и налоговая система, и коррупция, это всё подливает масла в огонь, и понятно, что иногда требуются многие годы, для того чтобы избавиться от существующих недостатков. Мы понимаем, что иногда изменение идёт снизу вверх, а не сверху вниз, и нам просто нужно создать такую систему, где владельцы капитала инвестировали бы в своей стране в то, чтобы повысить производительность труда. Да, конечно, это требует много времени, новый богатый класс не исчезнет от этого, но просто это хотя бы поможет бедным зарабатывать больше.

Я понимаю, что неравенство нельзя сократить, если пытаться сокращать доходы богатых, я считаю, что нужно помогать повышать доходы бедных. Но понимаете, сейчас все эти новые цифровые технологии приводят к продолжающемуся неравенству в разных регионах. Есть компании, которые считаются моделями компаний будущего, но есть компании, которые получают совершенно незаконные бонусы. Например, директор Apple получил 5 млрд долларов в год, а большинство работников получали в разы меньше, и мы понимаем, что такое неравенство тоже не должно продолжаться. США, например, они подняли руки вверх и сказали: «Ну ладно, будет такое неравенство, ну что с ним сделать? Пусть будет».

Но неравенство углубляется, и мы видим, что сейчас даже капиталисты озабочены этой проблемой, потому что они видят, что она представляет риски для их бизнеса.

Проблема в том, что сейчас многие инновационные компании уезжают в США, в Силиконовую долину. Сейчас мы видим много европейских учёных, много европейских умов – они уезжают за океан, и происходит этот отток инновационных мыслей.

Мы видим, что сейчас происходит с рублём, например. Эта слабость, которая появилась уже давно, и, к сожалению, сейчас это усугубилось… Я очень рад был услышать то, что сказал господин премьер-министр, но я чуть более критично хочу поговорить о том, что происходит, – я же всё-таки преподаватель, скажем так, экономист.

Понимаете, то, что произошло в российской экономике, должно было произойти. И потом, понятно, что по политическим причинам это произошло. У США и других стран появилась возможность с этой точки зрения повлиять на происходящее в России. И потом, посмотрите, Россия действительно потеряла свои позиции на рынке немножко. И мы знаем основные слабости России. Первая – это негибкость. Экономика слишком зарегулирована, слишком коррумпирована, и она не может эффективно ответить на новые вызовы сегодняшнего дня. Вторая – российская экономика слишком сильно зависит от нефти и природных ресурсов, в результате национальная валюта России очень сильно зависит от волатильности цен на природные ресурсы. Кроме того, Россия по сырью получается экономикой третьего мира, но при этом стандарты жилья, как у стран – крупнейших держав мира. И тут-то как раз и получается этот дисбаланс, негибкость. Когда я говорю это, я говорю о санкциях. Да, санкции должны как-то повлиять на экономику, но мы понимаем, что Евросоюз не единственный торговый партнёр России, есть и другие, мы видим, что негибкая экономика, конечно, пытается выступить буфером и защититься от шока западных соседей. Но мы понимаем: либерализация рыночной ситуации происходит. Мы видим, что национальные богатства росли, но при этом в самóй стране развитие было, может быть, недостаточным. Мы понимаем, что когда, например, страна контролирует цену на природные ресурсы – это одно, а когда цена не контролируется страной, тогда вы видите, что происходит. Россия не контролирует цену на нефть, контролирует цену на нефть ОПЕК. Получается, что Россия оказывается как бы заложником тех, кто контролирует эту цену, то есть Саудовской Аравии и ОПЕК.

Но это происходит не всегда. Многие страны, которые наделены богатыми ресурсами, вместе с тем являются примерами стран технологического прорыва. Посмотрите на Нигерию, Саудовскую Аравию…<…>

Природные ресурсы – это готовое богатство, и когда мы им располагаем, то достаточно сложно производить что-то ещё, пытаться производить что-то ещё. Российская Федерация использует эти природные ресурсы, Россия развивает собственную промышленность, и по мере того, как она сможет экспортировать больше производственных товаров, она сможет выиграть от снижения цен на нефть вместо того, чтобы нести от этого ущерб. Если богатство, созданное промышленностью, будет расти, то российская экономика станет более конкурентоспособной.

