Девятый Восточноазиатский саммит

Перед открытием саммита состоялось краткое общение Дмитрия Медведева с Генеральным секретарём ООН Пан Ги Муном, Президентом США Бараком Обамой, Султаном Брунея Хассаналом Болкиахом и Премьер-министром Японии Синдзо Абэ.

Также прошли двусторонние встречи Председателя Правительства России с Президентом Республики Мьянма, Генеральным секретарём ООН и главами Правительств Социалистической Республики Вьетнам, Лаосской Народно-Демократической Республики, Королевства Камбоджа, Королевства Таиланд, Республики Индия.

По завершении саммита Дмитрий Медведев ответил на вопросы российских журналистов

Стенограмма:

Д.Медведев: Мы завершили работу. Наверное, это такой саммит, где не так много расхождений в позициях сторон, хотя они, безусловно, есть. Хотел бы сразу сказать, что мы правильно сделали, когда приняли решение стать страной – партнёром саммита АСЕАН, и в результате стали участниками восточноазиатских саммитов.

По вполне понятным причинам здесь производится огромное количество товаров. В Азии живёт больше половины человечества, естественно, больше половины ВВП создаётся, особенно в странах – участницах Восточноазиатского саммита, – здесь вообще крупнейшие экономики мира представлены. Для нас очень важно, конечно, держать руку на пульсе, обсуждать все основные вопросы, которые волнуют страны, входящие в Восточноазиатский саммит. Это один из форматов, в общем вполне продуктивный. Мы, естественно, участвуем и в других – и в Шанхайской организации сотрудничества, и в саммите АСЕМ (то есть в формате Азия – Европа), но и восточноазиатские саммиты весьма полезны. В следующем году уже будет 10 лет, как они созываются. Надеюсь, что мы отметим этот юбилей и наше присоединение к саммитам новыми решениями, включая концепцию безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Предложение об этом я только что сделал, выступая на пленарном заседании саммита. Всё остальное я готов разъяснить, отвечая на ваши вопросы.

Вопрос: ИТАР-ТАСС, Вероника Романенкова. У Вас помимо участия в саммите вчера и сегодня состоялось шесть двусторонних встреч с коллегами. Удалось ли достичь каких-то прорывных решений во время этих бесед? Почему азиатские партнёры заинтересованы в сотрудничестве с Россией? И что Россия ждёт от взаимодействия со странами Азии?

Д.Медведев: Азия – важнейший вектор нашего экономического сотрудничества. Дело не в каких-то осложнениях с Европой, с Соединёнными Штатами Америки. Нет! Просто нам действительно давным-давно нужно было прийти в Азию и начать полноценное сотрудничество, и участие в Восточноазиатском саммите – это хороший повод встретиться с партнёрами. Понятно, что это довольно короткие встречи, они не сопровождаются подписанием большого количества документов, но это сверка часов, это возможность что-то подтолкнуть, что, может, идёт не так быстро, акцентировать на чём-то внимание. У меня были очень полезные контакты практически со всеми нашими ключевыми партнёрами, если не брать Китайскую Народную Республику, потому как только что был визит Президента Российской Федерации в Китай, а совсем недавно к нам приезжал Премьер Госсовета Китайской Народной Республики Ли Кэцян. У нас тоже были полноценные переговоры с подписанием 40 с лишним документов. Все остальные коллеги были здесь, и мы со всеми переговорили. Это и наш ключевой партнёр Индия (встреча с новым премьером), и Вьетнам, с которым у нас тоже налажено полноценное сотрудничество (в следующем году будет тоже визит на правительственном уровне). Это, конечно, и страна – устроитель саммита Мьянма (здесь контактов не так много), последний председатель Совета министров, который здесь был, это, как известно, Никита Сергеевич Хрущёв, правда, он сумел побывать дважды: в 1955 и 1960 году.

И вот спустя много-много лет мы всё-таки вернулись сюда на высоком уровне, как принято говорить, и хотели бы развивать сотрудничество с Республикой Союз Мьянма.

Это и Камбоджа, с которой у нас тоже давняя история отношений, и сейчас мы говорим о развитии широкого круга торгово-экономических связей. Это и Лаос – в Лаосе мы относительно недавно были на мероприятиях, связанных с проведением саммита. И ещё Таиланд – тоже для нас очень важная страна. Я с удивлением, откровенно говоря, когда смотрел в справку, обнаружил, что у нас до 60 чартеров и рейсовых самолётов в неделю отправляется в Таиланд. Это огромное количество, 1,7 млн туристов в год. Это только туристическая составляющая, а есть и другие вопросы.

Вот это наши основные, ключевые партнёры. С руководителем каждой из стран, естественно, мы прошлись по наиболее важным вопросам, по проблемам, которые существуют. Я не буду сейчас на них специально останавливаться, потому что где-то это просто необходимость акцентировать внимание: вот, пожалуйста, обратите внимание на этот проект, – ну и наши партнёры соответственно тоже просят об этом же.

В общем, я доволен этими переговорами. Мне кажется, и партнёрам это было и полезно, и важно – именно вот так на полях саммита ВАС сверить часы с Российской Федерацией.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, у Вас была возможность пообщаться с Бараком Обамой. Скажите, если не секрет, о чём Вы успели с ним поговорить? Ваши впечатления от контакта с человеком, которого Вы давно знаете, с которым вместе делали перезагрузку отношений и который ввёл против нашей страны санкции?

Д.Медведев: Вы знаете, есть личная сторона отношений, а есть межгосударственная. В личном плане мы, естественно, обменялись наилучшими пожеланиями, передали привет семье – это нормальная практика межличностных отношений, я действительно довольно давно его знаю. Но никакого полноценного разговора на таком мероприятии, как саммит, естественно, не было. Относительно недавно у Президента Соединённых Штатов была возможность вкратце, как я понимаю, переговорить с Владимиром Владимировичем Путиным, это произошло во время посещения Китайской Народной Республики. Сейчас будет саммит «двадцатки». Естественно, какие-то нюансы мы обсуждаем, но, наверное, это всё-таки не тот формат, в результате которого можно преодолеть все существующие проблемы. Для того чтобы их преодолеть, нужно ровно то, о чём я говорил: нужно просто отказаться от санкций, нужно перевести отношения в обычную рабочую плоскость, нужно вернуться к нормальным, спокойным, продуктивным переговорам, тогда всё стабилизируется. А когда это произойдёт, зависит не от нас, потому что не мы санкции вводили, это была инициатива наших партнёров. Как известно, санкции – обоюдоострый инструмент, ничего хорошего в них нет, и я также об этом неоднократно говорил. Да, они доставляют неудобства – и тем, в отношении кого санкции введены, и тем, кто вводит санкции, это абсолютно точно, но существенного влияния на международные отношения они не оказывают. Тем более когда речь идёт об односторонних действиях, действиях, которые предпринимают отдельные государства, а не о международных санкциях, которые вводятся на основании Устава Организации Объединённых Наций, то есть речь идёт именно об односторонних или согласованных санкциях нескольких стран.

Мир так устроен, что все санкции рано или поздно заканчиваются и отношения возвращаются к какому-нибудь их первоначальному уровню. Может быть, одного жалко: вместо того, чтобы в условиях огромного количества вызовов… Сегодня, кстати, об этом был разговор, это и общая нестабильность мировых финансов, недостаточность импульсов развития мировой экономики, террористическая угроза типа «Исламского государства», на которое почему-то никто внимания не обращал, а тут, оказывается, это страшно опасно. Наконец, вирус, который передаётся, – лихорадка Эбола. Вместо того чтобы сейчас на этом сконцентрироваться, мы занимаемся другими вещами. И вот это на самом деле плохо. Надеюсь, что этот период международных отношений – в отношениях наших с Европой и Соединёнными Штатами Америки – будет преодолён, но подчёркиваю, шарик, как принято говорить, на их стороне, они должны принять необходимые решения.

Вопрос: Дмитрий Бутрин, «Коммерсант». АСЕАН в 2015 году создаёт экономическое сообщество, после чего, я так понимаю, активизирует создание зон свободной торговли со всем миром. Есть ли перспективы зоны свободной торговли с АСЕАН и Таможенным союзом?

Д.Медведев: Есть, конечно. Более того, только что, выступая, я сказал, что мы внимательно смотрим на те инициативы, которые уже сформулированы, в частности на инициативу глобального партнёрства, которую сформулировала Китайская Народная Республика, и Транстихоокеанского партнёрства, которая в значительной степени продвигается американцами. Это не значит, что мы к ним присоединяемся, но мы смотрим, что из этого получится.

И второе, о чём я сказал, – что мы в индивидуальном порядке ведём переговоры о создании зон свободной торговли с нашими партнёрами. Ближе всего продвинулась Социалистическая Республика Вьетнам, у нас с ними уже почти всё согласовано. Там есть нюансы определённые, но в принципе мы уже почти обо всём договорились. Если этот опыт окажется удачным (а в результате этого решения Вьетнам получит выход на объединённый рынок Евроазиатского экономического союза), то мы сможем использовать его и в отношении ряда других стран АСЕАН (а они об этом просят). Но нужно пройти первую фазу. Если получится, может быть, потом возникнут какие-то комплексные объединения.