Российская Федерация обладает одной из наименее гибких экономик в Европе. Это справедливо и для рынка труда, и для обычного рынка. Недостаточно эффективная система защиты доходов в случае потери работы, недостаточно эффективная система управления заработной платой, избыточное количество монополий существует в экономике, которые диктуют монопольные цены. Россия занимает очень низкое положение с точки зрения её конкурентоспособности – порядка 50-го места из 150 стран, которые входят в этот рейтинг.

В европейском контексте Россия также проигрывает. Она обгоняет лишь три или четыре европейские страны. Она обгоняет Кипр и Грецию (в том числе и мою страну).

Такая негибкость, на мой взгляд, обусловлена несоблюдением существующих законов и положений. Коррупция, конечно, тоже является серьёзной проблемой, но негибкость – это момент, который не позволяет экономике действовать более эффективно. Это справедливо, кстати, и для Греции, но сейчас мы говорим о России, о вашей стране.

Премьер-министр уже отметил необходимость повышения гибкости экономики, повышения эффективности её работы, необходимость более чёткого соблюдения существующих норм и положений. Всё это должно дать возможность экономике вашей страны более эффективно действовать в условиях внешних шоков, таких как, скажем, введённые санкции. Кроме того, очень важно говорить и об экономическом росте.

В частности, мы эту проблематику рассматриваем в рамках работы нашей специальной лаборатории экономического роста в Санкт-Петербургском университете, которую я возглавляю. Я думаю, будучи учёным, я уже достаточно вас утомил. Если меня когда-нибудь ещё пригласят, я, возможно, поговорю и об этом тоже. Спасибо за внимание.

В.Мау: Большое спасибо. У меня вообще накапливаются вопросы, но сейчас я хочу предоставить слово Клайду Тагглу, старшему исполнительному вице-президенту компании «Кока-Кола». Мы тут перед началом обсуждали, я так понимаю что «Кока-Кола» – это такой глобальный игрок, присутствует во всех странах, кроме (мне подсказали) Северной Кореи и Кубы, и то говорят, что купить её там всё равно можно. Клайд, можете сказать ваше видение глобальных трендов? Я не задаю вопрос, когда будет кока-кола легальна в Северной Корее и на Кубе (ну на Кубе, наверное, уже скоро), но тем не менее каков ваш подход к вашей экспансии?

К.Таггл (старший вице-президент компании «Кока-Кола») (как переведено): Большое спасибо, Владимир, спасибо за такое тёплое вступление. Господин Премьер-министр! Дамы и господа! Мне очень приятно присутствовать на этом мероприятии. Я благодарен за возможность выступить перед столь представительной аудиторией. Знаете, я себя чувствую таким бегуном в эстафете – мне нужно очень быстро добраться до финишной черты и вместе с тем познакомить вас с серьёзным анализом экономической ситуации, который будет исходить из уст представителя компании, продающей прохладительные напитки. Я во многом поддерживаю мнение, которое высказал профессор Валлерстайн, кстати, он тоже из Йельского университета, как и я. Знаете, есть такой девиз: «Продавай больше и делай больше».

Прежде чем я продолжу своё выступление, я хочу сказать, что Россия занимает особое место в моём сердце. Я имел честь жить и работать здесь в течение трёх лет – с 2005 по 2008 год. Я возглавлял наши операции в России, на Украине и в Белоруссии, и очень рад возможности снова вернуться сюда.

Я хотел бы поздравить вас, господин Мау, с тем, что этот форум снова собирается здесь, поблагодарить вас за организацию этого замечательного мероприятия. Как мы знаем, форум стал проводиться всего лишь пять лет назад, и за столь короткий период времени он уже занял очень серьёзное место в ряду международных научных и исследовательских мероприятий такого рода. Я поздравляю вас со столь серьёзным результатом.

Итак, готовясь к сегодняшнему заседанию, я заметил, что одна из основных целей заключается в следующем: поддерживать непрерывный диалог на уровне экспертов по экономическим и политическим вопросам. На мой взгляд, эта цель имеет критическую важность, особенно с учётом текущей нестабильной ситуации в политике и экономике.

Я думаю, что в сложное время гораздо важнее расширять рамки диалога между странами, особенно между глобальными лидерами, такими как Россия, США и Китай. Мы должны всячески поощрять такой диалог, чтобы он разворачивался в максимально большом числе секторов. Такой диалог должен происходить между государствами, между частными компаниями, между общественными организациями. Я представляю негосударственный сектор, и, на мой взгляд, бизнес может стать очень важным каналом такого взаимодействия, даже когда дипломаты не могут договориться между собой. Меня особо интересует задача расширения диалога между Россией и США в рамках таких мероприятий, как Санкт-Петербургский международный экономический форум, наш нынешний текущий форум, в рамках работы российско-американского торгового совета, торговых палат, совета по иностранным инвестициям и так далее.

Работая во многих странах, я пришёл к следующему выводу. Для того чтобы добиться успеха, необходимо понимать национальную, региональную и местную культуру. Например, невозможно отделить коммерцию, торговлю от истории, от культуры, от мотивации, которая имеется в той или иной стране. И представители бизнеса, и представители государства, на мой взгляд, должны более внимательно смотреть на эти вещи, потому что в таком случае вы сможете обеспечивать больше результативности и эффективности вашего взаимодействия.

В отношении таких крупных ТНК, как моя (поскольку мы действительно работаем в самых разных странах), это становится особенно справедливым. Мы получаем во многом уникальное представление о самых разных аспектах культурного и исторического характера, и поэтому бизнес может стать очень мощным инструментом для формирования такого коммуникационного моста. Необходимо, чтобы Россия в полной мере получала доступ к современной системе торговых отношений, и Россия действительно решила эту задачу – она вступила в ВТО. Россия поддерживает нормальные торговые отношения  с США. Бизнес может помогать оставлять каналы взаимодействия открытыми и вообще сохранять, если угодно, улицу с двусторонним движением в рамках таких коммуникаций. Это особенно актуально в сложное время, и от лица своей компании я могу заявить, что мы готовы осуществлять всё необходимое, для того чтобы решать эту задачу.

Как вы знаете, мы начали серьёзно работать в России в начале 1990-х годов. Мы построили ряд заводов по розливу нашего продукта, вложив сначала 4 млн долларов, а в совокупности объём наших инвестиций превышает 6 млрд долларов. У нас работает 30 тыс. человек в Российской Федерации, у нас имеется 13 производственных площадок, кроме того, мы обеспечили создание свыше 100 тыс. рабочих мест в экономике России. Я говорю о ретейлерах, о торговых сетях и так далее. Мы получаем значительный вклад от работы в Российской Федерации, до 2,5 млрд долларов мы получаем от работы в вашей стране.

Действительно, 2014 год был очень непростым. Вместе с тем потребление наших напитков выросло почти в три раза по сравнению с 2003 годом. Когда люди узнают о том, что я работал в России, о том, что я знаю, как обстоят дела в экономике страны, мне непременно задают вопрос, насколько трудно вести бизнес в России? Зачем инвестировать в эту страну? Как действовать в России в это сложное время, и должны ли вообще иностранные компании, транснациональные компании приходить в Россию?

Я хотел бы остановиться на пяти основных моментах, пытаясь ответить на этот вопрос. В их основе лежит мой опыт работы в Российской Федерации и то, как я смотрю на возможные перспективы глазами постороннего.

Итак, во-первых. Отвечая на этот вопрос, я задаю контрвопрос: а где в мире легко вести бизнес? Я 26 лет занимаюсь этим бизнесом и пока ещё не нашёл лёгкий и простой рынок, на котором можно было бы быстро добиться успеха.

Да, я анализировал нашу работу почти на 200 рынках, где представлена «Кока-Кола», и могу вам ответственно заявить: везде работать сложно. В этом смысле Россия ничем не отличается от других стран, от её конкурентов, это очень динамичный рынок.