Вопрос: Возвращаясь к теме санкций. Когда, на Ваш взгляд, прекратится их действие? И возможна ли ситуация, когда Россия могла бы отменить эти меры, или это должна сделать сначала Европа?

Д.Медведев: Во-первых, что они собираются делать, я не знаю. Это их решение. Это они всё придумали, создали головную боль себе и нам, конечно, определённые проблемы доставили. Поэтому пусть сами решают. Чем быстрее это закончится, мне кажется, тем лучше.

Я только что говорил по поводу того, насколько полезны санкции. Пользы от санкций – зеро.

В отношении наших ответных мер. Напомню, как они выглядят. Во-первых, это не санкции, а именно ответные меры. Во-вторых, по указу Президента они действуют год, но по инициативе Правительства они могут быть отменены раньше. На самом деле, конечно, их можно и пролонгировать. Но это именно ответные меры, просил бы их так и рассматривать.

У этих ответных мер есть и свои определённые последствия. Не все из них, наверное, позитивные, потому что мы не можем моментально заместить весь сегмент, который оказался вымытым в результате принятия известных государственных решений. Но есть и положительная сторона. Действительно, наши люди начинают привыкать к тому, что в магазинах значительную часть продовольственных товаров составляют наши товары. И это товары хорошего качества! Поэтому если говорить о перспективах отмены ответных мер, то даже когда их отменят – а это, конечно, тоже произойдёт, это очевидно абсолютно, – далеко не всё, что раньше было занято на продуктовых полках иностранными продовольственными товарами, будет восстановлено, потому что там уже прочно обоснуются товары, произведённые в нашей стране, качественные и вкусные, и товары, которые приходят из других стран – и стран Таможенного союза, и государств СНГ и, наконец, стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Кстати, все лидеры государств и правительств, с которыми я беседовал, естественно, проявляли большое желание заниматься поставками продовольствия на российский рынок.

Вопрос: «Интерфакс». Дмитрий Анатольевич, вопрос, который волнует почти всех экспертов. Долгое время стабильность курса рубля по отношению к доллару и к евро была своего рода частью договора с обществом. Сейчас курс рубля серьёзно девальвировался. У Вас нет опасения, что это как-то повлияет на поддержку обществом решений Правительства?

Д.Медведев: Вы знаете, если говорить об общественном договоре, то, конечно, курс никогда не был и не мог быть предметом общественного договора. Курс определяется спросом и предложением, стабильностью экономики и макроэкономическими процессами внутри страны и вовне. Но, действительно, наши люди привыкли к тому, что экономические условия в нашем государстве стабильны. В этом плане любая девальвация, конечно, никому удовольствия не доставляет. И Центральный банк об этом говорил, да и я как Председатель Правительства говорил, что произошло некоторое переослабление рубля, то есть рубль недооценён. Это результат и некоторых объективных экономических процессов, и спекулятивных сделок, которые всегда сопровождают такого рода ситуации, включая, естественно, и ситуацию с ценами на нефть. Я думаю, что через некоторое время, как, собственно, и прогнозируют аналитики, будет найдена точка равновесия. На мой взгляд, она должна быть, естественно, где-то в сторону укрепления рубля, но опять же это должно быть определено при помощи рыночных механизмов и тех мер регулирования, которые принял Центральный банк (это его компетенция, это его ответственность).

Одно могу сказать: для нас очень важно, чтобы сохранялись стабильные условия развития экономики, а они налицо. Во-первых, у нас фундаментально, как принято говорить, ничего не меняется, у нас большая подушка безопасности в виде резервов Правительства. Мы не собираемся их тратить без крайней нужды, что называется. Во-вторых, у нас обеспечивается приток валюты необходимой, для того чтобы покрывать наши обязательства. Поэтому все разговоры о том, что мы собираемся ограничить движение капитала или ввести какие-то дополнительные меры валютного регулирования, тоже ни на чём не основаны – это либо досужие разговорчики такие, либо попытки сыграть на этой ситуации.

Если говорить о текущем состоянии российской экономики, то при всех трудностях каких-либо драматических причин, которые бы влияли на курс рубля или вообще на ситуацию, не существует. Надеюсь, что в среднесрочной перспективе всё выровняется и будет приемлемо для всех экономических агентов.