Второй момент, весьма важный. Это то, с чем инвестор приходит в страну. Каждый инвестор – отечественный или иностранный – сталкивается с рисками, и никакой инвестор не имеет гарантии успеха. Поэтому, если вы играете вдолгую, тогда, соответственно, шансы на устойчивый успех у вас гораздо выше.

У нас была встреча сегодня утром, и вице-премьер на этой встрече говорил, что нужно оставаться, продолжать работу в России. И действительно, мы остаёмся. Мы распаковали свои чемоданы и остаёмся здесь.

Итак, инвесторы прекрасно знают, что при работе вдолгую будут периоды подъёмов, периоды спадов. Но в конечном итоге инвесторы в этих странах работают с людьми, они должны учитывать этот аспект, соответственно, должны вкладываться в этих людей, вкладываться в сообщества, существующие в этих странах. Если сообщества поддерживают работу компании в стране, то вас ждёт успех. Мы гордимся нашим почти 20-летним партнёрством с такими замечательными партнёрами, как Государственный Эрмитаж. Мы работаем в рамках программы ПРООН по защите озера Байкал, мы реализуем долгосрочную программу по защите белых медведей совместно со Всемирным фондом дикой природы. Недавно мы запустили ещё один новый проект здесь, в Москве. Мы объявили о предоставлении восьми стипендий для обучающихся по магистерским программам в России.

Итак, приходя в Россию, нужно рассматривать свою работу как пришедшего на долгую перспективу и желающего остаться в качестве доброго гостя. Именно так мы стараемся вести себя. С учётом этого мы фактически пытаемся сохранить нашу, если угодно, социальную лицензию на работу в стране. Мы хотим, чтобы нам доверяли, и мы своими действиями стараемся это доверие всячески подкреплять.

Следующий момент, четвёртый. Необходимо заниматься построением и налаживанием личных связей, персональных связей. Я уже в России лично долго не присутствую, почти шесть лет не работаю в России, но те люди, с которыми я познакомился в России, остаются одними из самых близких коллег для меня. Те люди, с которыми я подружился за три года работы в России, были начитанные, откровенные, добрые, с потрясающим чувством юмора. И я считаю, что такого рода связи всегда помогают поддерживать диалог, говорить о перспективе, даже если руководство наших стран может между собой не соглашаться.

И наконец, мы как «Кока-Кола» достаточно оптимистично, хотя и с осторожным оптимизмом, смотрим на перспективу нашей работы в России. Как я уже сказал, с 2003 года объём наших продаж здесь утроился, и мы видим, что мы привносим здесь определённый вклад в формирование растущей численности среднего класса в Российской Федерации. Мы создаём рабочие места, о чём я уже упомянул, и, наконец, мы работаем в такой отрасли экономики, которая сейчас зарождается. С учётом огромных пространств Российской Федерации, с учётом долгосрочной привлекательности России для инвесторов мы готовы продолжать свою работу здесь.

В заключение также хочу сказать: мы, «Кока-Кола», гордимся тем, что мы являемся неотъемлемой частью современной России, и мы готовы оказывать дальнейшее содействие развитию страны. Мы считаем, что вас ждёт хорошее будущее, и другим компаниям нужно очень внимательно посмотреть на открывающиеся возможности. Как я уже сказал, мы пришли играть вдолгую, и любой бизнес, который хочет добиться успеха и хочет обеспечить устойчивость своих операций, должен приходить сюда именно с таким отношением. Спасибо, Владимир!

В.Мау: Спасибо большое. Я хотел попросить Жан-Клода Трише уточнить вот какой вопрос, вот какую тему. Насколько долгосрочны европейские проблемы с точки зрения проблем дефляции, того, что вот Ларри Саммерс и ряд других экономистов называют secular stagnation – долгосрочная стагнация? То есть, как вы полагаете, мы приходим в период длительно низких темпов роста, это new normal, или это всё-таки кризис?