Вопрос: Радио «Вести ФМ». В последнее время те меры, которые принимает Центробанк и Правительство, носят, можно сказать, мобилизационный характер. Означает ли это, что мы вернёмся в какой-то долгий период турбулентности? И вот та самая подушка безопасности, о которой Вы говорили чуть ранее, когда, по-Вашему, пригодится?

Д.Медведев: Никаких мобилизационных мер мы не принимаем. Я об этом говорил в Сочи. Более того, те решения, которые, например, принял Центральный банк, не имеют никакого отношения к мобилизации, к мобилизационному характеру экономики, каким-то ограничительным действиям. Наоборот, отказ от валютного коридора и массированной поддержки рубля – это, если хотите, скорее вполне либеральная мера, чем мобилизационная. Но дело даже не в том, что происходит на валютном рынке, не в том, что происходит с курсом, а в том, что это была одна из стратегических целей, которую Центральный банк перед собой ставил, на которую в определённый период было обращено внимание. И решение было принято. Поэтому мы никаких экстраординарных мер не принимаем. Я уже сказал об этом и ещё раз могу повторить: мы не вводим ограничения по валютным операциям, мы не пошли на обязательную продажу валюты, мы не вводим особых мер валютного контроля помимо тех, которые существуют. Поэтому говорить об экстраординарном регулировании не приходится.

Вопрос: Маленький уточняющий вопрос: Вы упомянули лихорадку Эбола и сказали о том, что на саммите шёл об этом разговор. Приняты какие-то совместные соглашения по борьбе в том числе и с этой лихорадкой?

Д.Медведев: Вы знаете, эта тема обсуждалась. Абсолютно все об этом говорили, и я об этом говорил в своём выступлении. Вот буквально несколько минут назад закончил разговор на эту тему с Генсеком Организации Объединённых Наций Пан Ги Муном, он тоже на эту тему специально, так сказать, завёл разговор.

Мне кажется, что нам пора консолидировать усилия в этом направлении. В каком плане? Каждая страна, естественно, действует по-своему. Наиболее тяжёлая ситуация в Африке сложилась, потому что сама инфекция, сам вирус оттуда происходит. Практически любое серьёзное государство ведёт исследования в этой сфере. Но для того, чтобы создать эффективную медикаментозную терапию, в некоторых случаях нужно, мне кажется, этими результатами делиться, а сейчас все работают абсолютно автономно. Это неплохо, с одной стороны, потому что могут возникнуть препараты разного качества, разного сегмента действия, но, с другой стороны, плохо, потому что это очень опасное заболевание. Собственно, об этом я говорил, выступая на пленарном заседании, в кулуарах, когда сейчас разговаривал с Пан Ги Муном и другими коллегами. Вот, мне кажется, на это нужно обязательно обратить внимание.

Что же касается других решений, то они у нас в стране приняты. Мы выделили уже несколько десятков миллионов долларов на работу – исследования, профилактику, приобретение оборудования, которое способно диагностировать как минимум первичные признаки лихорадки Эбола типа повышенной температуры, то есть термодатчики  и так далее. Но явно ещё придётся очень многое сделать и на страновом, и на международном уровне, для того чтобы научиться эффективно противостоять этой очень опасной болезни.

Вопрос: Александра Баязитова, газета «Известия». Не так давно Министр финансов говорил о том, что, возможно, придётся пересматривать параметры бюджета, в случае если нефть упадёт ниже 80 долларов за баррель. Утром агентства передали, что она пробила эту планку. Как Вы считаете, нужно ли пересматривать параметры бюджета и когда это будет сделано? Вообще, что Вы думаете о нефти?

Д.Медведев: О нефти я думаю самое хорошее, нефть помогает нам жить. Что бы я ни говорил (а я, вы знаете, большой поклонник модернизации, инновационного развития экономики), мы все реалисты: без нефти, без углеводородов, без газа наша страна пока развиваться не может. Кроме того, сама углеводородная экономика – это драйвер инновационного развития, потому что генерирует разработки.

Если говорить о ценовых параметрах, то, действительно, сильное падение цен на нефть может потребовать пересмотра основных положений бюджетной политики. Но это должно быть сильное и устойчивое падение, а эти флуктуации – 79, 81, 85 – это, конечно, пока не о том. Но если падение продолжится и это будет серьёзное падение, нам придётся принимать определённые решения. Так все страны поступали, и мы, кстати, так поступили: я напомню, что в 2008–2009 годах именно так нам пришлось сделать после того, как произошло такое более драматическое обрушение цен на нефть. Мы должны быть реалистами.

Спасибо. Всем хорошего возвращения домой! До свидания!