И проблема дефляции, на мой взгляд, очень важна… Ведь непосредственно последние 100 лет развития, после 1930-х годов мир постоянно боялся дефляции. Вот это был такой шок, который позволил в 1970-е годы, борясь с дефляцией, попасть в ловушку стагфляции, попасть в ловушку высокой безработицы совместно с высоким ростом цен. Следующие 40 лет мы все боялись инфляции, боролись с инфляцией, с инфляцией в Латинской Америке, с инфляцией в посткоммунистическом мире. Сейчас такое впечатление, что испуг от инфляции прошёл, мы опять находимся в мире, где главный волк, главный, кого надо бояться, ну во всяком случае в части Европы и Соединённых Штатов, – это дефляция. В России ситуация выглядит, естественно, иначе. Это как бы new normal на следующие 40 лет или временное явление?

Ж.-К.Трише (как переведено): Большое спасибо за то, что вы поставили этот весьма важный вопрос. Насколько я понимаю, Европа (и, в частности, еврозона) сейчас сталкивается со всеми проблемами, характерными для развитых экономик. Вы абсолютно правы, когда вы говорите, что secular stagnation – концепция, которая родилась в США, и «потерянное десятилетие» – это концепция, родившаяся в Японии. Я вижу массу проблем, массу сложностей, которые сейчас имеются в развитых странах.

Помимо этого в еврозоне есть ещё две проблемы, которые, на мой взгляд, весьма важны.

Во-первых, еврозона являлась эпицентром глобального кризиса, связанного с кризисом суверенных рисков. Начиная с 2010 года нам приходилось решать проблему, которая проявилась совершенно неожиданно для многих развитых стран. Мы не ожидали такой проблемы. Мы не можем отрицать этого, когда весь остальной мир не хочет финансировать Грецию, финансировать Португалию, финансировать Ирландию, Испанию. Приходится как-то эту проблему решать. Это объективная трудность, и мне думается, что мы всё ещё не полностью разрешили эту проблему. Мы постепенно её преодолеваем, но ещё не до конца её решили. Поэтому я достаточно оптимистично смотрю относительно перспектив экономического роста, который сейчас находится под атакой, если угодно.

Во-вторых, и это тоже верно, мы по-прежнему хотим углубить наш союз, это очень амбициозная цель, и многие наблюдатели не оценили в должной мере это желание. Кроме того, как я уже говорил, устойчивость этого исторического образования оказалась более серьёзной, чем многие предполагали. Я думаю, что мы сможем преодолеть этот сложный период. Во-вторых, определение ценовой стабильности для еврозоны – это близко к 2%. Все центральные банки развитых, крупных экономик мира сейчас имеют одинаковое определение ценовой стабильности – 2%, это США, Япония, еврозона, и у всех них, кстати, это значение ниже 2% по ИПЦ. Вы совершенно верно отметили: да, мы все стоим перед этой проблемой. Нам нужно нащупать меры, которые позволили бы нам выйти из этого периода низкой инфляции, и тут необходимо вовлекать всех партнёров: государственные структуры, центральные банки, бизнес – все должны нести свою ответственность за решение этой задачи.

В.Мау: Большое спасибо. Если можно, я всё-таки хотел бы ещё задать такой фундаментальный вопрос (я не знаю, есть ли на него ответ) Эммануилу Валлерстайну. Всё-таки к тезису о неизбежной гибели капитализма у меня есть два вопроса. Первый: что такое погибший капитализм? Это что? Что такое некапиталистическая система? Это отсутствие частной собственности, отсутствие денег или просто когда все счастливы?

Скажем, по индексу счастья… Мы знаем, что наибольший индекс у некоторых азиатских и африканских стран, причём далеко не самых богатых. И вторая часть вопроса значимая – всё-таки сроки. При нашей жизни или потом? Переживать или расслабиться? Сроки гибели капитализма – очень важный для нас вопрос.

Э.Валлерстайн (как переведено): Спасибо. Что ж, прежде чем я отвечу на ваш вопрос, я бы хотел прокомментировать то, что сказал Жан-Клод Трише. Я, например, большущий поклонник и всегда был большущим поклонником Европейского союза. Я считаю, что Европейский союз важен (я думаю, мы это понимаем) и он сохранится, я в этом плане его оптимизм разделяю. Но то, о чём я сам мало говорил сегодня, хочу немножко развить. Я говорил о геополитической нестабильности, которая была частью процесса колебания цен и курсов. Это не означает, что ни у кого нет достаточной политической мощи, просто мы сейчас имеем мультиполярный мир, в котором 10–14 стран достаточно сильны, для того чтобы манипулировать мировой политикой, но их слишком много, этих сильных держав, для того чтобы кто-то стал единственным победителем. И сейчас посмотрите на отношения США и России, посмотрите, какие альянсы сейчас, как они меняются. Западная Европа и Россия, например, очень долго сближались друг с другом, а потом они оказались в противоположных лагерях.

Посмотрите: Россия и Индия, Россия и Китай, Россия и США… Мы долго говорим об этих союзах. Или, например, взять Китай и Европу, США и Европу и Южную Америку. Вы видите, что эти отношения нестабильны, недолговечны, и это ещё одна, дополнительная проблема данной системы. Мой друг из «Кока-Колы» сказал, что принцип простой: продавай больше, производи больше. Он, конечно, очень впечатляюще выступает, потому что он прекрасный продажник, он знает, что нужно сделать, чтобы хорошо продавать. Но если нет эффективного спроса, то кому вы будете продавать? Вы задали мне вопрос, на который у меня ответа так и нет. Я хочу сказать, мы не знаем, как бы выглядел некапиталистический мир. Всё, что мы можем на данный момент сказать: мы идём в направлении системы, которая сохранит определённые крупнейшие недостатки капитализма, например иерархию, эксплуатацию и однозначно поляризацию мира. На самом деле это всё может достигаться не только через рынок. Есть и другие способы, хуже. Вопрос в том, можем ли мы всё-таки пойти в направлении системы, которая была бы относительно демократичной и относительно многополярной. Мы не знаем, как выглядели бы институты той или иной системы. Вы спрашиваете, когда это произойдёт. Я считаю, что у нас структурный кризис уже минимум 40 лет идёт и ещё 20–40 лет он будет продолжаться. Увидим ли мы с вами его завершение? Возможно, нет. Практически точно не увидим. Но мы же живём и ради наших детей и внуков, и это часть нашей мотивации в том, что мы делаем с вами.

Вы и я, мы всё равно будем работать дальше, для того чтобы создать мир, в котором, как мы считаем, нашим внукам захочется жить. Конечно, мы можем не соглашаться друг с другом и не во всём видеть этот мир одинаково, но мы должны не останавливаться и работать над созданием этого мира и этой системы, даже если мы понимаем, что существующие институты, возможно, не выполнят нашу мечту.

Ну и потом вы видите, капиталистическая система сейчас находится перед тяжёлой дилеммой. В 16.00 я об этом как раз буду говорить. Сейчас, к сожалению, времени нет, а то бы с удовольствием.

В.Мау: Большое спасибо!

Короткий вопрос профессору Писсаридесу. Отталкиваясь от концепции структурных кризисов, о которых говорил Дмитрий Анатольевич в своём выступлении, в 1930-е, 1970-е, сейчас, – каждый из них отличался новым поворотом экономического мейнстрима. Об этом здесь говорили: это кейнсианство, борьба с дефляцией, либерализм и монетаризм, если использовать эти слова не ругательно, а профессионально.

Какова, на ваш взгляд, основная тематика экономических исследований, скажем, следующих 25 лет?

К.Писсаридес (как переведено): Неравенство. Я, даже не сомневаясь, могу сразу ответить. Нам нужно повышать включение граждан в жизнь, бороться с неравенством. То есть проблемы будут непросты, это будут проблемы, требующие долгосрочных решений.

Сейчас мир действительно повернулся к бедным и пытается решить проблему неравенства, мы это видим. Профессор Валлерстайн сказал, что нас безработица должна волновать, и я согласен. Это опять-таки связано с неравенством. Вопрос в том, как делиться тем, что есть, чтобы добиться большего равенства, и как технологии в этом могут помочь. Я говорю об этом, потому что человеческая природа такова, что мы прежде всего думаем о том, как сделать лучше жизнь для нас самих, прежде чем мы займёмся помощью другим. То есть когда мы о себе и о родных позаботимся, мы можем думать о других, заниматься благотворительностью и так далее. Когда ищешь новые технологии, создаёшь новые индустрии… Посмотрите, что делает Силиконовая долина, например, – новые технологии разрабатывает. Почему мы это делаем? Потому что мы знаем, что нам от этого будет что-то хорошее, но вы видите, что социальная проблема неравенства существует, неравенство пока не сокращается, и политикам придётся решать эту проблему. Политикам придётся эту проблему решать в ближайшие 20–30 лет точно. Ещё хотелось бы сказать: если мы увидим конец капитализма, то скорее всего из-за того, как капитализм приводит к дальнейшему росту неравенства. Если мы найдём систему, которая больше равенства предоставит людям на многие поколения… Посмотрите на скандинавскую систему, которой я всегда восхищаюсь. Она же прекрасно работает в Скандинавии, но в США, например, это не вызвало большого вдохновения, такая система, плюс ещё и налоги, соответственно, которые идут на социальные нужды. Я думаю, что даже в Европе эта скандинавская система не будет применена, по крайней мере при моей жизни, я уверен. Поэтому, сами понимаете, я не знаю, как вам ответить на этот вопрос. Ответа нет.

В.Мау: Спасибо большое. Я тут прорекламировал книгу о будущем капитализма. Только сегодня мы получили экземпляры, мы издали по-русски (и завтра будет сессия вокруг этой книги) двухтомник The Oxford Handbook of the Russian Economy. По-русски мы его назвали «Экономика России. Оксфордский сборник». Это два таких толстых тома об анализе современного экономического развития России. Примерно половина авторов из международного коллектива участвует в нашем форуме, поэтому тоже хотел просто обратить внимание: такое любопытное издание.

Дмитрий Анатольевич, можно Вас попросить как-то подвести итог?

Д.Медведев: Какой итог? К концу дискуссии я как-то совсем стал спокоен. Похоже, наши проблемы настолько мелки на фоне конца капитализма и того, к чему готовиться в ближайшие 25 лет, так что само по себе это уже внушает определённый оптимизм. Это очень приятно. Огромное спасибо коллегам за то, что они рассказывали и говорили, было очень интересно. Все предавались воспоминаниям, господин Трише вспоминал три эпизода недавнего кризиса. Я тоже кое-что вспоминал, хотя эмоции разные. Нынешняя ситуация, в которой, например, находится Россия, российская экономика, конечно, весьма непроста. Но скажем прямо: она была ожидаема, она была нам понятна уже год назад и даже больше. В 2014 году это происходило всё. А в 2008 году всё было иначе. Вот тут всё больше вспоминали Маркса. Я хотел вспомнить Джорджа Буша младшего. Он как раз, завершая работу в конце 2008 года, на мой вопрос, когда мы собрались на первую «двадцатку», которая проходила в Соединённых Штатах Америки… Я ему задал вопрос: «А что вообще с вашей экономикой-то происходит? Вроде никто почти ничего не ждал». Даже аналитики почти все ошибались. Алексей Леонидович (А.Кудрин) там на что-то намекал, и то не до конца. Он говорит: «Ты знаешь, нас обманули. Мы излишне доверились Уолл-стрит». Я это запомнил на всю жизнь. Так вот, нас точно никто не обманывал. Мы сами понимали в 2014 году, что ровно так всё и будет. Может быть, с нефтью оказалось чуть более сложно, чем мы ожидали. Так бывает. От этого не легче, конечно, но нам было понятно, чего ждать и чего не ждать, и само по себе это уже неплохо. Значит, есть возможность реагировать на всё и принимать верные решения. Так вот, верных решений я всем нам и желаю в наступившем 2015 году.